Мы встретились с артистом накануне в кафе, когда большое жюри уже вынесло свой вердикт, но еще не огласило его. И Гойко был слегка уставший, но вполне удовлетворенный. А разговаривали мы на трех языках: на немецком – через переводчицу и его подругу, немку Юдит, на русском, который Гойко хорошо понимает и частично – на сербско-хорватском, его родном языке.
Фото Натальи Бобровой
Гойко, ваши впечатления о Сочи, фестивале "Евразия", его перспективах и, может быть, проблемах?
Сочи — большой красивый город. И очень хорошо, что фестиваль "Евразия" здесь получил прописку. Зал Летнего театра был всегда заполнен на показах. Хотя, может быть, лучше подыскать другой кинотеатр для конкурсных показов? Дело в том, что в Летнем театре слишком светло, зал полностью не затемнен, а это сильно меняет картину. Когда в зале не абсолютно темно, то страдает качество показа.
Что, по вашему, стоит вложить в развитие "Евразии"?
Конечно, организаторам хорошо иметь нужный бюджет, большое количество денег. Но не все проблемы можно решать деньгами. Мне кажется, у этого фестиваля должно быть громкое эхо. О нем должны говорить люди. Его фильмы-победители должны увидеть не только в России. Может, нужно приглашать больше иностранных корреспондентов? Хотя я понимаю, как это сложно в нынешних условиях.
Фото Натальи Бобровой
Вы прекрасно говорите по-немецки… Не забыли свой родной сербско-хорватский?
Нет, не забыл. А немецкий... Ведь я изучал в школе два языка. Мог выбрать, кроме русского — английский, немецкий, французский. Я выбрал немецкий. По-немецки я говорю свободно, так как снимался в ГДР и сейчас живу в Берлине. По-русски хуже, так как не было много практики. Но и сейчас я все понимаю, хотя трудно для интервью точно выражать свои мысли по-русски. А сербско-хорватский – мой родной язык – не забывается. Мне, конечно, хочется с вами говорить по-сербски, на языке, который можно практически не переводить. Но лучше, для точности, по-немецки.
А сейчас бываете в бывшей Югославии, ныне Республике Сербии?
Конечно. Я же там родился, мой брат там до сих пор живет. Там моя мать похоронена. Я каждый год туда езжу. Корни свои никогда нельзя забывать.
Как часто бываете в Москве? Какие связи у вас с Россией?
До пандемии приезжал довольно часто, пару раз в год. Сейчас уже реже. Но недавно мне удалось побывать даже в Благовещенске, на фестивале
"Амурская осень". Связи с Россией у меня, в основном, кинематографические — общаюсь с продюсерами, режиссерами, артистами.
Фото: пресс-центр фестиваля
Да, я знаю, что в 2019 году вы снялись в российском фильме "Балканский рубеж". Чем вас привлек этот проект? Почему согласились?
Я согласился потому, что это сербская тема. Фильм о трагических событиях в нашей стране, о помощи России в борьбе нашего народа против американских агрессоров.
Незадолго до съемок я побывал в Крыму на одной творческой встрече. Ко мне там подошел московский продюсер Вадим Быркин и предложил сняться в этом проекте. Я тогда только спросил: какая тема? Балканская драма, недавняя война. И я сразу согласился, еще ничего не зная о роли, не читая сценарий...
Вам фильм понравился?
Да, он честно и точно показывает, что там случилось. Тема, конечно, тяжелая. Фильм непростой. Но это о том времени, когда бомбили Сербию. Я тогда жил в Берлине, и каждый вечер звонил маме, спрашивая у нее, как дела. И она очень сдержанно мне отвечала.
Я ведь родился в 1940-м году, когда уже шла Вторая мировая война. Моя мама все это пережила. И она заново должна была теперь переживать эти взрывы, падающие бомбы. Мне она говорила, что у нее все хорошо. Но как-то вечером упала с кровати от близкого разрыва бомб. И больше уже не вставала, не хотела есть... Буквально на следующий день ее не стало.
Страшно вспоминать то время, когда я не смог съездить попрощаться с ней… Дороги все были разбомблены. Можно было добраться только вплавь, через Дунай. Так я не смог с ней попрощаться. Только через полгода я оказался на ее могиле. Для меня до сих пор больно это вспоминать. Ведь для каждого человека мать – самое важное в жизни.
Фото Натальи Бобровой
Получается, что она пострадала от НАТО?
Практически – да. И как "благодарить" мне НАТО за это? Вопрос до сих пор остается: почему, за что нас тогда бомбили? Ответа нет. Они показательно бомбили Югославию — это был первый опыт. Они тренировались, чтобы потом разорвать Россию, разорвать Союз. Но не успели...
Гойко, для многих наших зрителей вы настоящий индеец. Как Чннгачгук и другие его собратья появились в вашей жизни? Какую роль в ней сыграли индейцы?
Еще совсем маленьким я смотрел американские фильмы об индейцах. В этих фильмах индейцы всегда были плохими парнями. Поэтому ребенком я не хотел быть индейцем, судя по американским фильмам. Но уже взрослым я понял историческую правду, то, что действительно случилось с этими племенами.
Сначала я дебютировал как каскадер в английском фильме "Ланселот и королева", потом стал сниматься в массовке в серии фильмов про Виннету — экранизациях литературных произведений Карла Мая. Но настоящая встреча с индейцами у меня случилась в 1966 году на фильме Йозефа Маха "Сыновья Большой Медведицы" – экранизации одноименной трилогии Лизелотты Вельскопф-Генрих. Это серьезный ученый-этнолог, глубоко исследовавшая жизнь и быт индейцев.
Все, что она пишет, это настоящее. И все ее персонажи исторические. Мы тогда первые рассказали людям историческую правду об индейцах. И мне понравилось, что я мог показать, как индейцы реально жили. Ведь с ними обошлись очень жестоко, их отправляли в резервации, где они до сих пор живут среди своих.
В тех фильмах я сыграл индейского вождя. Потом уже был "Чингачгук — Большой Змей" по роману Фенимора Купера "Зверобой". Другие ленты – "Текумзе", "Апачи", "Ульзана", "Вождь Белое Перо". Все эти ленты снимались на студии ГДР DEFA.
Фото Натальи Бобровой
А правда, что в Америке индейцы признали вас за своего?
Да, правда. Я всегда хотел, чтобы это кино увидели сами индейцы. Мне было интересно, понравится им или нет наша трактовка. И это мое желание уловил один студент из ГДР. Он приехал туда на практику в фирму Майкрософт и захотел удивить своих американских друзей, показав им фильмы про индейцев из ГДР. Причем он сам сделал субтитры. И посетил резервацию, показал мои фильмы вождям старшего поколения. Те посмотрели и сказали ему, что хотят меня встретить.
И когда я прибыл в Сиэттл, на аэродроме меня встречали индейцы в своих красочных костюмах с перьями и барабанами. Вождь подошел ко мне, обнял и назвал братом... Мне было очень приятно. Я подарил им привезенные подарки — тогда я играл в театре под открытым небом для аудитории в восемь тысяч человек, и оттуда мне передали подарки для индейцев, в том числе особенные шапки. А потом, когда индейцы в зале смотрели мои фильмы, они всегда поднимали большой палец вверх и показывали мне, как им нравится это кино... Та поездка мне очень запомнилась.
А что за история с волком, вашим звериным покровителем?
Меня пригласил в гости тот вождь, который меня встречал. Он хотел провести специальную церемонию. Угостил табаком, который у них как жевательная резинка. И сказал, что мне надо увидеть равного мне в мире животных, раз я его пока не знаю. Ведь у каждого индейца, помимо его имени, есть еще одно имя покровителя среди животных.
Он тогда сказал: закрой глаза и думай. Образ сам прилетит. Ты можешь не верить. Но так будет. И ты получишь имя. Я закрыл глаза и сразу близко увидел морду волка. Я это увидел. А вождь тут же говорит: ты Мангул — волк. Тогда я получил второе имя – Мангул.
Фото Натальи Бобровой
А вы чувствуете себя волком в жизни?
Не знаю, хотя его присутствие ощущаю. Но я счастливо живу. И пока еще силен. А волк считается самым сильным в животном мире. И еще орел.
Наверное, у вас есть амулеты с его изображением?
Мне их покупать не надо, мне люди уже надарили столько волков… Я тоже дарил индейцам свои подарки — так, привез вождю трубку из Германии, большие пончо, защищающие от ветра и дождя...
Гойко, вы многие годы живете в Германии. Насколько сегодня людям там стало жить сложнее?
Намного. Это видно сразу. Все дорожает – продукты каждый день! Электроэнергия, бензин, газ… Раньше у нас дома зимой был русский газ. А сейчас цены выросли в десять раз. Получается, что немцы сами себе сделали санкции…
А вы не ощущаете некоего дискомфорта из-за вашего теплого отношения к России?
Нет, ведь не все немцы так думают. Они – как мы. Большинство людей нормально относится к русским. Но правительство на них давит… Переписывают историю на свой манер. До такого идиотизма договариваются, что это Россия напала в 1941 году на Германию! Молодежь совсем не знает истории, не учит ее... А историю надо учить и знать.
А как вы реагируете, когда вас называют "агентом Путина"?
Это раньще были такие высказывания, еще в 90-е. Как-то меня пригласили в Прибалтику, в Таллинн. В немецкий культурный центр. И одна журналистка среди вопросов, сказала, что мои фильмы в ГДР — это пропаганда. И что я агент Путина. Это смешно. Какая пропаганда? Это же история. Я у нее спросил, что было бы, если бы к ним в Прибалтику пришли индейцы и поместили их, эстонцев, в резервацию?
Где правда, как ее найти? К сожалению, в СМИ каждый на себя тянет одеяло. Очень много лжи, фейков. Но я надеюсь, что БРИКС все же успеет сказать свое веское слово. И мир снова станет нормальным. Наш вклад в это — фестиваль "Евразия".
А вы еще хотите сниматься в кино?
Ну... я много уже снимался… Но если бы глубокую, острую тему мне предложили, интересную роль, не отказался бы, конечно...
Комедию, драму, триллер?
Без разницы.
У вас завтра день рождения. Что пожелаете себе в 85 лет?
Сейчас каждый день у меня день рождения. Потому что день сейчас за год.
Гойко Митич и Наталья Боброва. Фото: пресс-центр фестиваля
А почему вы так молодо выглядите? Вас заколдовал индеец? Или волк?
Нет, я обычный человек. Кушаю нормально. Занимаюсь спортом. Соблюдаю режим. Не хожу в "Бункер" (в ресторане "Бункер" каждую ночь проходили ПРОКи — профессиональные встречи-концерты с кинематографистами. – Н.Б.). Берегу уши и глаза. Все "бункеры" я пропустил в этой жизни. Живу без алкоголя, без табака. У меня самые трудные сцены в кино были, когда я трубки курил.
А знаменитая атлетическая фигура откуда?
Это гены. Еще я активно занимался спортом. И сейчас плаваю каждое утро в речке, в пригороде Берлина, а здесь — в море. Вода, правда, холодная, но мы и зимой в речке купаемся. А если вода замерзнет, то делаем прорубь и каждое утро плаваем. И я никогда не болею.
Какой подарок себе от Бога хотите?
Он уже дал мне подарок. Жизнь. Здоровье. Что нам еще надо? Надо служить Богу, чтобы он помогал нам.
