Эту пьесу можно провозгласить родоначальником нового жанра “кадастровой драмы”, посвященной вполне материальным перипетиям, которые постепенно трансформируются в глубокий внутренний конфликт в душах героев.
Главная героиня – эффектная французская дама по имени Матильда (кстати, в переводе с древнегерманского “опасная красота”) – проживает в уже не собственной квартире, проданной давным-давно американскому миллионеру по системе “виажор”.
В экспозиционной части пьесы автор устраивает зрителю небольшой, но внятный ликбез по праву собственности: Матильда продает квартиру по низкой цене, при этом, договор предусматривает возможность проживания в этой квартире в течение всей жизни, а все коммунальные услуги оплачивает собственник. В итоге, собственник – американский миллионер – умер раньше, чем дама, квартиру которой он оплачивал более тридцати лет…
Теперь эта квартира досталась сыну миллионера – Митиасу, который весьма обеспокоен сложившейся ситуацией. Матильда (в исполнении Ирины Мирошниченко) выглядит великолепно, ей всего 65 лет, а француженки благодаря хорошему вину и легкому характеру живут долго.
Матиас (Олег Мазуров) – напротив – пьющий американец, которому богатый отец в наследство ничего не оставил, кроме этой весьма странной французской квартиры… И двух французских женщин.
Ведь у Матильды есть дочь бальзаковского возраста (Наталья Рогожкина). В первом акте главная героиня – Матильда – воспринимается другими персонажами как кадастровый объект: для Матиаса она препятствие к вступлению в наследство, для дочери – гарант крыши над головой.
В первом акте – это имущественная драма с хорошим детективным заделом: а не убить ли эту Матильду американцу? Или может двум француженкам целесообразно убить Матиаса? Во втором акте – это любовная драма с “бременем страстей человеческих”.
Покойный американский миллионер оказывается был любовником Матильды. Да, это такая форма вполне себе буржуазной страсти – прекрасная порочная содержанка продает свою квартиру своему богатому любовнику почти за бесценок, чтобы он потом всю жизнь (ее, разумеется) выплачивал коммунальные услуги, потом эти коммунальные услуги тяжким бременем лягут на плечи его сына.
Страсти, которые разгораются в центре Парижа в XX веке, вполне себе рациональны, юридически оформлены, и, учитывая тот факт, что миллионер не выигрывает от приобретения этой квартиры, то это, конечно же, доказывает подлинность его чувств к Матильде. Герои не знают, что им делать в этом имущественном треугольнике, и, между делом доставая скелеты из шкафа, приходят к вполне логичному решению: Матиас женится на Хлое (дочери Матильды), что, безусловно, решает квартирный вопрос.
Эта пьеса, написанная в смежных жанрах трагедии, мелодрамы и комедии (с легким обманным намеком на детектив), является вполне зрелищной, и интересной массовому зрителю. Однако в этой, казалось бы, легкой истории прослеживается весьма современная тенденция, которая контуром проявляется в 80-е годы: драматургам становятся неинтересны терзающиеся и терзаемые персонажи, как в пьесах Тенесси Уильямса или герои Артура Миллера, приносящие себя в жертву, или мученики-душегубы Фридриха Дюрренматта.
Новое время порождает новых героев, как в пьесе Израэля Горовица: они все обаятельны, расчетливы, и с точностью до хэппи-энда рассчитывают свои страсти. Во многих пьесах, так или иначе, поднимается квартирный вопрос: в пьесе Л. Зорина “Покровские ворота”, в пьесе М. Рощина “Муж и жена снимут квартиру”, и даже в пьесе “Старший сын” А. Вампилова. Но герои советских пьес скорее трогательные романтики, ждущие и верующие в свою будущую квартиру, лишенные страха остаться без, и потому не отвоевывающие ее ценой лишений или излишеств, не торгующие квартирами (которые находятся на верхней иерархии материального торга), а потому не торгующие ничем.
Фото: Культура.рфНо конец 20 века предлагает другую иерархию ценностей. Это время fast-food, fast-любви и fast-искусства. Вот и появляются такие fast-герои, быстро решающие свои проблемы, быстро заключающие браки по быстрой и выгодной любви, в которую, кстати, верится, ведь Хлоя и Матиас – отличная пара под одной крышей, так почему бы и нет?
Хотя в пьесе используются все возможные мотивы древнегреческой трагедии: самоубийство, ненависть к отцу и даже инцест, катарсиса так и не случается. Да и не должно случиться. Пусть вас не вводит в заблуждение название пьесы – да, там фигурирует женское имя – Матильда, но главная героиня не она. Главная героиня тоже женского рода – это квартира. Она всегда будет главной героиней “кадастровой драмы”.
Фото: Культура.рф А ведь здесь, как и в чеховском “Вишневом саде”, речь идет о продаже недвижимости. Но автор все равно фокусирует внимание на продаже именно сада, а не дома, выводя тем самым зрителя на широкие просторы образного ряда. Может ли быть образом парижская квартира? Вполне. И все же, авторы, повинуясь зову времени, перемещаются из имений в квартиры, которые уже намного труднее поддаются мифотворческому восприятию.
Впрочем, главная героиня – квартира Матильды – воплощает в себе весь конец XX века с его преднамеренным минимализмом и читаемыми символами (очень точная работа художника Евгения Никонорова). В гостиной можно увидеть статуэтки двух баранов, которые сошлись в упрямой схватке (что символизирует борьбу персонажей), три яблока, положенных в разных местах (запретный плод для каждого из героев), картину, повествующую о первом грехопадении и даже занавес с таким же принтом.
Это очень четкая трактовка простой на первый взгляд истории. Да, герои пьесы должны быть выгнаны из своего квартирного рая за грехопадение. Однако в 20 веке грехопадение (измены, инцест) – это напротив, единственный выход остаться в этом раю. Который, возможно, на самом деле является адом…
