Программа барочных спектаклей и барочная офф-программа фестиваля "Видеть музыку" — это, безусловно, российский резонанс на гигантский интерес к старинной опере, наблюдающийся в мировом музыкальном театре. Старинная музыка в небывалом тренде; она — предмет престижа, элитарной избранности. В силу своей особенности, несильно развитой связи музыкальной и драматургической структуры, состоящей из законченных номеров, старинный оперный жанр обладает способностью интегрировать любую режиссерскую идею, "проглотить" современную неожиданную интерпретацию и, буквально, сценически засверкать от, порой, шокирующих прочтений постановщиков.
Но старинная опера — это историческая традиция западного музыкального театра. В России нет объективной почвы к такому жадному интересу, носящему, скорее, пассивный характер. Познакомиться с западноевропейской постановкой, да, но у нас нет прочной технической школы владения барочным стилем у вокалистов, инструменталистов и, подчас, специфических инструментов.
Фото: Елена Лапина Музыкальный театр им. Сац, руководимый одним из открывателей и пропагандистов опер ренессанса и барокко в России Георгием Исаакяном — это самый активный и неподдельный интерес к старинной музыке, это центр ренессансно-барочной оперы, исследовательский, обучающий, воплощающий. Нынешняя яркая гроздь представленных спектаклей "Барочной осени", прочно стоящих в репертуаре театра, а именно: "Игра о душе и теле" Э. де Кавальери, "Любовь убивает" Х.И. де Поланко, "Альцина" Г.Ф. Генделя и учебная постановка Академии старинной оперы Opera Omnia "Король Артур" Г. Перселла увенчалась премьерным спектаклем "Орфей" Монтеверди.
Первое представление оперы "Орфей" на текст Алессандро Стриджо состоялось 24 февраля 1607 года при дворе Мантуанского герцога Винченцо I Гонзага, страстного поклонника музыкального театра, во время традиционного ежегодного карнавала. Орфей – наполовину ренессансная интермедия, наполовину – "юная" барочная монодическая опера. Для музыкального театра начала XVII века она стала первым полноценным произведением нового жанра оперы. Ее музыка полна вдохновения подлинного гения.
В 2007 году мировое музыкальное сообщество отпраздновало 400-летие шедевра Монтеверди многочисленными постановками "Орфея". Именно Георгий Исаакян в юбилейный год осуществил российскую премьеру "Орфея" в Пермском театре оперы и балета им. Чайковского под управлением дирижера Валерия Платонова.
Десятилетие спустя Исаакян с коллективом Театра им. Сац вновь обратился к Монтеверди. Все было необычно в новой постановке "Орфея", напоминающей иммерсивный спектакль. Бывая на таких представлениях, я ожидала, что нам завяжут глаза черной повязкой. Мы стояли перед рядом плотно составленных платяных шкафов, дизайна развитого социализма 70-х годов, уродливых и незаменимых в каждой советской семье брежневского периода. Они полностью перекрывали вход в просторное фойе гардероба первого этажа здания. Роксана Николаевна Сац обратилась к ожидающим с приветствием-разъяснением, чем еще больше напустила таинственности в происходящее, намекнув, что главным действующим лицом "Орфея" будет само здание театра и его пространства. Откуда-то сверху зазвучали фанфары барочных духовых инструментов, и один из шкафов распахнулся. Публику пригласили в зрительный... нет, не зал.
Фото: Елена Лапина Спектакль был рожден и сыгран в одном из фойе театра, никогда ранее не использовавшемся для этих целей, в ротонде, круглом полузакрытом помещении одной из башен здания. "Наш спектакль мог родиться только в пространстве театра имени Наталии Сац и только сейчас, осенью 2018 года" — убежден режиссер Георгий Исаакян. Само пространство здания, выстроенного в 70-е годы, предложило эпоху, в которую был помещен "Орфей" — советская действительность этих лет.
Идея показа спектакля в ротонде и прилежащих к ней openspace'ов внутренней планировки здания поражает от начала до конца. Она работает и реализуется без остановки весь спектакль, заставляя работать воображение зрителя. Обживание всех закоулков непривычного сценического ландшафта, переосмысление декорационных рельефов, акустических уровней, заполнение музыкально-драматической энергетикой импровизированного театрального зала — сложные задачи для всех участников представления. Круглая форма помещения с двумя ступенями по окружности, спускающимися к подобию сцены, "аппендикс" по центру, идеальный для размещения оркестра — готовая имитация древнегреческого амфитеатра.
Игровой эффект театрального зрелища ощущался в каждой режиссерско-постановочной находке, которыми изобиловал спектакль. Задействование в ходе представления, не находящихся в поле зрения публики, а только ощущаемого разными способами "закулисья", расширяло до бесконечности место и время повествования.
Фото: Елена Лапина Создатели действа малыми средствами добивались различных целей —мир мёртвых вторил эхом музыкальных фраз скрипки и трубы дублирующими музыкантами, находящимися вне ротонды; поющий из разных концов вокруг сценического помещения хор условно обозначал невидимое царство Аида, куда переправлялись тени умерших (артисты хора падали с высоты балкона ротонды в темноту неосвещаемого фойе). Оттуда же возникала Эвридика, поднятая и качающаяся на канатах в темноте. Но она так и не вернулась в мир живых (не перешагнула балкон ротонды).
Все эти режиссерские решения и видение художников-постановщиков показали невероятную пластику и гибкость необычной сценической площадки, ее многоплановость, зональную многоуровневость и многослойность. Трансформация сознания зрителя, эффект погружения, иммерсивность восприятия — результаты творческой мысли режиссера и всей группы придумщиков.
Сценография, костюмы, антураж спектакля "Орфей", оперы на тему древнегреческого мифа об Орфее и Эвридике, по задумке соответствовали нашему советскому прошлому. Сюжет трагической истории Орфея и Эвридики легко вписывался в музыкальный контекст арий, речитативов, хоров и оркестровых интерлюдий до-барочной оперы Монтеверди. Всех действующих лиц мифа авторы спектакля проецировали на современников брежневской эпохи. И прообраз самого Генсека мелькнул под занавес. Сам композитор помог творцам новой версии "Орфея". Еще 400 лет назад Монтеверди требовал, чтобы в новом нарождающемся жанре певцы теперь уделяли внимание не только вокальной части исполнения, но и представляли характер персонажа, передавали соответствующие эмоции, обозначенные в музыкальном материале и оркестровке. А как известно, человеческие эмоции типичны и характерны во все времена — переживания влюбленных героев, боль утраты, одиночество, сила судьбы актуальны в любом тысячелетии. Различные инструменты партитуры использовались для изображения различных сцен и персонажей. Струнные, клавесины и флейты представляли пасторальные области Фракии, населённые нимфами и пастухами, медные духовые иллюстрировали подземный мир и его обитателей.
Больше всех трудностей в спектакле досталось ансамблю оркестра театра, в большинстве своем, игравшему на аутентичных инструментах. Вопросы агогики, штрихов, звукоизвлечения, строя, интонации должны были решаться в соответствии с аурой ренессансно-барочного стиля. Специфический звуковой колорит basso continuo и определенных сочетаний инструментов поддерживал тонально и ритмически вокалистов, давал характер исполнения. С исполнительскими трудностями игры на аутентичных инструментах сталкиваются все, их не избежать.
Фото: Елена Лапина Дирижер Валерий Платонов ни разу не допустил малейшего "невместе", музыкальный организм работал слаженно. Прекрасно прозвучали все пять оркестрово-хоровых номеров. Замечательный барочный арфист Эндрю Лоуренс-Кинг, лидерствовал внутри ансамблей, все оркестранты чутко реагировали на его посыл на протяжении спектакля. Немного не хватало точного интонирования у солистов, итальянский язык исполнения как будто мешал им формировать фразы. Со временем вокальные партии "впоются" и станут более органичными.
Вот такой экскурс совершил "Орфей" в свое и наше прошлое. "А прошлое у каждого свое", — сказала Роксана Сац. "Не оборачивайся" — напечатано на программке спектакля. Условие ли это Богов, поставленное Орфею, чтобы вернуть счастье или это слоган для нас, желающих обрести счастье — каждый решает в одиночку, подобно Орфею. Спасибо команде создателей за интересный зрительский опыт, психологическое погружение и очищение от ненужностей прошлого.
