Фото: пресс-служба Концертного зала "Зарядье"
Гаранча
Какой у нее голос! Обилие прилагательных в тексте – плохо, но тут хочется перечислять до бесконечности: лишь литературные красоты, а не музыкальные термины могут передать это единство в многообразии. Голос пышный и уютный. Отважный и сердечный. Декоративный и интимный. В форте он легко покоряет горные вершины, а в пиано – постепенно погружает в хрустальную тишину. Голос, плавно гуляющий по регистрам: очень легкое, безусильное скольжение. Длительные каденции – словно эхо в горах. И манера держаться на сцене: энергичная, но не вызывающая. Все как надо.
Программа, первое отделение которой было отдано итальянской музыке 19-го века, была исполнена вместе с Оркестром имени Чайковского и дирижером Ионом Марином (Австрия). Марин, не жалея красок, направил музыкантов в звучание, раскрывающее объемную чувственность музыки. В музыкальных "прослойках" пения – тоже. Интермеццо из оперы Пуччини "Манон Леско" сочилось жалобно-сентиментальной грустью. Увертюра к свободолюбивому "Набукко" была пронизана одной, но пламенной идеей. Фарандола из "Арлезианки" Бизе оказалась нарядной и тревожной. Неожиданным стал "Грустный вальс" Сибелиуса – с его активной меланхолией. И всем известный, если не по названию, то по музыке, Хименес, интермеццо из сарсуэлы "Свадьба Луиса Алонсо". Сумасшедший по темпу, как тарантелла. С громоподобным тутти ударных.
Фото: пресс-служба Концертного зала "Зарядье"Песня Эболи о фате из вердиевского "Дон Карлоса" – у Гаранчи квинтэссенция южного характера, томного и резкого одновременно. Когда за пением так и видишь "сад прекрасного сарацинского дворца, в благоухании и тени лавров, среди цветов". Голос льется, как густое масло из бутыли, переливаясь и сверкая фактурой, клокоча и воспаряя. В общем, умение Гаранчи таково, что его вообще трудно представить. Порукой тому – два ее эксперимента. Первый — спеть сопрановую партию Адриенны Лекуврер из одноименной оперы Чилеа. И хотя требования вокала лежат на границе возможностей верхнего регистра солистки, она это спела. Без транспонирования. А легкое напряжение в голосе не вышло за рамки естественного драматизма арии.
Второе отделение было во многом посвящено сарсуэле, которую певица обожает. Испания Гаранчи — как свежий апельсиновый сок из плода, сорванного с дерева на пиренейской дороге. И тут возник второй эксперимент: мужской теноровый романс Леандро из сарсуэлы "Портовая трактирщица". Тоже известный хит, с открытой страстью, показывающей, откуда берутся истоки французской "Кармен". Кстати, фрагмент этой коронной партии, как и знаменито-торжественную "Гранаду", вкупе с малоизвестной российской публике арией Луизы из сарсуэлы "Дочери Зеведея", Гаранча, задорно подбоченившись и сбросив туфли, исполнила на "бис". С надлежащим кокетливым коварством. И так, что публике захотелось повторения всего концерта с начала.
Абдразаков и другие
Московский концерт знаменитого баритона – часть программы Международного музыкального фестиваля Ильдара Абдразакова. Фестиваль проходит в Москве, Уфе, Альметьевске и Казани. В зале "Зарядье" певцам помогал оркестр "Новая Россия" во главе с бодро и живо трактующим музыку дирижером Клаудио Ванделли. Концерту в столице предшествовали мастер-классы певца (не только в России), и отдельные их участники были приглашены выступить в "Зарядье". Например, юный корейский бас Байонг Мин Гиль, отважно спевший по-русски, и не что-нибудь, а рахманиновскую арию Алеко. Правда, при хорошем голосе и большом старании создавалось впечатление, что понятия "цыгане" и "табор" юноше пока не объяснили. Или итальянская меццо-сопрано Анна-Дорис Капителли, со специфическим "зловещим" тембром и особой манерой пения, когда колоратуры часто похожи на хохот, а характер, например, Розины из "Севильского цирюльника" отдает стервозностью. Ну, может быть и так.
Главной приманкой для меломанов, кроме самого Абдразакова, послужили имена, которые для знатоков в рекламе не нуждаются — тенор Лоуренс Браунли и сопрано Диляра Идрисова. Судя по программе, концерт был задуман как демонстрация чудес вокала на примере всем известных оперных фрагментов. Прежде всего – Моцарт и итальянцы. Обозначенную сперва редкость — арию Маргариты из "Гугенотов" (у нас не поют мейерберовских опер) — заменили на шлягер Гуно. Единственным поползновением на относительную редкость стал дуэт из россиниевской "Девы озера". И хотя хиты – тоже (и прежде всего) возможность показать красоту и технику голоса, озвучу пожелание к организаторам: предлагать публике более широкий спектр названий опер. Тем более что на концерт Абдразакова публика пойдет по любому.
Чернокожий Браунли одарен сильным голосом, да еще и чрезвычайно ровным во всех регистрах и диапазонах, с абсолютно и восхитительно бесшовными переходами. Эта выверенная техника вокала прекрасна, она ценность сама по себе. Но выверенность не должна быть синонимом слишком большой эмоциональной ровности. Как в арии Дона Оттавио из Дон-Жуана. Иначе впечатление становится странным – как будто тебе не арию, а доклад поют. Это же, в конце концов, страстно влюбленный кавалер, хоть и благовоспитанный, и учтивый, а не квакер в воскресной школе. Впрочем, во втором отделении Браунли вернул себе и нам разного рода кураж, когда вздымал голос до надлежащих верхних "до" в арии Тонио из "Дочери полка" или любезно-настойчивым Герцогом соблазнял Джильду в "Риголетто". А в партии Неморино из "Любовного напитка" певец демонстрировал красивейший, благородный звук на невероятно долгом дыхании.
Фото: пресс-служба Концертного зала "Зарядье"
Диляра Идрисова начала с бравурной арии из моцартовского "Митридата", продолжила вальсом Джульетты из "Ромео и Джульетты" Гуно и перешла к Верди ("Риголетто"). Чтобы ни пела эта превосходная певица, ее чистый, звонкий и умелый голос легко справляется с любыми трудностями. Восхищает непринужденность трелей, тщательность фразировки, стилистическое чутье, завораживает прекрасная "всеядность": что венские классики, что французская опера, что Россини или Верди – Идрисовой все нипочем, все получается удачно.
Ну и, конечно, сам Абдразаков, сполна, килограммами, одарявший магией своего бархатного, обольстительного бас-баритона. С броским артистизмом нараспашку. Хоть в арии вкрадчивого лицемера Дона Базилио о клевете, хоть в шутливо-"военном" обращении Фигаро к Керубино ("Свадьба Фигаро" Моцарта). И хотя знаешь, что увлекательные приемы в шлягерах давно вызубрены назубок, у артистичного и умело тасующего приемы Абдразакова они кажутся органичной сиюминутной импровизацией.
Фото: пресс-служба Концертного зала "Зарядье"Такой же, как ансамбль из оперы Россини "Итальянка в Алжире", ставший финалом концерта. Бригада певцов подпустила столь головокружительный комический напор, что хотелось встать и пуститься в пляс. Сравнивать с брызгами шампанского я не буду, хотя и похоже. Сравню с оброненным жемчужным ожерельем: вот порвалась нитка - и сверкающие шарики разлетаются по сторонам, переливаясь на солнце. Так бы и любовалась бесконечно.
