Концерты татарского оркестра уже стали в Москве традицией: этот коллектив и его руководителя маэстро Сладковского давно знают и высоко ценят в Москве. Воспитанник строгой петербургской школы, давно завоевавший признание и в пресыщенной столице, Сладковский год за годом демонстрирует, как и региональный симфонический оркестр можно превратить в один из ведущих коллективов страны, задающих своими выступлениями высокую планку и каждое выступление которого по праву можно считать мерилом качества. Не стал исключением и концерт-открытие абонемента, программа которого объединила две монументальные партитуры эпохи постмодернизма – Концерт № 2 для скрипки с оркестром Белы Бартока и "Песнь о земле" Густава Малера.
Александр Сладковский. Фото: culture.ru
Второй скрипичный концерт Бартока выделяется среди произведений своего жанра невиданной масштабностью и драматизмом. Это, скорее, не концерт, а грандиозная симфония с солирующей скрипкой, партия которой полна виртуозных каденций и трагических монологов. Возможность провести сквозь все части партитуры авторскую нить повествования блестяще удалась Рене Капюсону. Этот первоклассный скрипач давно знаком московской публике, вот и на сей раз звучанием своей раритетной скрипки Гвернери он буквально заворожил зал. Несмотря на отсутствие больших сольных эпизодов, оркестр в этом концерте несёт важнейшую драматургическую нагрузку, а оркестровая партия полна сложностей. Сочетание камерного состава струнных с полной группой духовых делает оркестровую ткань прозрачной и каждый голос особенно слышным. Малейшая фальшь и нестройность в таком оркестровом ансамбле будут слышны моментально, но казанские музыканты в который раз доказали своё мастерство в обращении со сложностями симфонической музыки ХХ века. Оркестровые фрагменты, признаться, слушать иногда было даже интереснее: они становились своеобразным динамическим зарядом, облегчающим восприятие сложного выразительного языка скрипичной партии. Хотя, Рене Капюсон виртуозно преодолел все хитросплетения тем и образов этой скрипичной драмы. А прозвучавшая на бис а-капелла "Мелодия" из оперы "Орфей" Глюка (в переложении для скрипки-соло) была исполнена просто совершенно.
Густав Малер. Фото: hqwallpapers.ru
Однако, главным, на что шли в этот вечер в филармонию меломаны, была всё же "Песнь о земле" Малера. "Самое личное из всего, что я когда-либо написал", - говорил сам композитор об этой партитуре. Монументальная оратория-симфония стала гениальным прозрением на многие десятилетия вперёд. В музыке "Песни о земле" слышатся и будущие симфонические драмы Шостаковича, и инфернальная фантастика Прокофьева, и изысканная полистилистика Стравинского… А без трагической темы финала, с её рокочущей медью, от звучания которой цепенеет душа, не было бы ни Альфреда Шнитке, ни Гии Канчели. Во многом услышать все эти параллели позволила захватывающая интерпретация Сладковского и его оркестра. В их прочтении ощущалась современная скорость времени и пульс окружающего мира, в котором мы нынче существуем. Этой динамичностью дирижёр не столько подчёркивал исполнительские возможности музыкантов оркестра, но и постоянно держал в тонусе внимание слушателей, стимулировал их восприятие и фантазию. В грандиозном симфоническом романе каждая глава была по-своему хороша, каждая группа оркестра, каждый артист – выложились по полной. И все части сложились в трагическую картину мироздания. На замысел этой симфонии-оратории повлияли тяжелейшие переживания Малера после смерти дочери, а работа над партитурой велась уже тогда, когда композитор узнал о том, что и он сам смертельно болен.
Современники Малера не знали о драматических событиях его жизни и не принимали, даже пугались его музыкальных трагедий, но сегодняшнему слушателю только и подавай такие симфонические драмы. Однако, открыть всю их глубину и грандиозность замысла композитора – для музыкантов всех времён это было сложной задачей, с которой Сладковский и его оркестр справились сполна. Их прочтение "Песни о земле" отличалось неистовой страстностью, которая по-настоящему тронула слушателей. На высоте были и солисты: Сергей Радченко (тенор) и Борис Пинхасович (баритон), сильный голос которого был особенно органичен музыке Малера. В финальном траурном марше этот певец и оркестр создали впечатляющую картину неотвратимости ухода человеческой души в вечность. В итоге – овации, на которые оркестр ответил бисовым исполнением "Грустного вальса" Сибелиуса. И, как и в первом отделении, бис прозвучал просто совершенно.
