Главный герой, молодой человек 27-ми лет, москвич (в нём угадывается альтер-эго автора), слышит и заодно представляет, как его соседи занимаются сексом, потом выходит из дома, попадает в отделение милиции за хулиганство, выходит, так как не виноват, и шагает бессмысленно и бесцельно с Вергилием под мышкой по Ленинскому проспекту – это и есть основное действие романа.
Читателю теперь надлежит стать глазами и ушами героя Доля, утонуть в многолюдной и многоголосой московской толпе, плотной, как в метро в час пик, и устать от текста точно так же, как если б ему самому пришлось прошагать километры в плотной людской массе.
Автор, что видит, то поёт и фотографирует: заплёванный, замаранный лифт, нищие в подземном переходе, попрошайка у входа в магазин, таксисты, лавины машин, живые настоящие лошади, на которых можно прокатиться за сторублёвку, бездомная собака, продавщица хот-догов, маршрутка, бесчисленные, несвязанные, обрывающиеся диалоги...
По ходу дела вместе с героем мы будем заглядывать в пещеры и подвалы бессознательного, разговаривать с высшим “Я”, обсуждать темы психоанализа и психологии творчества, поднимать вопросы воплощения души и зачатия. Ничего не поделаешь: герой просто тащит за собой в расколотую реальность, в которой красота и мерзость жизни вперемешку валяется под ногами.
Под ногами грязь, но там же на чистой газетке аккуратно разложенные книжечки, и среди них – Вергилий за пять рублей. Лошади – за сто, Вергилий – за пять. Мы так и будем переходить из одного туннеля реальности в другой вслед за героем, который идёт, сам не зная куда. Но попутно отмечает, что день его идёт под знаком старушек. Встречи с ними происходят с завидным постоянством. Вот, пожалуй, второе, что случается в романе. А поскольку подмышкой герой носит не кого-нибудь, а Вергилия, читатель вспоминает один настойчивый сюжет греко-римской мифологии. Помните? Герой покидает отчий дом и выходит навстречу приключениям, идёт-идёт – и вот у бурного широкого потока видит старушку, которая просит его перевести/перенести её на другой берег. И в итоге оказывается, что герой, согласившийся посадить себе просительницу на шею, переносит, на самом деле, не жалкую и убогую старую женщину, а настоящую богиню, которая наделяет своего испытуемого за почтение к сединам и слабости чем-нибудь совершенно удивительным и доселе не достижимым: открывшимся вдруг даром, удачей, непобедимостью...
Вот и наш герой то одной старушке конфет купил, то другую перевёл на другую сторону Ленинского проспекта, то третью... Именно третья, по законам сказки в совершенно не сказочной Москве и оказывается богиней, принесшей ему счастье. Неслучайно она мимоходом обмолвилась, что пора завязывать на всё смотреть сверху, да так и не объяснила, что имела ввиду. Она не только отпаивает его чаем из зверобоя после долгого пребывания под водой, в которую он сиганул за воспоминаниями об отце, но любовью его наградила, по крайней мере, её возможностью. А это уже немало в многомиллионном городе.
Клиповый подход к изображению быстро мелькающей действительности к этому времени замедлен и фактически отменён. На экране текста крупным планом плывёт 25-й кадр – возможность любви. Время остановилось.
И вот вопрос, зачем это читать и кому? Молодым людям до 30 лет, “романтикам в панцире” с клиповым сознанием, искренне верящим, что презирают “романтических уродцев”. Тем, кто не устал от Москвы в час пик, кто хочет пройтись или продраться локтями по Ленинскому проспекту и почувствовать его как огромный живой или животный организм. И, возможно, встретить свою судьбу.
