"Жизель". Фото: пресс-служба "Смирнов-балет"
В августе люди обыкновенные строят планы на отпуск. Артисты "Смирнов-балета" о нём даже не помышляют. Вместо этого они каждый вечер выходят на сцену РАМТа, где по традиции проходят "Летние балетные сезоны". Так что для них юбилейный сезон фактически уже начался. Труппа, объездившая полмира, у себя на родине выступает нечасто – своей площадки у театра, к сожалению, до сих пор нет, и этот фестиваль для неё одна из драгоценных возможностей во всей красе предстать перед отечественной публикой.
В фестивальной афише коллектива постановки, составляющие "золотой фонд" классического балета, который во всём мире принято называть "русским" – "Лебединое озеро", "Жизель", "Ромео и Джульетта", "Спящая красавица", "Дон Кихот" и даже такой непривычный для лета "Щелкунчик". При взгляде на смирновских балерин пушкинские метафоры всплывают в памяти сами собой:
"Лебединое озеро". Фото: пресс-служба "Смирнов-балет"Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьёт, то разовьёт
И быстрой ножкой ножку бьёт.
На авторитет Александра Сергеевича, до конца своих дней сохранившего горячее восхищение служительницами Терпсихоры, мы сослались отнюдь не случайно. Там же, в "Онегине", помните:
Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в оперу скорей…
Это об одесском Городском театре, где поэт бывал едва ли не каждый вечер. К несчастью увековеченное поэтом здание в 1872 году было уничтожено пожаром: сквозняком разнесло искры от "дежурной" масляной лампы, освещавшей часы. Однако одесситы не долго оставались без театра – новый был выстроен практически на том же самом месте меньше чем через пятнадцать лет. Здесь за дирижёрским пультом стояли Чайковский и Римский-Корсаков, пели Шаляпин и Собинов, танцевали Анна Павлова и Айседора Дункан. Эту сцену без преувеличения можно было назвать легендарной.
"Лебединое озеро". Фото: пресс-служба "Смирнов-балет"
Но в жизни любого театра взлёты чередуются с творческим застоем. Именно в таком удручающем состоянии и находилась одесская балетная труппа в середине 70-х, оставшаяся к тому времени без главного балетмейстера. Занять эту должность и предложили Виктору Викторовичу Смирнову-Голованову, незадолго перед тем завершившему свою карьеру в Большом театре. Кто бы на его месте решился уехать из столицы в периферийный театр, которому в утешение оставались лишь отзвуки былой славы. Голованов рискнул. И его "южная ссылка" была не менее плодотворной, чем у Александра Сергеевича. В рекордно короткие сроки Виктор Викторович обновил классический репертуар, а затем взялся и за новые постановки. Одесский оперный времён "золотого века" буквально дышал в затылок своим столичным "конкурентам" – Большому и Кировскому, занимая третье место в негласной табели о рангах. Одесскую балетную труппу полюбила и зарубежная публика – в заграничные вояжи она отправлялась практически каждый сезон. Не тогда ли Виктор Викторович и успел досконально изучить её вкусы и пристрастия, ещё не подозревая, как это ему пригодится в будущем?
Отличительным свойством подлинного художника является абсолютная неспособность почивать на лаврах. Наступил момент, когда балетмейстеру стало тесно в тех рамках, которые ему отводили горкомовско-обкомовские "балетоманы", диктовавшие что ставить и кому давать ведущие партии. И Виктор Викторович пошёл на ещё более рискованный шаг: вместе со своей верной спутницей и соратницей, скажем больше – музой, балериной Людмилой Нерубащенко он создал негосударственную балетную труппу. Тем, кто тех времён не застал, очень трудно понять, какой отвагой и творческой волей надо было для этого обладать.
Однажды некий весьма известный в Европе балетмейстер уверял автора этих строк в том, что труппу классического балета невозможно создать волевым решением, в одночасье. У Смирнова это получилось. Виктор Викторович отбирал артистов, как отбирают алмазы для ювелирного шедевра – искал в каждом индивидуальность, пусть ещё скрытую, помноженную на неистребимую тягу к совершенству. Создавая собственные спектакли или делая авторские редакции мировой классики, он стремился каждый балет максимально насытить живым человеческим чувством. В его глазах право выхода на сцену имел только тот, кто умел драматургически выстроить свою партию, наделить самого что ни на есть фантастического персонажа узнаваемыми и даже, по возможности, реалистическими чертами. Для Смирнова балет никогда не сводился к чистой хореографии.
– Виктор Викторович был из тех, кто умел самый дерзкий замысел довести до воплощения, – рассказывает директор театра Илина Дубовская. –
Не зря же говорят: дерзайте, и Вселенная пойдёт вам навстречу. Вот с ним именно это и происходило. Труппу мало собрать, ей нужно где-то репетировать. Однажды он из окна своей квартиры увидел крышу здания и сказал: "Вот там у нас будет репетиционная база". И действительно, помещение подошло, и в аренду его взять получилось. Вот что это? Наитие? Везение? Чудо? Называйте, как хотите.
"Жизель". Фото: пресс-служба "Смирнов-балет"
Его жизненное кредо было простым: в любом уголке мира, даже в самом захудалом городишке, на любой площадке – хоть на одном квадратном метре мы должны показать зрителю подлинное искусство, которое не оставит его равнодушным. Вот так мы и живём все эти тридцать лет. Последние четыре года – без нашего Мастера. Это было трудное время, и выстояли мы только благодаря мужеству и стойкости Людмилы Фёдоровны, взявшей на себя художественное руководство труппой, и самоотверженности наших артистов. Они у нас настоящие фанаты своего дела. И, конечно, всех нас объединяет желание осуществить то, что не успел Виктор Викторович. Вот так и существует наш "Смирнов-балет". Можно сказать – милостью Божьей.
