"Нано-опера", день третий, тур второй. Дуэты.

Во-первых, работы оставшихся в соревновании десяти конкурсантов во второй день конкурса по уровню и стилю заметно отличались от того, что было показано молодыми режиссёрами в первый день. Трудно сказать, является это отличие результатом сделанных ими выводов из ошибок или оплошностей первого дня – и тогда это хорошо. Или это проявление неопытности, которое видно по неровности творческих результатов. Но так или иначе, вчерашние фавориты и аутсайдеры сегодня заняли иные позиции по отношению друг к другу.

 

Во-вторых, и это уже взгляд со стороны жюри и сообщества критиков, оценки конкурсантов заметно различаются – кому-то нравится работа одного режиссёра, кому-то кажется, что другой более убедителен и в концепции, и в процессе работы. В этом смысле алгоритм оценки молодых режиссёров специалистами уважаемого жюри придуман очень грамотно – это просто сумма баллов от одного до десяти, проставленных каждым из членов команды. Таким образом, нивелируется возможный субъективизм подхода и, кроме того, суммарное решение имеет обезличенный характер. При том, что оценки членов жюри, насколько я могу судить, заметно различаются. Разумеется, в рамках естественного и очевидного.

Примерно то же самое происходит и оценке конкурсантов представителями медиа-сообщества с той лишь разницей, что эти оценки не влияют на отсев молодых режиссёров.

Я это, собственно, веду к тому, что если я напишу о конкурсантах что-то не так, как может показаться коллегам, то это будет не ошибка, а просто одна из многочисленных точек зрения.

 И прежде, чем кратко описать деятельность героев второго тура, хотелось бы обозначить ещё пару-тройку существенных деталей в специфике построения оперных дуэтов, а именно это было задачей для режиссёров во втором туре конкурса.

Дуэт предполагает драматическое взаимодействие персонажей, и это привнесло дополнительную специфику в сегодняшнюю деятельность постановщиков.

То, что подобный конкурс – это своего рода шоу, позволило поставить эти вполне законченные номера в таком виде, в каком они, возможно, были бы неорганичны в постановке оперы, то есть, в ином масштабе. Всё-таки, подобный конкурс для режиссёров – это спринт, и задачи заметно отличаются от стайерских, если речь идёт о постановке оперного спектакля, не говоря уже о марафонской дистанции, если речь идёт о Вагнере.

Фото: Ирина Шымчак

 

Итак, Рейчел Хьювер показала заключительный дуэт Хозе и Кармен, сразу обозначив позиции героев – Хозе, которого Кармен не просто не любит, а просто ни в грош не ставит. Рейчел Хьювер достаточно убедительно показала и свою работу и позиционирование своих героев (надо заметить, что практически во всех постановках дуэтов во  втором туре было заметно женское доминирование). Более того, она довела выстроенную ею концепцию до парадоксального финала, в котором Кармен совершенно неожиданно для Хозе сразу после выстраданной им фразы о том, что он убил Кармен, задушила его, изящно затянув у него на шее лёгкий шарфик.

Это решение несколько напомнило почти аналогичный неожиданный финал спектакля "Саломея" Р. Штрауса в постановке Екатерины Одеговой, но здесь, в "Кармен" парадокс, пожалуй, более радикален.

Анна Салова показала дуэт Аиды и Амнерис, который начался с неожиданного и яркого эмоционального взрыва, но затем накал страстей как-то спал, и развития драматической беседы не последовало, режиссёрская часть работы свелась к некоторому набору движений из традиционного театрального набора.

Луис Эрнесто Доньяс сценически изящно выстроил дуэт Любаши и Грязного  - они оказались в симметрично разделённом воображаемым зеркалом пространстве. В данном случае условный гостиничный антураж не играл принципиальной роли – в качестве драматургической силы использовалась именно симметрия (хотя на самом-то деле отношения Любаши и Грязного далеко не симметричны). Но так или иначе, это потенциально очень красивое решение, которое должно было в полную силу сработать во второй половине дуэта, но тут, к сожалению, время кончилось.

 

Михаил Сабелев поставил "Сцену у фонтана" из "Бориса Годунова", пойдя на этот раз вслед за естественной логикой событий, показав как бы традиционное позиционирование Марины Мнишек и Самозванца с их мотивацией действий и силой характеров. Но двигаясь дальше,  он довёл эти параметры до экстремальных значений, при этом совершенно убедительных. В результате Самозванец как будто сошёл со страниц "Записок о Московии" барона фон Герберштейна – такой своеобразный типаж с далёкой европейской глубинки, который пытается достать монетки со дна бассейна фонтана, пробуя их на зуб. Марина, в свою очередь, мастерски им манипулирует, и вот эта работа режиссёра в динамике образов, на уровне мимики героев, тщательная отыгровка реквизита, деталей, вплоть до культурологической проекциипровинциального поведенияЛжедмитрия, "вахлака" из Московитской глубинки на торжественный полонез, обозначающий иной ментально-цивилизационный мир, акцент, поставленный самим Мусоргским.

Николас Исаси из Аргентины, к моему сожалению, выбывший из конкурса, показал дуэт Сюзанны и Фигаро из моцартовской "Свадьбы Фигаро", такую по-моцартовски позитивную буколически-семейную зарисовку с мобильниками, ставшими уже общим место где это только возможно, с иммерсивным вовлечением публики, как это теперь принято, то есть со всем набором современных режиссёрских приёмов, которые уже стали общим местом. И тем не менее, всё это было очень мило.

 

За Ляйсан Сафаргулову было очень обидно. Всё великолепие её предыдущего выступления было потеряно во вполне обыденном исполнении дуэта Виолетты и Жермона. Да, психологический портрет ситуации был выстроен, но на выходе получилась вполне традиционная картинка, и, кроме того, она не вписалась в десять минут, отпущенных регламентом.

Стефано Симонэ Пинтор из Италии продолжил развитие драматургии оперы Р. Леонкавалло "Паяцы", фактически создав таким образом одновременно  и реалити-шоу и сериал. Он достаточно органично показал следующий TVвыпуск с теми же героями, как это и бывает, только обретший образ Тонио, который накануне был лишь статистом, оказался счастливым владельцем "дежурного набора социопата" - наркоманом с синдромом Турретта с присущим ему нервным тиком и эмоциональным недержанием. То есть, как образ, он идеально вписался в либретто самого Леонкавалло.

Елизавета Корнеева выступила совершенно непредсказуемо по отношению к предыдущему дню – она поставила дуэт Марии и Любови Кочубей из "Мазепы" Чайковского, пройдя буквально по грани приемлемого и не очень, развив динамику драматургии отношении между Марией и Любовью по линии "эскалации вооружений".  С одной стороны границы топор, с другой – пистолет. Да, звучит смешно, но сделано было так, что смешок был, от неожиданности, от парадоксальности. Но отторжения идеи не было.

В работе Ари Теперберга, который поставил дуэт Азучены и Манрико,  очень трудно разделить сферы влияния и ответственности самого Ари, Джузеппе Верди и Ларисы Костюк, исполнившей роль Азучены. Это очень многофакторная работа. Тем не менее, АриТеперберг – режиссёр, очень внимательно относящийся к музыкальному материалу, это было видно и в его постановке арии Керубино, и в этом дуэте. Да, здесь были достаточно прозрачные и очевидные решения с отсылками и к Фрейду, и, как правило, безотказно работающие приёмы с психологическими девиациями героев, но, тем не менее, дуэт Азучены и Манрико воспринимался как произведение оперного искусства, а не эпизод международного конкурса.

 После такого выступления Игорю Бондаренко с дуэтом Розалинды и Айзенштайна из "Летучей мыши" И. Штрауса пришлось нелегко.

Он создал своего рода бурлеск, наполненный каскадом сценических шуток, придумок, при этом, правда, максимально осложнив жизнь Елене Семёновой, исполнительнице роли Розалинды, которой пришлось петь в условиях более свойственных жанру мюзикла, то есть максимально неудобных для, собственно, вокализирования. Тут только можно воскликнуть "brava!".

 

После второго тура из конкурса выбыли Рейчел Хьювер (Великобритания), Луис Эрнесто Доньяс (Куба) и Николас Исаси (Аргентина).

Третий тур будет посвящён постановке массовых сцен, на которые участники получат по пятнадцать минут.