Таких диссидентов было достаточно в русской, советской истории. Тайных и явных. Знаем, не удивишь … Он был "явным", и остаётся мерилом гражданской честности. Но дело не только в этом. Это настоящий художник слова и приверженец русской реалистической литературной традиции.
Владимов писатель безысходной трагической ноты. Драматизм, заложенный в природе его героев, обречённых на поражение. Будь то физическая смерть, или опустошение, разочарование.
Фото: otzovik.com
Владимовские персонажи, узнаваемые, будь то шофёр на стройке, рыбак, генерал, собака по кличке Руслан, они пренебрегают гибкостью и компромиссами, стремятся к неизбежной гибели. Можно сколько угодно ссылаться на "суровый реализм", авторскую манеру торжественной мрачности, но не литературный метод всему объяснение. У этого писателя, вполне успешно начавшего литературную карьеру, было непреходящее ощущение болезненности, несправедливой тяжести человеческой жизни на Родине.
Фото: otvet.mail.ru
"Рождённый в СССР" изначально обречён. Даже сторожевая лагерная собака, не сумевшая после закрытия зоны, зажить нормальной собачьей жизнью. После прочтения всемирно известной повести "Верный Руслан", хочется, убедившись в кошмаре советского существования, захлопнуть книгу жизни вырыть себе в земле яму, лечь в неё и завыть зверем.
Он родился 19 февраля 1931 года. В Харькове, в столице Украины в то время. В семье учителей русского языка и литературы. Правда, родители — Николай Степанович Волосевич и Мария Оскаровна Зейфман — вскоре после рождения ребёнка, развелись. Георгия воспитывала одна мать
Фото: auction.ru
Не стоит, впрочем, искать разгадку мировоззрения в роковой для психики ребёнка, безотцовщине. Многие выросли без отцов. Тем более, после войны.
Он поступает в 1948 году в Ленинградсий университет, и благополучно заканчивает его через пять лет. Факультет юридический. В этот же 1953 год умирает Сталин. В 1954 году молодой юрист начинает как … литературный критик, а в 1956-ом (год 20-го съезда, разоблачительного и многообещающего) становится редактором отдела прозы в лучшем журнале страны "Новый мир".
С чего, собственно, хулить власти и судьбу? Но главный вопрос писателя к своему веку : "Что происходит со мной, с нами со всеми на самом деле?".
Фото: journal.spbu.ru
Возможно непримиримость писателя, мировоззрение бунтаря кроется в сознательном выборе критерия абсолютной честности. Это не просто модель игры в несогласие и протест (как часто "принципиальность" скрывает лукавство или придурковатость). У Георгия Владимова честность - главная идея творчества. Причём, доказательства, что это не просто красивые слова - не столько в публицистических высказываниях, “протестных”, антирежимных публичных выступлениях, сколько в самих литературных текстах.
Грянувшие оттепельные годы недвусмысленно оповестили авторов: пишите смело, как хотите. Теперь нечего плясать под строжайшую дудку хозяев. Ничего вам за правду не будет. И вот "пошла писать губерния"!..
Вольно и невольно повторялась ситуация двадцатых годов — под звяканье жестяных комсомольских словес выходила в печать макулатура-однодневка.
Фото: briefly.ru
Владимов был умным человеком и хорошим редактором. Он прошёл жестокую школу у Твардовского, и позволить себе в прозе треньканье или горлопанство, по определению, не мог.
Он начинал как литературный критик с шокирующего максимализма, и как последователь "рациональной" критической школы, от всех сочинений попавших в его молодые руки, требовал "пользы".
А вот первый серьёзный его роман "Большая руда" (1961 год.) был не только полемичен по отношению к молодёжной теме "ударных строек социализма", но и чисто языковым новаторством. Его стиль дышал не спокойной авторитарностью или фальшивым инфантильным задором. Возникала словесная вязь, она нарочитым сумбуром скрывала жгучий ряд вопросов, которые герои бояться задать себе и окружающим.
Фото: kinopoisk.ru
Эта кажущаяся "туманность", намеренная словесная вязкость, в пику общепризнанной ретивости, разрешается неожиданно. Чеканные формулировки, вырвавшись из переполоха событий и обстоятельств, как будто выводят наружу внутренний монолог автора. "Мы что, живём ради руды? Всю жизнь нам рабски, пренебрегая простым человеческим счастьем, выдавать "на гора?".
Да, такая большая сложная страна, надо строить социализм на новом этапе. Но не ценой жизни отдельно взятого, живого человека. Неслучайно Владимов взялся за тему строительства. Неслучайно главный герой — Пронякин своей шершавой фамилией, шофёрской повадкой — сначала отвращает читателя, а потом привлекает скрытой тонкостью, любовью к далёкой, непонятно зачем оставленной жене.
Необходимость, неотвратимость почти рабского труда, в ущерб нравственности и человечности. Потому и гибель Пронякина, нелепая, дурацкая, из-за перегруженного рудой МАЗа на скользком склоне, закономерна. Здесь не работает здравый смысл: "ты что, не мог завтра добрать?". Не мог! Потому что руда не ждёт, и время не ждёт! Ведь и смерть тоже не ждёт. И пафос благотворного труда, на благо идущего к коммунизму государства, исчезает. И наступает тот же туман, который охватил карьеры, где руда… В тумане встречается гроб с телом героя, и едущая к нему "на работу", любимая жена.
Фото: vivliophica.com
Из того же тумана возникает странной и пронзительной в книге "Три минуты молчания", рыболовецкий сейнер “Скакун”, с его капитаном, экипажем, а главное рыбой, потому что "рыба стране нужна". Только вот беда, вышел геройский корабль в штормовое море неотремонтированным! Дрался со стихией геройски, с пробоиной в борту и водой в трюме. Да ещё шотландским морякам помог. Вокруг этой рыболовецкой романтики другой шторм — нечистые пьянки с бабами в "совковых" кабаках. Пачки денег, награда за каторжный труд. А значит, они всему голова, и нечего тут заливать про рыбу и страну.
Роман мурыжили советские цензоры семь лет, и вышел он только в 1969 году. Понятно, что смущало цензоров. О морских трудовых победах тогда писали много, но так написать никто не мог, да и не решался.
Фото: ed-glezin.livejournal.com
"Верный Руслан", повесть, принесшая автору мировую славу, переведённая на многие языки. Это развёрнутая метафора. Что есть свобода, и зачем она? Кто, и по какому праву владеет свободой другого? Это даже не приговор режиму, а приговор рабской человеческой природе.
Нечего и говорить, что книга, написанная в 1963-65- годах вышла только в 1975 , естественно, только в западных изданиях. Понятно, что после публикаций за рубежом, Владимов был изгнан из Союза писателей СССР. А в 1983 под угрозой судебного процесса, который грозил неминуемым сроком, выехал в ФРГ.
Публиковался в изданиях НТС, "Посев", "Грани". Два года проработал главным редактором последних. Руководил русской секцией организации "Международная амнистия". Жил и писал в маленьком Нидерхаузене. Не мелькал по конференция и симпозиумам, эмигрантским литературным тусовкам "Третьей волны". Он сидел в архивах, собирая материалы для новой, капитальной военной книги.
Фото: labirint.ru
И вот его роман "Генерал и его армия", вышедший в журнале "Знамя" в 1996. Да, генерал теряет свою армию. Она гибнет, чтобы задача была выполнена …
Оправданны ли жертвы, понесённые в Великую Отечественную? Мало кто берётся ответственно отвечать на эти вопросы, а Владимов берётся. "Генерал и его армия" занимает достойное место на довольно узкой полке отечественной классики в жанре исторического романа.
Начиная с 1989 года, его книги начинают печататься в советских изданиях, через год его советское гражданство восстановлено. Но он не торопится на родину. Владимов понимает, что его место не среди триумфаторов, празднующих победу изменившейся конъюнктуры. Он пишет в немецком городке роман о своём возвращении… в родной дом. "Возвращение в Типперери", так должна была называться книга, которая осталась незавершённой.
Владимов вернулся в Россию в 2000-м году и обосновался в Переделкино. Был членом комиссии по помилованию при президенте РФ. Призывал власть покончить с войной в Чечне. Живя литературой, и пытавшись изменить жизнь к лучшему в России, он умер в Германии, во Франкфурте-на-Майне 19 октября 2003 года. Прах перевезён на кладбище в Переделкино.
Фото: kotbeber.livejournal.com
Он не воевал. Не успел. Не сидел. Повезло. Для него неприемлема была лакейская ложь. Георгий Николаевич Владимов — до конца нами не понятый, ещё непрочитанный писатель.
