Более десяти тысяч лет люди и кошки вместе движутся по тропам истории. За столь долгий период наши усатые-полосатые собратья успели побыть охотниками на грызунов, священными животными, домашними питомцами, персонажами бесчисленного множества смешных картинок. Кошки не раз становились и героями литературных произведений. Если роль одних ограничивалась лишь мурчанием на заднем плане, то другим посчастливилось изречь мудрые мысли или даже спасти мир. Театральный актёр Григорий Служитель в своём дебютном романе "Дни Савелия" не просто сделал кота центральным персонажем, а попытался его незамутнённым взглядом окинуть туманный силуэт нашего времени и потёмки человеческих душ.
"Никаких девяти жизней у тебя нет", - напрасно предупреждала мудрая мама непоседливого котёнка Савелия. Настойчивые увещевания не сделали его менее активным. К тому же по прошествии многих лет выяснилось, что осторожная родительница ошиблась: хотя земное существование Савелия оказалось единственным, он успел
"израсходовать во много раз больше жизней, чем те несчастные девять, положенные каждому коту". Казалось бы, попасть из продуваемой коробки в уютную квартиру к любящим хозяевам – предел мечтаний любого бездомного животного. Однако Савелий готов отказаться от сытости и обустроенности. Чтобы удовлетворить
"экзистенциальный аппетит", он отправляется в долгие странствия, где причудливым образом переплетутся дружба и предательство, жестокость и милосердие, любовь и расставание. Уличный бродяга, домашний питомец, сторож Третьяковки, талисман добрых гастарбайтеров, верный спутник жизни, обитатель котокафе – за время скитаний Савелию предстоит сменить множество социальных ролей, а также получить немало новых имён (откуда людям знать, как его назвала мама?): Август, Кай, Темиржан, Сергеич, Парсифаль - каждое из них станет значимой вехой на извилистом жизненном пути.
Григорий Служитель. Фото: vk.com/mmkvya_ast
Автор не идеализирует главного героя – Савелий способен проявить чрезмерную жестокость (разве фальшивое исполнение любимой мелодии – повод для убийства голосистой птицы?) и не всегда готов взять на себя ответственность. При всех недостатках кот получился очень харизматичным. Его философский склад ума, потрясающее чувство юмора и умение достигать полноты жизни вызывают восхищение. Приключения Савелия разворачиваются на вполне конкретных улицах Москвы – кот знает потаённые уголки и сокровенные тайны каждой из них: если бы ему вздумалось устроить экскурсию по интересным местам столицы, рассказ бы вышел познавательнее и насыщеннее, чем у самого опытного гида. Впрочем, Савелий делиться секретами или вступать в пространные диалоги не намерен. Он, как и положено уважающему себя коту, гуляет сам по себе, то врываясь туда, где его не ждут, то уходя оттуда, где очень нужен.
Фото: издательство АСТ
Блуждание по бесконечному маршруту из ниоткуда в никуда становится отличным средством для раскрытия характеров людей, которые встретятся Савелию на пути. Священного трепета перед человечеством он не испытывает. Способность одарить братьев меньших едой и заботой не превращает людей во всеблагих небожителей: "Они готовы отдать последнюю горбушку страждущему котенку, но с легким сердцем забьют бейсбольной битой водителя, не уступившего им дорогу". Добрые, злые, равнодушные, переменчивые – многообразие лиц и характеров проносится перед Савелием. Одни обогатят его новыми впечатлениями, другие нанесут тяжкие телесные повреждения, третьи заставят глубоко задуматься, но удел каждого – отыграв свою роль, занять отведённое место среди туманных воспоминаний.
Несмотря на видовую принадлежность главного героя, роман в большей степени повествует не о котах, а о людях. Дело вовсе не в череде хозяев, мучителей, доброжелателей и прочих личностей, с которыми судьба свела Савелия, – повадки, характер, мышление, мировоззрение делают его больше похожим на человека, чем на животное. По сути, книга Григория Служителя – это типичный роман воспитания.
"Единый материк" детства раскалывается на
"разрозненный архипелаг" зрелости, где главный герой обретает своё
"ради чего". Становление личности подчёркивается не только трансформациями характера, меняется даже стиль повествования – захлёбывающийся восторг со множеством ярких метафор уступает место сдержанному лаконизму. Финальная сцена романа тоже вышла слишком человеческой – кошачья природа не располагает к такого рода поступкам, даже когда экзистенциальный аппетит растворяется в экзистенциальном кризисе.
Фото: chitai-gorod.ru
Главного героя сложно представить типичным представителем хвостатой братии, противостоящего тяготам уличной жизни. Он больше похож на актёра, надевшего костюм кота и мастерски отыгрывающего свою роль (не стоит забывать о профессии автора!). Несоответствие бросается в глаза уже с первых пренатальных впечатлений, но виртуозная игра исключает возможность усомниться. Проза Григория Служителя настолько подкупает своей душевностью, плавностью, свежестью, что хочется верить в кошачью природу вполне человеческих повадок Савелия. В писательской манере автора есть элемент актёрской игры, но одной лишь сценичностью игровое начало романа не ограничивается. Вот писатель играет с пространством, развивая действия в конкретных местах – то в потаённых закоулках, то во вполне узнаваемых локациях. А вот он уже забавляется с наследием прошлого: целая страница на киргизском языке (хотя и с переводом под сноской) – уж не пламенный ли привет Льву Николаевичу с его диалогами на французском?.. Такого рода игр в романе можно обнаружить немало, вот только сложно сказать, какому типу кошачьих развлечений они более соответствуют – с безобидным клубком или с пойманной мышью?..
Нельзя сказать, что "Дни Савелия" совершили переворот в российской литературе, предложили иной взгляд на мир или дали верные ответы на вечные вопросы. И всё же упустить роман Григория Служителя в неиссякаемом потоке книжных новинок было вы опрометчиво – в современной словесности отыщется немного настолько уютных, искренних и светлых произведений. Помимо прочего "Дни Савелия" наделены особым, по-настоящему кошачьим характером. Благодаря ему, роман способен и умиротворить душу тёплым, мурчащим повествованием, и расцарапать её в кровь накалом эмоций.
