И в "Рождестве. Мистерии. Бале" нас ждали все атрибуты праздника: шампанское, музыка и чудеса. Были даже хлопушки.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил ТерещенкоВ принципе, характер сюжетной составляющей не позволяет говорить о ней хоть сколько-нибудь всерьёз. Сценарий Андрея Щеткина написан достаточно традиционно: есть типические персонажи, есть обстоятельства, которые мы уже где-то видели, и есть метаморфоза – или обманутое ожидание, - или, если уж мы говорим о радостном и праздничном, - чудо. Новогодний вечер, герои, застрявшие в провинциальном аэропорту, последнее место в самолёте, которое каждому нужно больше всего на свете – которое в итоге останется пустым, потому что по ходу пьесы окажется, что счастье – оно здесь и сейчас. И вместо того, чтобы получить заветный билет и в очередной раз улететь от самих себя, героям выпадает случай прийти к себе. И они его узнают и используют – а как иначе, сегодня же новый год, сегодня и не такое возможно.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил Терещенко
Пожалуй, получилась бы банальщина, если бы не звучала музыка. Оформление и постановка музыкальных номеров – это то, на чём в данном случае держится художественная ценность и динамика спектакля. Во-первых, выбор композиций сам по себе такой, что у большинства зрителей он найдёт отклик: мы все их знаем, у нас у всех с ними что-нибудь такое интимное и ностальгическое связано. Зал включился в игру радостно: и подпевали, и посвистывали – концерт был сыгран так, что все на нём на самом деле побывали. Но если бы акцент был поставлен только на это, общее впечатление всё равно бы не формировалось.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил ТерещенкоА оно вполне себе складывается, и дело в том, что нам не просто дали послушать знакомые мелодии, а показали авторское, оригинальное исполнение. Каждая песня спета и сыграна так, что её уже ни с чем не перепутаешь: коллектив метко и органично угадал с энергетикой всех взятых композиций. Впечатление такое, что музыкальные номера дали актёрам больше возможностей раскрыться, чем достаточно деревянные сюжетные связки. Последние вспоминаются впоследствии с трудом, а спектакль помнишь – потому что тебя впечатлили мелодия и хореография. Герои Сергея Вершинина, Михаила Шилова, Александра Фролова вызывают у зрителя какую-то эмоциональную реакцию только, когда начинают петь.
На самом деле, ощутимый перевес в сторону одного из приёмов – частая ситуация, когда речь идёт о синкретических жанрах. Если вспомнить всё многообразие мюзиклов, то найти среди них несколько примеров сможет каждый.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил ТерещенкоВпрочем, нельзя обвинить постановку в том, что сюжета нет совсем. Он вполне логичен и грамотно связывает музыкальные номера: проблема тут только в том, что он разработан до крайности схематично и стандартно. Сильная утрированность персонажей и ситуаций – известный приём комического, тем более допустимый в рамках капустника. И всё-таки, то ли в силу его концентрации, то ли потому, что упущено нечто в области оригинальности и остроумия, в цель он не попадает. Даже если вспомнить, что мы смотрим что-то о чудесах и празднике, и потому – смотрим время от времени глазами детей; даже тогда – от сюжета неловко.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил ТерещенкоПостановка оставляет ощущение праздника – она лёгкая, незамысловато-радостная, мелодичная – в гораздо большей степени выразительность её сосредоточена в области музыкального оформления и композиции музыкальных номеров. Коллектив показал зрителю хорошее шоу, дал поучаствовать в капустнике, напомнил, как задорно и молодо звучат "Руки вверх" и "Несчастный случай", и как может зазвучать жизнь, если быть с собой таким же – весёлым, смелым, честным. Пожалуй, "Рождество. Мистерия. Бал" - это неплохой способ сказать «с днём рождения!». Спектакль похож на финальный выстрел хлопушек – ярко, здорово и – сиюминутно.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Михаил Терещенко