С коллективом "Бат-Шевы" работали многие известные хореографы — Перл Ланг, Роберт Коэн, Глен Теши, Матс Эк, Линда Ходе, Иржи Киллиан, Уильям Форсайт, Анжелен Прельжокаж и другие. Некоторые из танцоров ансамбля, например, Рина Шенфельд, Ошра Элькаям, Рахамим Рон, Охад Нагарин, Моше Эфрати, впоследствии возглавили собственные коллективы. Хореограф Охад Нагарин - внук выходцев из России, уроженец кибуца Мизра начинал свой творческий путь в самой "Бат-Шеве", затем танцевал в Нью-Йорке в трупе Марты Грэхем, позже в труппе Мориса Бежара и в Нидерландском театре танца. Он – за всю историю - самый молодой лауреат премии Израиля по искусству, его называют звездой современной хореографии наряду с Иржи Килианом, Матсом Эком, Хансом ван Маненом и Начо Дуато.
Почему Охад выбрал для своего балета такое неожиданное название - "Дыра ("The Hole") или "Отверстие" - "ха-Хор" на иврите? "Дыру" можно и нужно воспринимать как нечто магически-космическое в пространстве восьмиугольной сцены в восьмиугольном зале. Многие магические талисманы имеют такую форму, как и дорожный знак Stop. Число 8 - символизирует совершенство, согласие, ритм, начало нового цикла, отдых (после седьмого дня Творения), счастье, справедливость, но и антагонизм - пары противоположностей сопротивляются друг другу. В восьмиугольнике "прячутся" зрители, затягиваемые в воронку гипнотических движений танцоров, в восьмиугольнике - две версии балета – мужская и женская.
Противостояние между двумя полами, между внешними стенами и внутренней сценой, зрителями и танцорами. Все построено на контрастах и экспериментах, находках и потерях, танце отчаяния, страха и все-таки надежды, спрятанной где-то за обрешеткой потолка. Сцена приподнята над залом, и зрителям приходится вытягивать шею, задирать голову, невольно двигаться, заглядывать в небеса – ведь где-то там и есть черная дыра, полная тайн и вопросов.
Охад Нагарин объясняет, что эта работа не является site specific постановкой, то есть, не создана под определенное пространство. Наоборот - пространство вылеплено под идею танца. Совершенство недостижимо. "Мы танцуем на сцене и в зале, сконструированных по законам симметрии, но симметрия – это иллюзия. Я не пытался в этом балете использовать игру геометрических фигур. Язык движения гага ассиметричен, как и наши лица, тела, мысли и мои постановки. Симметрии нет, как и нет в этой работе особого месседжа, посыла, а есть в ней динамика и путь. Любые аллюзии, в особенности политические, будут, на сей раз неуместны. А любые ассоциации с развитием, с языком движения, возможностями выразить внутренний мир через язык тела – они как раз правильны".
