Возрождая традиции: на саратовскую сцену вернулась "Летучая мышь"

В афише Саратовского театра оперы и балета последняя постановка оперетты "Летучая мышь"датируется 1984 годом. Спектакль шел с успехом почти 30 лет, и вот, спустя несколько лет он возрождается. В группу "возвращения" оперетты на саратовскую сцену вошли: режиссер-постановщик –Андрей Сергеев, дирижер-постановщик – Юрий Кочнев, художник-постановщик – Сергей Болдырев, художник по костюмам – Ольга Колесникова, художник по свету – Екатерина Чернощекова.

Сюжет оперетты Штрауса знаком каждому любителю комедии. Сложно найти театрала, который не помнил бы юмористическую импровизацию господина Айзенштайна и директора театра Фалька об общем их приятеле, у которого и жену, и собаку звали одним именем, в результате чего жизнь бедняги стала просто "собачьей". Нет, наверное, и тех, кто не слышал бы про искусный ход Розалинды, облаченной в наряд летучей мыши и заставляющей своего мужа влюбиться на балу у графа Орловского в свою собственную жену.

В руках у режиссёра Андрея Сергеева была одна из самых известных стартовых баз для создания всеми любимого спектакля – широко известное, ставшее уже "народным" русскоязычное либретто Николая Эрдмана и Михаила Вольпина, замечательная музыка Иогана Штрауса-сына и возможность комбинировать это достояние в единое целое. За произведением австрийского композитора, которое многие считают первоисточником, тянется шлейф еще двух источников с других европейских стран – французского водевиля Анри Мельяка и Людовика Галеви "Новогодний вечер" (1872), который, в свою очередь, отсылается к породившему их немецкому фарсу Юлиуса Родериха Бенедикса "Тюремное заключение" (1851).

На выходе мы получаем свободу режиссёрской мысли, которая и была в полной мере использована в саратовской постановке, но, что удивительно в современной театральной реальности - грамотно: в "Летучую мышь" оказалось включено лишь самое веское. Саратовская постановка оказалась втиснутой в узкие временные рамки - действие развивается стремительно, не давая зрителю отдохнуть между строками лихо закрученного сюжета. По мнению режиссера Андрея Сергеева, такова политика, диктуемая сегодняшней публикой – некогда интересный всем оригинал Штрауса или наследие Эрдмана слишком длинное для современной оперетты, и его приходится перерабатывать.

При этом очень важно, что новоиспеченная саратовская "Летучая мышь" не стала вглядываться в знаменитые прежде всего скандальностью, одноименные продукции именитых театров России, а также известную оперетту с Зальцбургского фестиваля, сделанную Хансом Нойенфельсом, о которой до сих пор говорят, но которую давно не смотрят. Саратовская версия получилась знакомой, с нотками дежавю, в которое не все верили. Просматривается искренняя любовь режиссёра к МХАТовской школе и позиция требовательного маэстро Кочнева относительно уважения к культурному наследию в музыке. Поэтому и купюры в авторской версии увиденной саратовцами нефундаментальные.

Например, постановочная версия театра весьма элегантно и необычайно вдумчиво вернулась в первом акте к "будуарной истории", определив красавицу Розалинду не в привычную по советским меркам гостиную, а прямиком в покои для отдыха – и этот венский будуар, утонченный и размытый в своем восприятии, с первых же минут символизирует неявные смыслы "Летучей мыши", на которых будет строиться весь сюжет.

В создании визуального ряда спектакля режиссеру Андрею Сергееву вторит саратовский художник Сергей Болдырев, который "облачил" действие в нарочито минималистичные, но яркие декорации, подчеркивающие сюр происходящего, но не отвлекающие зрителя от главного – актёрской игры и сюжетной линии.

А вот что точно бросится театральной публике в глаза – так это костюмы, которые создала практически с нуля художник Ольга Колесникова. Костюмы, которые вносят "разлом" во второй акт – ведь пока наслаждаешься визуально красивой и абсолютно новой "картинкой" на сцене, которую не столь часто встретишь в провинциальных театрах в последнее время, можно не уследить за тем, как знаменитый дивертисмент подходит к концу, на сцене уже не будет "Чардаша Розалинды" и игривой "Знаю я одно прелестное местечко" из оперетты "Четыре шельмы", а лишь останутся выкручивать пируэты лауреаты Всероссийского конкурса Валентина Коршунова и Олег Иванов в "Польке". Хотя такой ход событий двойственен: ведь дивертисмент для того и создан, чтобы наслаждаться солирующей пьянящей музыкой и великолепием бала у графа Орловского.

Притом с образом русского аристократа связан один интересный факт: Иоганн Штраус-младший, сочиняя "Летучую мышь", из всех возможных для 1874 года вольностей позволил себе лишь одну (конечно же, из-за любви): отдал партию Графа Орловского низкому женскому голосу – меццо-сопрано. Этой же вольностью воспользовались и в саратовской версии оперетты – партию Орловского неожиданно дерзко исполнила лауреат Международных конкурсов Марина Демидова, к которой поначалу публика отнеслась скептически – избежать сравнений с Леонидом Сметанниковым было нельзя. Однако страсть, с которой артистка провела свою партию и мелодичность звучания низкого голоса сделали своё дело – главная интрига вечера оправдала себя и заслужила восторженных откликов о новом, совершенно изумительном вальяжном Графе саратовской сцены.



Генрих Айзенштайн, исполненный Павлом Корчагиным, показал именно то, чего ждут зрители от венского буржуа. Безукорительно справившись с вокальными партиями и порадовав приятной актерской игрой, он не оставил повода для критики.

Красавица Розалинда – лауреат Международных конкурсов и заслуженная артистка России Ольга Кочнева, безупречно попала в образ летучей мыши, способной обольстить даже собственного мужа – незнакомка под маской получилась загадочной, созерцательно-лиричной и тонкой. Из первого увиденного состава еще стоит выделить Андрея Потатурина в роли друга Генриха Айзенштайна Фалька, заставившего публику аплодировать его остроумному монологу о собаке, а также Оксану Колчину в роли горничной Адель, которая свою отдельную порцию оваций получила уже на финальном поклоне. Их блистательная игра не могла остаться незамеченной. Конечно, некоторые драматические образы еще не прожиты артистами и играются пока на сцене, а не в жизни, и это наводит на мысль, что главное изменение, которое ждёт саратовскую редакцию "Летучей мыши" в будущем – она будет становиться только лучше.