Год назад "Ревизор.ru" поместил
новость по материалам рязанских СМИ об энтузиасте, собравшем коллекцию топоров. Теперь представилась возможность познакомиться с владельцем необычной экспозиции лично.
Пока мы доехали до деревеньки Русаново, затерянной в лесах, короткий зимний день окончательно погас. В темноте деревня казалась вовсе нежилой: дорогу спросить не у кого. Мы постучали в горящее окно и узнали, что наш герой живет на другом конце деревни. "Крайний дом, где последний фонарь", - объяснил сельчанин, махнув рукой вдаль. Мы потопали по снегу – зимы в этом году нет только в городах, а в мещерской глубинке зима стоит настоящая, даже с морозцем. Последний фонарь все приближался – и, наконец, озарил совершенно кинематографическую картинку.
В стене деревянного дома светилось не по-местному широкое и не забранное ставнями окно. За ним лицом к улице сидел пожилой человек в очках и читал книгу. Как в раме. Картину захотелось назвать "Русский мыслитель в деревне". Мыслитель был так погружен в свои думы, что не сразу отреагировал на оклики и призывные жесты. Заходить во двор, хоть и огороженный символичным сетчатым забором с калиткой на щеколде, казалось неприличным, да и неосторожным – вдруг хозяйство охраняет собака?..
Дом со двора. Все-таки мы привлекли внимание хозяина дома, и он вышел спросить, кто мы и чего надо. Это и был Александр Макарович Радул. Услышав про желание посмотреть на коллекцию топоров, он даже не удивился. Видимо, привык к визитам прессы. Только попросил минуточку – соответственно одеться, чтобы провести экскурсию. Топоры хранятся в сарае, где температура почти как на улице. Собаки на участке не было.
- Какое мощное сооружение! – уважительно сказал мой муж про крепкий каменный сарай.
- Это сооружение осталось с тех пор, когда я был фермером и торговал картошкой, - пояснил Александр Макарович. - Фермерство бросил, когда инфаркт получил, а сарай остался.
Теперь это уже не сарай, а экспозиционный зал и научная библиотека в одном помещении. Все стены его забраны самосрубленными – может ли быть иначе? – стеллажами. Книги занимают одну стену. Инструменты – другую. Экспонаты – все пространство, кроме центра "выставочного зала". Середину комнаты оккупировал гигантский верстак, на котором располагаются тиски, кувалды и прочие инструменты, включая самодельный гидравлический пресс. Проходы между верстаком и стеллажами Александр Радул использует грамотно. Для нас он выставил четыре фанерных стенда с укрепленными на них топорами, топорищами, схемами, диаграммами – и начал лекцию, не откладывая в долгий ящик.
Первый стенд был озаглавлен "отсебятина", потому что на нем собраны, как сказал Радул, не топоры, а недоразумения. Что это значит?
- Самое главное зло ударных инструментов – отдача. Ломом бьете асфальт – все отдается вам в руку. В инструментах ударного действия, которые имеют массивный боек и легкое топорище, если грамотно их спроектировать, отдача будет минимальной. Плотники или лесорубы, которые работают от зари до зари, если у них хорошие правильные топоры, отдачи не знают. Академик Василий Прохорович Горячкин, именем которого сейчас назван институт, разработал теорию, что если в этой точке держать топор, - показал специалист на чертеже,
- он никогда не даст отдачи. Горячкин разработал вот этот топор – лесорубный, с длинным топорищем, нашел математическую формулу, согласно которой топорище вытачивается так, чтобы не давать отдачи. Но не всегда такие топоры удобны. В лесу махать им – одно удовольствие, но в помещении или на крыше, или на строительных лесах таким топором трудно работать. Поэтому плотники любят оперировать топором, длина топорища которого не 80, а 50 сантиметров…
Отсебятина.
Полная лекция Александра Макаровича о топорах рассчитана где-то часа на два. В ней собрано множество технических нюансов, которые гуманитарию вроде меня понять сложно, несмотря на то, что Радул старается быть наиболее доходчивым, и голос у него поставленный, и речь отработанная. Путем расчетов Радул выбрал оптимальную форму топорища с оптимальным "крутящим моментом". Он не может позволить себе быть голословным – в его коллекции из более сотни топоров есть все виды неудачных топоров и – гораздо более редкие – образцы удачных топоров. Столько же, если не больше, баек и воспоминаний, связанных с этим инструментом.
- Вот тот топор, с которого я 60 лет тому назад задумался, каким должен быть хороший топор, - продемонстрировал Александр Макарович очередное орудие. - Он стоил в начале 1960-х годов 3 рубля 50 копеек, бешеные деньги. По тем временам он был очень красивым. Металлическая ручка обрезиненная – гарантия того, что топор не слетит с топорища. Это не мой подлинный топор, но такой же. С тем я в молодости пошел в туристический поход и убедился, что им ничего нельзя рубить. В нем все красиво, но все неправильно сделано. Эти топоры до сих пор изготавливает завод в поселке Вача Новгородской области. Уже в наши дни я приехал на этот завод по их приглашению и предложил им свой вариант топора. Они собрали комиссию и спросили меня, чем мой топор лучше. Я говорю: давайте бревно, проверим. Рубим бревно. Я, инвалид второй группы, после инфаркта, врачи мне запретили усилия, взял свой топор, с которым я немало споров выиграл. И начальник цеха, красивый мощный парень лет 35, вкладывал в удар всю свою силу. Я свое бревно перерубил, а он еще не дошел до середины, когда у него топорище вылетело из топора. Он сказал: хорошо, вы победили. Я оставил им чертежи и образец топора, чтобы они освоили производство, но они так и не освоили.
Примерно с 1955 года Александр Радул интересуется "топорным" делом. Если подворачивается интересный экземпляр, он старается оставить его у себя в руках. Помогают друзья и даже незнакомые люди, покоренные необычным хобби нашего героя. Половина коллекции Александра Радула используется в обиходе. По его компетентному мнению, топором можно делать вообще все – не только рубить деревья или ветки, перерубать корни или ладить срубы, но даже землю копать. Если, конечно, он правильно сработан. Как правильно, показывают расчеты, выведенные Александром Макаровичем, выпускником Бауманки. Расчеты Радул старается довести до людей: написал книгу "Топоры: история, теория, практика". Выпустило ее издательство охотничьей литературы ЭРА. Книга выдержала уже два переиздания, а сейчас автор готовит ее третий, расширенный вариант: ведь теория и практика применения топоров постоянно развиваются. До этого Радул написал целый комплекс статей на свою любимую тему. Первая, под названием "Каким должен быть походный топор", вышла в 1980-м году в журнале "Охотничьи просторы".
Книга, издание второе. Радул уверен: топор – одно из древнейших орудий труда человека. У него своеобразное видение мировой истории: через "призму" топора.
- Чтобы у топора не было отдачи, нужно, чтобы центр тяжести бойка и линия удара совпадали. Это чувствовали интуитивно еще в каменном веке. Примерно в 4 веке нашей эры какой-то сарматский Архимед разработал вот этот топор! – восхищался Александр Макарович, показывая на фотографию. – Это фото топора из сарматского могильника, мои друзья его успели зафиксировать. Сарматов разогнали гунны, гуннов татары, этот топор пришел к татарам. С татарами мы поделили земли по линии Касимова. Касимовские татары сохранили эту форму топора. Касимовский топор, который найден в этом городе, совпадает с сарматским: выраженный скос, выраженная бородка, развитый клин… У Лжедмитрия II, "тушинского вора", была охрана из Касимова – войско пришло со своим оружием и своими топорами. В Тушине проводились раскопки, и, где стояла охрана, там были найдены три топора. Эта форма из Касимова распространялась постепенно на всю Русь. Он стал настолько популярным, что, когда финны делали топоры для СССР, они называли эту форму "русской", хотя на деле это сарматско-татарский топор. Топор с широким лезвием в 1860-х годах русский архитектор граф де Рошфор, обрусевший француз, назвал лучшим топором в Европе.
Александр Радул в своем прочтении российской и мировой истории совершенно прав: вещи, служившие людям с древнейших времен, переживают людей и рассказывают последующим поколениям о жизни и быте предков. На этом и построено большинство музеев. Но в музеях почетное место занимают оружие либо предметы роскоши. А топоры даже в этнографических музеях или реконструкциях крестьянского быта остаются в тени. То ли их не считают выдающимся техническим феноменом, то ли немногие обладают такой бездной знаний о топорах, как у Александра Макаровича. Для него же без топора не было бы развития человечества, а русская история в основном топором и вершилась. Топорами рубились русские ратники с мамаевым войском на Куликовом поле. Кстати, один топор времен Куликовской битвы хранится у Радула в коллекции. Химический анализ показал: он изготовлен из болотной руды, которая была до Ивана Грозного единственным металлом на Руси. Топором валили деревья на границе Руси и Великой Степи, образуя Засечную черту. Топорами ставили храмы, жилые дома и царские дворцы. Топорами выполняли план в сталинских лагерях. Топор стал неотъемлемым элементом русской литературы и, не побоюсь этого слова, духовности, после того, как профигурировал в романе Достоевского "Преступление и наказание". Наконец, топоры вошли в народную мудрость в виде пословиц и поговорок – одна "Каша из топора" чего стоит!.. Это больше, чем сказка, это народная философия. Некоторые из пословиц относятся к топору чуть ли не как к живому или к некоей мистической силе: "С топором весь свет пройдешь", "Топор одевает, топор обувает", "Топор острее, так и дело спорее", "Кабы не было топора, так и не было бы плотника".
Один из выставочных стендов. Но кабы не было бы увлеченного человека, Александра Радула, так и не было бы в рязанской глубинке этой оригинальной экспозиции! И я, каюсь, перебила лекцию о топорах вопросами об их собирателе. Радул отвечал так же обстоятельно.
Александр Макарович Радул должен был бы зваться Макариевичем, но записали неправильно. Фамилия у него румынская. Отец его родом из Кировоградской области в центре Украины.
- Когда Петр I с Кантемиром воевали с турками, они первую войну проиграли. У них был третий компаньон – Брынковяну, румынский князь, он предал их всех, спасло только то, что Екатерина, жена Петра, сняла с себя все украшения и отдала переговорщику, и он отпустил нашу армию, - поведал Александр Радул семейное предание. - Петр ушел, вместе с ним ушло молдавское войско Кантемира. Они осели на границе с турками – в середине Украины есть три деревни чисто молдавских, сохранили родной язык. Мои родители молдавским владели в совершенстве, а я уже плохо знаю. Родители окончили Тираспольский педагогический институт и работали в Кишиневе. Я же окончил Бауманский институт и остался работать в городе Королеве Московской области, раньше он назывался Калининград. Основная моя работа была никак не связана с топорами. До сих пор рассказывать нельзя, чем я там занимался, на одном из "ящиков"…
Однако перестройка и "лихие девяностые" поставили крест на том, чем Александра Радул занимался на секретном предприятии, и на самом этом предприятии. Научные сотрудники и инженеры стали выживать, как могли. Александр Радул решил заняться фермерством, выращивать лекарственные травы. Выбирая место для будущей "фазенды", даже не рассматривал Подмосковье с его "бриллиантовой" землей, а вот Клепиковский район, ворота Мещеры, покорил его экологически чистой природой. В начале 1990-х годов президент Ельцин издал указ продавать желающим начать фермерское хозяйство заброшенные дома через сельсовет. По этому указу, показав в сельсовете газету с правительственным документом, инженер и приобрел в Русанове бесхозный дом (дешево). От той постройки ныне осталось полсруба: новый хозяин весь низ перебрал, верх достроил и увеличил, и получился едва ли не щеголеватый дом с широкими окнами и полным внутренним убранством - вода, свет, канализация.
Александра Макарович начал выращивать валериану, но тот бизнес-план постигла неудача. Он запахал поле лекарственной травы и много лет занимался простым, но выгодным делом – выращиванием картофеля. Продавал картошку в Королеве, где у инженера осталась квартира и до сих пор живет его семья. Сам же Александр Макарович большую часть года проводит в деревне. "Здесь я при деле", - говорит он откровенно. Даже после того, как инфаркт положил конец картофельной плантации.
Эти великие русские писатели тоже умели обращаться с топором. Одним из дел жизни для Александра Радула стала его коллекция топоров. Даже не сама по себе, а как важная часть Клепиковского историко-краеведческого музея, который группа энтузиастов хочет открыть в районном центре. По словам Радула, главный вдохновитель этой идеи - Тамара Александровна Артамонова, преподаватель школы № 1 в Клепиках: в учебном заведении ее силами создан школьный музей, где особенно много внимания уделяется истории Великой Отечественной войны и района в эти годы. Накоплены также материалы по истории края и по археологии.
Другой "закоперщик" – Виктор Иванович Касаткин, основатель собственного музея в здании бывшего сельсовета деревни Гуреево. Как говорит Радул, Касаткин собирает все старинные вещи, представляющие научный и исторический интерес – дореволюционные книги, патефоны, граммофоны. Коллекционеры помогают друг другу пополнять коллекции, обмениваются экспонатами.
Слава о "музее топоров" Радула распространилась по району в 2010-х годах. К нему в дом стали, вроде нас, приходить люди – полюбоваться на коллекцию. Дошло до того, что ему в районной администрации предложили устроить выставку топоров и выделили четыре листа фанеры с петлями. Владелец разработал концепцию выставки, лекционную часть, навесил на деревянные щиты топоры – эта экспозиция выдержала уже два показа в Спас-Клепиках и множество визитов любопытных гостей. Но энтузиасту хочется уже большего. Он мечтает безвозмездно передать топоры – и свои знания – в музей. Но когда таковой появится в Спас-Клепиках, надо спрашивать у чиновников, горько иронизирует Радул. Одно время местные власти вообще слышать не хотели о районном историческом музее. Со своей идеей клепиковские энтузиасты ездили к министру культуры Рязанской области. Он благосклонно выслушал их и одобрил начинание. С тех пор тон местных ответственных за культуру вроде бы изменился, наметили два здания для размещения музея – как говорится, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Все, как обычно, упирается в финансирование, и этот вопрос силами народными не решить… Тем не менее, окрыленный надеждой Александр Макарович собирается в ближайшее время составлять каталог топоров и приводить в "выставочный" вид ту часть экспонатов, что еще не облагорожены.
Лесорубный "лагерный" топор и топор времен Куликовской битвы. Когда мы стали прощаться, Александр Макарович расстроился:
- Я же и половины вам не рассказал о топорах!
- Простите! – прямо ответила я. – Я все равно в крутящем моменте ничего не понимаю. Мне гораздо важнее познакомиться с подвижником, который вдыхает жизнь в нашу глубинку!
- Это я вдыхаю жизнь? – удивился Александр Радул.
Среди русских пословиц о топоре есть и такая: "Топор своего дорубится". Искренне надеюсь, что эта заповедь "сработает" в отношении клепиковских энтузиастов, которые добьются своего и все-таки откроют исторический музей.
