Дмитрий, самый первый вопрос – насчет удивительного сочетания вашего классического образования и музыкального направления. Напомните, по какому классу вы окончили Гнесинскую академию?..
Я поступил в Гнесинку по классу виолончели, а окончил уже по классу электрогитары, у меня диплом джазового гитариста.
Как получилось у человека, который получил классическое музыкальное образование, уйти в другую сферу – рока, да тяжелого, причем, рока? Это случилось вдруг?
Нет. Я учился на классическом отделении, потому что музыкальное образование в любом случае нужно, но роком стал заниматься осознанно.
А кто у вас был кумиром из рок-групп того времени, когда еще был закрыт железный занавес?
Все наши кумиры были на маленьких пластиночках, которые выходили с надписью "Вокальный инструментальный ансамбль Англии". Уже позже мы узнали, что это были "Beatles", "Deep purple","Rolling Stones". И не так-то много было этих пластиночек…
А Оззи Осборна на тот момент не помните?
Нет, не было. Был очень хорошо записанный альбом Deep Purple, точнее, не альбом, а две песни из альбома 73-го года. Настоящий звук тяжелого рока! Они очень удачно записаны, и звук там очень хороший, уже с программированием.
Не побоюсь сказать, что у вас группа легендарная. Уже фактически 46 лет коллектив существует, и слова "Черный кофе" являются брендом. Ваша группа была одной из передовых для 80-х годов Советского Союза. У вас вышла пластинка на фирме "Мелодия", и, кажется, не одна. Но не всех удостаивали такой чести, как выпуск пластинки на "Мелодии"!..
"Черный кофе" - состав-2025: Дмитрий Варшавский, Евгения Варшавская (бас-гитара), Андрей Приставка (барабанщик). Фото из личного архива музыканта.
Фирма "Мелодия" начала искать новых исполнителей в 1986 году. Оказалось, что поиски закончились очень быстро, потому что не так уж много профессионалов имелось в области рока. Тогда фирма предложила выпустить диск мне и группе "Круиз". А позже они нашли и другие группы — "Бригада С", "Наутилус"… Это уже немного другой жанр. И эти диски позже вышли, через год. А в тот момент мы приехали на худсовет – я от «Черного Кофе» и от "Круиза" – Саша Шульгин, он тогда был администратором этой группы. Тогда худсовет сразу утвердил, что фирма выпускает две пластинки: сначала "Черный Кофе", затем "Круиз".
Помню, как мы слушали эти пластинки и ходили на рок-концерты, а традиция такая тогда только появлялась. Помню, что был на концерте, где играли "Черный кофе", "Круиз" и "Ария"... Но у вас есть и еще один уникальный опыт. Когда стал распадаться Советский Союз, вы решили поехать в Соединенные Штаты? Хотели испытать себя в Большой Америке, правильно понимаю?
Я начал делать свои звукозаписи, начиная с 12−13 лет, звукозапись меня всегда очень увлекала. Но я понимал, что недостает информации, как правильно записывать рок-музыку.
У меня была книжка, которую отец мне подарил, когда увидел мое увлечение. Он ее чудом купил. В те годы звукозапись только на Западе начиналась, еще не было даже многоканальной записи, только-только стерео начало появляться. А в той книге было описано, как записывать в моно или даже в стерео режим. Автор имел в виду, что это все живьем играется и сразу записывается на магнитофон: на одну дорожку или стерео – на две. С этого я начинал свои познания в звукозаписи.
Но когда на "Мелодии" нас записывали в 1986−87 году, на тот момент уже звукозапись далеко вперед ушла. Уже были 16-канальные, 24-канальные магнитофоны. У фирмы имелся 24-канальный магнитофон, а кроме него ничего, считай, не было. Пульт был, но недоставало всяких приборов обработки звука, которые формируют звучание.
По результатам записи стало понятно: опять чего-то не хватает, можно бы еще поработать над этим, но как?.. И вот в таком неведении я оставался несколько лет. Потом даже свою студию собрал в Москве в 1990-м. А информации все равно никакой не найти в доинтернетный век. И когда в начале 90-х стала складываться такая печальная ситуация, что никому не до музыки, я решил воспользоваться этим моментом и поехать в Америку. Компенсировать недостаток нужной информации как раз на родине звукозаписи. Что успешно и почерпнул в течение 5−6 лет, на протяжении которых там занимался.
То есть вы фактически освоили там профессию саунд-продюсера?
Да, я даже поступил в профильную академию в Лос-Анджелесе и окончил ее, и стал дипломированным специалистом. Со многими музыкантами нашими там встречался.
Кто были эти наши музыканты?
Очень много там было российских музыкантов: Владимир Кузьмин, Александр Маршал, Алексей Белов, Сергей Сарычев, Матвей Анечкин.
Получается, по ту сторону океана собрался, фактически, цвет не только русского рока, но и других музыкальных жанров? И вы там с земляками общались, не произошло социального провала?
Конечно. Без преувеличения, все потянулись за новым знанием в иностранные студии. Все потянулись, не я один. Можно сказать, что все мы были немножко больны недостатком полезной информации о возможности записываться. Все-таки наша работа делится, по большому счету, на две части. Одна – это концерты живые. А другая немаловажная часть – это запись. Огромное количество людей не могли попасть по разным причинам на наши концерты и имели возможность услышать нас только на записи. Поэтому было очень важно, значимо для нас всех, чтобы записи были так же хороши, как и живые концерты.
Как вы считаете, у нас в России есть, в хорошем понимании, тяжелый рок как направление?
Я так понимаю, что это направление существует. В его русле работает довольно много групп – но они реализуются в другом жанре. То, что я видел, больше похоже на европейский рок, который сложился в некий "нью-метал" – точное название сложно предложить. Имею в виду жанры, которые сложились в таких странах, как Финляндия, Швеция, Норвегия, Германия. По этому пути пошли большинство отечественных рок-групп. Но ведь они существуют, дают концерты, выпускают альбомы… Эти группы постоянно проявляют активность, не то чтобы собирали миллионные аудитории, но клубы арендуют, молодежь на них ходит. Мне просто, скажем так, это направление не близко. Я на другой музыке воспитывался, которая ближе к классическому року и вообще к классической музыке.
Насколько мощный заряд энергетики, когда вы выступаете на стадионах перед десятками тысяч людей. Вы в Лужниках выступали?..
Выступал во многих городах на стадионах и в Лужниках, конечно, тоже.
Наверное, эти адреналиновые ощущения на всю жизнь в душу западают? Каково стоять перед огромной толпой людей, которые тебя любят и знают? Такие впечатления, наверное, нельзя вообразить – их можно только прочувствовать.
Не для больших стадионов подобные ощущения, а для концертных залов или хороших рок-клубов, где происходит непосредственное общение с публикой, к которой мы ближе находимся в таких залах, они нас могут услышать как следует. Живя в Америке, я ходил на стадионные концерты всех гастролировавших групп. От трибун у меня остались слабенькие ощущения: звук не до всех слушателей долетает. Для меня стадионная тема никогда не была культовой. У нас не было аппаратуры, которая могла бы стадионы нормально озвучивать. Она появилась намного позже, в конце 90-х, а в 80-х, в лучшем случае, мы могли какой-нибудь Дворец спорта озвучить. В основном очень много концертов у нас и проходило во Дворцах спорта. Где-то от 5 до 10 тысяч зрителей собиралось на одном концерте. И таких концертов обычно было шесть или восемь в одном городе. Допустим, мы жили в городе со среды до воскресенья, давали по два концерта в день, на каждый из которых приходило от 5 до 10 тысяч зрителей. Летом стадионы, особенно на Украине, наполнялись до 20 тысяч человек.
Почти все города украинские мы проехали. Популярность на Украине была огромная. Когда я вернулся из Америки, отработал свою программу и приехал в нашу страну гастролировать, у меня больше половины гастролей, начиная с 2000 года, состоялись на Украине. Именно за счет стадионных концертов, на которые практически весь город приходил. Мы приезжали в небольшой город, где стадион на 20 тысяч мест, и играли по 4−6 концертов на этом стадионе. Приходило в каждом украинском городе больше 100 тысяч человек, а там города-то не очень крупные. То есть почти весь город присутствовал на концертах. В 2000-х годах, когда мы начали ездить по России, вторая половина концертов была именно на Украине.
Так получилось, что последним россиянином, кто выступал на Украине, был я – в феврале 2014 года, когда шёл переворот. 21 февраля 2014 года мы дали концерт в Запорожье. Откуда прибыли в Одессу 22 февраля и в прямом эфире смотрели Майдан и переворот.
Еще осенью 2013 года в Киеве, мы выступали как раз рядом с Майданом. Улочка, где располагался концертный зал, выходила на Майдан. Мы по ней пошли – весь Майдан был заполнен уже тогда палатками бунтующих, но мы толком не понимали, что происходит. В том числе, мы не понимали, находясь в Одессе 22 февраля 2014-го, что мы в эпицентре переворота. По телевизору показывали, как водометы разгоняют людей, как в толпу кто-то стреляет и убивает людей. Наш концерт в Одессе с 23 февраля перенесли на 24 февраля. Из-за чего пришлось перенести? Прошла информация, что приехал целый поезд бандеровцев, чтобы не дать отметить городу Одессе 23 февраля. И организаторы посчитали, что в этот день выходить на сцену будет опасно. И 24 февраля полный зал Филармонии собрался, мы отыграли концерт и оттуда поехали в Луганск где также выступили.
Это сейчас мы знаем, чем знаменито 22 февраля. Тогда никто не понимал, что происходит. После нас Владимир Кузьмин должен был ехать по этим же площадкам. Уже его афиши висели. Но эти концерты уже не состоялись. Так что "Черный кофе" дал последние концерты российских артистов на Украине.
А сейчас вы не ездили на новые территории?
Ездил, конечно, я же выступал для наших военнослужащих. Но об этом немногие знают, это же нигде не объявляется.
Молодежь сейчас "фанатеет" от мюзиклов, которые ставятся на театральной сцене. Вы ведь делали похожий проект в "Ленкоме" с Павлом Смеяном. Не думаете ли вы о следующих совместных проектах с театрами?
Ну, это вряд ли сейчас состоится. Но вообще такие вещи непредсказуемы. В одиночку пытаться что-то наладить практически нереально.
Вы, как, исполнитель хита "Владимирская Русь", не думали о том, чтобы превратить его в рок-оперу? Если идея понравится, можем привлечь композиторов, например, Андрея Батурина…
Это и мой друг близкий. Мой хороший товарищ. Видите, как мир наш тесен? Можем подумать.
