Как многие знают, я учился в МЭИ – Московском ордена Ленина Энергетическом институте. И к четвертому курсу был там, чего уж греха таить, звездой. Местного, институтского масштаба – и по части литературы. Как были звезды эстрады – например, Владимир Маркин. Или театра – мой лучший друг Дима Ребров или ныне заслуженный артист России Александр Тютин. А я писал для институтской многотиражной газеты "Энергетик" очерки и проблемные материалы. К примеру, под названием "И утро в полночь обратя" – как в общаге всю ночь горит свет и шляются люди, мешая усердным студентам заниматься. Или – интервью с Тарковским, который приезжал в вуз показывать фильм "Зеркало". Или – путевой очерк о пребывании в стройотряде в Дрездене – на две полосы навылет. Целый разворот, Карл! А еще - сочинял инсценировки для многочисленных агитбригад. И выступал на сцене местного ДК при полном тысячном зале со стихами на злобу дня: "К стенам науки и культуры Мчат первачки, и рвется пульс их! И я теперь не абитура, а – полноправный первокурсник!" Короче, звезда.
И вот захожу я, как свой, чуть не открывая дверь ногою, в редакцию институтской многотиражки "Энергетик". В тесной комнатке, заваленной газетками, книжками и верстками, сидит за своим столом редактор газеты (и поэт) Виктор Май, чернявый и кучерявый человек, казавшийся мне тогда умудренным мэтром. А у него перед столом стоит, как бы уже на полувыходе, юный безусый мальчик. На голове у него – серая ушанка военного образца. Такие тогда носили разные деклассированные в основном личности. Но у молодого человека – посреди ушанки прикреплена красная звезда, и я сразу понимаю, что военная ушанка это не бедность, а такой вызов.
- Вот, познакомься, - говорит мне Май. – Молодой поэт, первокурсник с ЭАПТФа.
ЭАПТФ всегда считался в МЭИ факультетом самым затрапезным. То ли дело АВТФ, РТФ, ЭТФ. Там занимались связью со спутниками, летящими к Марсу, реакторами атомных станций и вычислительными машинами. А ЭАПТФ – фигня: электрификация транспорта, троллейбусы, трамваи, фи. Но это я так, к слову. А редактор продолжает:
– Зовут его Виктор, – и фамилию добавляет, которую я, честно говоря, не разбираю. Мы со странным мальчиком бегло пожимаем друг другу руки, а редактор адресуется к первокурснику:
-Стихи у тебя хорошие. Необычные. Но ты ж понимаешь, что я их здесь, у себя, никак не смогу опубликовать.
И протягивает ему назад листы желтой бумаги, покрытые россыпью тех кривоватых и отдельно стоящих букв, по которым я его спустя сорок лет опознаю. Юноша покорно сворачивает листы в трубочку и засовывает их во внутренний карман своего пальто.
- А ты чего приходил? – перебрасывается редактор на меня, привставая от своего стола.
- Заметку принес.
- Давай, я завтра прочту, а то мне бежать надо, – и он тянется к своему великолепному кожаному пальто, висевшему тут же, на вешалке. – И позвонить еще. Мы с мальчиком-визитером понимаем намек и выходим из кабинета – единственного кабинета, из которого, собственно, и состоит редакция газеты "Энергетик".
Редакция помещается на самой верхотуре корпуса "М", и по широкой мраморной лестнице мы со странным молодым человеком в молчании спускаемся вниз. Время вечернее, и корпус, в основном не лекционный, а лабораторный и административный, весь пустует. Мы сходим по лестницам одни.
-Да, – говорю я покровительственно, потому что надо ж что-то сказать, – стихи здесь, в "Энергетике", практически не печатают. Другое дело – заметки о студенческой жизни.
- А прозу?
- Ну, прозу тоже как-то не очень. А ты прозу пишешь?
– Да, думаю начать.
- А про что?
- Про насекомых.
- Что, в смысле как "Заметки фенолога"? – не понимаю я. – Только, наоборот, "Заметки энтомолога"? Вроде: "Раненько проснулись нынешней весною мухи"?
- Нет, роман. Там будут действовать скарабеи, навозные жуки, муравьи, жужелицы.
- А что они будут делать?
- Жить.
"Шизик какой-то", – думаю я. Тут мы доходим до низа лестницы, до выхода из корпуса, жмем друг другу руки – и расходимся. И, что интересно, больше ни разу никогда в институте не сталкиваемся. Я вскоре уезжаю в стройотряд в Абакан, а потом у меня наступает последний курс и диплом. Да и в "Энергетике" я перестаю печататься, их сменяют центральные "Студенческий меридиан" и "Крокодил". Да и институт МЭИ большой был, одних студентов свыше двадцати тысяч.
