Напомним, Андрей Фамицкий – поэт, переводчик, литературный редактор, член Белорусского ПЕН-центра. Родился в 1989 году в Минске, проживает в Москве. Клементина Ширшова – поэт, критик, сооснователь издательства "Синяя гора", редактор литературного портала "Textura". Родилась в 1993 году в Москве. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького, Московский институт телевидения и радиовещания в Останкино.
С
Еленой Севрюгиной читатели "Ревизора.ru" хорошо знакомы. Она кандидат филологических наук, выпускающий редактор интернет-альманаха "45-я параллель", редактор отдела "Ликбез" журнала "Формаслов", автор многих публикаций в "толстых" литературных журналах. Елена родилась в 1977 году в Туле, сейчас живет и работает в Москве.
Вы подбирали для сборника «Триптих» уже ранее опубликованные вами стихи или есть какие-то специально написанные, или же ранее написанные, но прежде не публиковавшиеся?
Андрей Фамицкий
Андрей Фамицкий:
Только ранее опубликованные. Это связано с тем, что новых не было. Но это и помогло составить некое мини-избранное, показать себя с парадной стороны.
Клементина Ширшова:
Я воспринимаю книгу "Триптих" как мини-избранное. В мой небольшой раздел я постаралась включить только свои сильные произведения, которые мне нравятся или которыми я горжусь. Разумеется, мне хотелось, чтобы они выстраивались в какое-то смысловое единство, были объединены идеей. Трактовку этой идеи я передаю читателю книги.
Елена Севрюгина:
Моя часть "Триптиха" не случайно поделена на три небольших раздела. В первый вошли стихи, уже опубликованные в различных журналах. Преимущественно это периодика из серии "Журнальный зал". Во втором разделе оказалась часть стихов из предыдущего сборника "Раздетый свет", тоже выпущенного в издательстве "Синяя гора". Третий раздел — это новые стихи, написанные относительно недавно. Так, с моей точки зрения, проще продемонстрировать читателю лучшее из творчества разных лет. Хотя в целом все, вошедшее в книгу, было создано за последние пять лет.
Как бы вы определили творческую волну (если хотите, идею, концепцию или ещё какую-либо литературно-художественную сущность), которая объединила столь разных по своей поэтике, тематике и стилистике авторов в одну книгу?
Андрей Фамицкий:
На мой вкус, все три автора — очень разные. У каждого своя поэтика, свои темы, своя тональность. Не знаю, что нас объединяет. В то же время восхищаюсь Владимиром Гандельсманом, который в предисловии книги смог рассмотреть и проанализировать нечто общее у всех нас троих. А еще я сейчас читаю книгу статей Алексея Алехина, в ней он уверяет, что по стихам автора можно понять, когда они, эти стихи, написаны. Если так, то все наши стихи должен объединять привкус времени.
Клементина Ширшова:
В этой книге все авторы тем или иным образом работают с метафизикой — взаимодействуют не только с вещным миром. Все трое мы размышляем о конечности бытия, о том, что происходит с человеком после смерти, стараемся постичь экзистенциальную сторону нашего существования.
Елена Севрюгина:
На этот вопрос лучший ответ, как мне кажется, можно найти в предисловии Владимира Гандельсмана. Написав развернутый отзыв на каждую часть книги, поэт увидел в каждом из нас очевидное стремление бесшовно соединить "бытовое и сакральное", вечное и сиюминутное. Несмотря на то, что у каждого из нас свой особый стиль и своя поэтика, всё же в какой-то момент чтения любого из разделов книги читатель вынужден совершать прыжок из обыденного в метафизическое. Своей главной темой я считаю тему перерождения. Андрей Фамицкий, по очень точному наблюдению Гандельсмана, смотрится в жизнь, как в океан, чувствуя её эфемерность, сиюминутность. Что касается Клементины Ширшовой, то её стихи представляют собой "пересечение всех дозволенных границ", стремление постичь потустороннее. А вообще всех поэтов, думается, объединяет одно. Это попытка заглянуть за грань, увидеть нечто большее, чем дано простому смертному. Задача прекрасная и дерзкая!
Несмотря на общую концептуальную задумку, наверняка вы можете отрефлексировать тезис о том, что в этой книге делает вас и отобранные вами стихи особенным? Что это? Или особенностей нет?
Андрей Фамицкий:
Особенности есть. Не могу говорить за себя, но стихи Елены Севрюгиной и Клементины Ширшовой я смогу отличить в слепом тесте. Они пишут по-своему, узнаваемо. Для меня это — одна из главных ценностей книги: показать читателю разнообразие. Если в рамках одной книги авторы разные и интересные, то что уж говорить обо всей поэзии — лишь иди, изучай, читай, получай удовольствие, пей вино одиноких.
Клементина Ширшова
Клементина Ширшова:
Мне кажется особенным то, что в современном мире почему-то находятся люди, которые до сих пор считают поэзию важнейшей частью своей жизни. Парадокс в том, что для поэзии в нынешней версии реальности будто бы нет места, но при этом она все место собой занимает, просто никто не замечает этого. А мы замечаем. В этом и есть особенность. А книга "Триптих" – всего лишь очередное этому подтверждение и доказательство.
Елена Севрюгина:
А я фактически уже ответила на этот вопрос. Мне кажется, главная моя тема — это жизнь после смерти. Нечто, открывающееся в человеке только тогда, когда приходит осознание того факта, что мы не тождественны нашему земному существованию. Всё лучшее в нас открывается именно за его пределами, на ином уровне восприятия действительности.
Какой из ваших стихов сборника вы считаете больше всего отражающим идею предварительно сформированной общей концепции?
Андрей Фамицкий:
Может быть, это:
соль земли, которую вымывает
и уносит ветер её потом, —
мой народ безвременно вымирает,
вот и я щербатым стою столпом
и смотрюсь — кривой соляной огрызок —
в океан со всей его глубиной,
всею силой держа, кто безмерно близок,
по крупице теряя, что было мной.
Клементина Ширшова:
Думаю, это цикл "Жрец", ведь именно из его строчки возникло название моего раздела «Книга мертвых и шоколад». В этом цикле действие происходит в двух разных слоях реальности — древнем и современном. Книга мертвых — принадлежит одному миру, шоколад — другому.
Елена Севрюгина:
В каждом тексте эта идея так или иначе отражена. А в наиболее концентрированном виде она представлена, пожалуй, в этом стихотворении:
это то чем была я
в когда-то непрожитой жизни
профитроли мартини
усталые томные мачо
лепестки своих тел
на любовном раскрывшие ложе
в необъятной гостиной
на вилле у синего моря
и сама я развязна распутна
изнежена лаской
усыпляющей роскошью спа
дорогих лимузинов
и недобрым магическим блеском
фамильных брильянтов
*
это то чем я стала
травой и осколками эха
золотящейся нитью
земного печального солнца
что уходит корнями в закат
нестерпимо бордовый
чьей-то робкой мечтой
ожиданием детской улыбкой
материнской заботой
рисунком на мокром асфальте
незаметной грозой
вдалеке нарастающим гулом
зерна града несущим
в холодном бесформенном теле
он однажды пробьется наружу
звучащей вселенной
и меня обнаружат…
*
… а значит что все не напрасно
не случайно неявная жизнь
зародилась у кромки
заповедного зыбкого
тихого вязкого злого
чтобы после —
рассвет
и круги
и чуть слышимый шорох…
Елена Севрюгина
Вопрос Елене Севрюгиной:
Вы начинали как пародист. Однажды я слышал ваши поэтические пародии. Как относитесь к пародиям на свои стихи? У меня есть мысль в будущем сделать целую книгу пародий, ну или рифмованных откликов на ваши стихи. Не возражаете?
Ну, я бы не сказала, что начинала, как пародист. Точнее будет сказать, что я раньше писала пародии. И это даже можно назвать определенным этапом моего творчества.
К пародиям на свои стихи отношусь положительно и буду очень рада, если такая книга появится. Как говорится, если поэта пародируют, значит, он популярен.
