"Возьмите меня под стражу за неумение делать выбор, за то, что не шарю в Булгакове, но разбираюсь в комиксах!" – чистосердечно признаётся московский поэт Лёша Федяев в одной из серий популярного телешоу "Бабушка Пушкина". На "Бумфесте" глаза разбегаются так, что сам себе напоминаешь поневоле героя комиксов: на соседних столиках живут космонавты и фехтовальщики, Корё Сарам и Державин, Лев Толстой любит детей и хлопает ложкой об стол, человек убивает ласточку, коты совершают побег с картин в Эрмитаже. Даже меню, оказывается, можно выполнить в виде комиксов. Существует целая группа людей, которая именно этим – кулинарными комиксами – и занимается. Удивительно, правда?
Трагиксы
Чем выше этаж, тем сложнее глядят на тебя стены. В глаза, словно горсть песка, бросается обилие мелкого шрифта. Это болезненно как для зрения, так и для восприятия: язык не поворачивается называть эти рисованные истории, что развешены по стенам, комиксами. Неологизм "трагиксы" так и просится наружу. Это несказки про корё сарам (корейцев из республик бывшего СНГ), перевозимых в телячьих вагонах. Про ингушскую женщину Зару. Она отвечает на интервью в рисованной истории, а ее муж Исса молчит. Исса – инвалид. Он бьет Зару и детей, серьёзно повредившись рассудком на войне. О каком рассудке может идти речь, когда человеку резали спину нагретым ножом?
Семантический ряд «раскалённого железа» продолжается в другом крыле музея, на работах Франца Зюса. На всех афишах и флаерах "Бумфеста" – молодой мужчина с утюгом. Его отец – алкоголик, мать – домохозяйка и домашний тиран, она тащит сына в комнату и запирает его там в качестве наказания. У мальчика есть единственный друг – плюшевый медведь Мурмишка, которому он доверяет все свои переживания. Когда повзрослевший сын гладит белье, он задумывается о чем-то своем, кошка задевает провод, утюг падает на ковер. Мать успевает спасти ковер, но обжигает свою руку. Сыну нисколько не жалко мать. Как от новеллы про ингушку Зару и Иссу, так и от этой истории исходит запах раскалённого железа: современный фатализм пахнет именно так.
Художники смело затрагивают очень серьезные «некомиксные» темы: женское обрезание, изолирование исламских "закрытых" сестёр от любого общения с мужчинами вне семьи, семейный абьюз во всех формах и разновидностях. Современные эмансипированные посетительницы выставки, предстают живыми противоположностями застывшим бумажным женщинам, забитым до невозможности и забытым цивилизацией.
Вот графический рассказ об очередной исламской паре: в семье 10 детей и 30 внуков. "Когда моя жена лежала в больнице, готовясь рожать последнего ребенка, врач сказал, что по состоянию здоровья ей необходим аборт, или она умрёт. Я сказал – пусть умирает, своих детей я убивать не буду," – в бумажном небе застывает облачко реплики мужа. На этих местах сглатываешь сухую слюну и идёшь дальше.
Графический репортаж
Целый зал посвящён конкурсным работам на тему "Репортаж". Вот рассказ маленькой девочки с кухни о том, как готовить блинчики: «Мама берет то и это, смешивает это и то, вот такие у нас вкусные получились блинчики, их очень легко готовить,» – говорит девочка, и пальчик о пальчик не ударившая для того, чтобы помочь матери.
Вот забавный шарж на типичного видеоблогера: бодряк, который увлекательно рассказывает о том, как сбросить 20 кг за 7 дней или заработать миллион в 19 лет. "Всем привет, сейчас шесть утра, я проснулся": камера включена. Блогер замечает, что за его спиной часы показывают на восемь часов позже, переснимает эпизод и берёт камеру с собой "на пробежку". Ставит камеру на "стоп", брызгает себе в лицо водой, снова включает камеру: "Я пробежал пять километров и вспотел, это нормально!" Страшно узнать в этом персонаже себя?
Запоминается и другое: мужчина приходит с камерой в лес, чтобы записать натуралистическую передачу о бабочках и жуках. Пока он восхищается легкостью крыльев и их окрасом, за его спиной пытаются сжечь человека на костре.
Если на стенах живут мини-новеллы, то на столах – книжки для чтения. В этом году была представлена солидная прибалтийская диаспора. Скандальная книга Тиины Лехикойнен "The Pernicious Kiss". Присаживаюсь и читаю. У главного герой самая что ни на есть настоящая, громадная проблема: у него лошадиная морда, и он очень хочет, как и все, любить и целоваться. На протяжении всей книги персонаж задаётся вопросом: а как же целоваться-то с лошадиной мордой-то? "
Как правило, судьба лошадиномордых – любовь к самому себе," грустно подытоживает автор, изобразив бедное существо в свадебной фате, надевающим себе самому кольцо на палец. Книжка на вид детская, но даже взрослым от неё становится не по себе.
По старой доброй традиции, подарки хозяину дома всегда приветствуются. "Бумфест" всё помнит и практикует: музею-усадьбе Г.Р. Державина дарят мини-выставку с подарочными открытками про самого Гаврилу Романовича, Пушкина и других великих. Персонажи выглядят дурашливо и вызывают к себе неподдельное сочувствие, а также желание скопом перечитать их труды – и то, что было так ненавистно в списке школьной программы.
"Пушкин сломал обе ноги, и привинтил себе колёса, друзья стали трогать Пушкина за колёса, Пушкин падал и злился…" – абсурд в хармсовском духе, стихотворение не в прозе, как у Тургенева, а в рисунке. Вот так разбивается стена непонимания между современным человеком и классиком мировой литературы.
Почему же такое милое искусство, как рисованные истории, которое неизменно ассоциируется у большинства с марвеловскими супергероями, Отрядом Самоубийц, философским котом Олега Тищенко и мангой, склоняется в сторону социальных проблем столь размашисто и ярко? Было бы несправедливо грешить на триумф клипового сознания: практически в любом экземпляре диджитал-арта не обходится без приличного количества слов. Исключение составляют крафтовые зины – любительские малотиражные издания, похожие на лоскутное одеяло. Объяснить авторский зин невозможно, однако внутреннее, необъяснимое понимание оживает у каждого зрителя внутри.
Пара слов об авторах
Художники, как правило, устанавливают собственные стандарты в одежде и нередко напоминают своих же героев. Они смотрят на тебя так, как будто спрашивают: "Ну и что тут непонятного? Здесь всё чёрным по белому (или белым по чёрному) нарисовано".
"Да, часть артов – это брифы или курсовые у нас в Британке (Британской академии искусств – Прим. автора), – скромно улыбается миловидная художница, – но некоторые работы, конечно же, это плоды нашего свободного времени", – и показывает на устрашающего вида театральную маску, изображённую на холсте А3. "
Ухожу, набив карманы открытками. Голова отяжелела от раздумий, словно по ней ударили утюгом – тем самым, с главной афиши. В сердце скребут эрмитажные коты. Хочется обнять плюшевого Мурмишку, даже если тебе тридцать пять, и никогда не думать о том, что где-то в мире есть окоченелые трупы корейцев, вылетающие из окон вагонов, и Дагестан с его домотканым железным занавесом.
Не думать уже не получится, потому что цветные рисованные истории удалить из памяти намного сложнее, чем слова. Они – бомба замедленного действия. "Бумфест" – одна бесконечная рисованная история, которая разорвёт твоё шаблонное мышление в мелкие клочья.
