Все фото: Сергей Родионов.
Опера "Андре Шенье" - самое известное сочинение композитора Умберто Джордано, одного из ярчайших представителей оперного веризма. В 1896 году в миланском "Ла Скала" его премьера прошла с большим успехом. На первых спектаклях в Нью-Йорке и Гамбурге оперой дирижировал Густав Малер. XX век откликнулся на неё выдающимися исполнителями титульной партии: Франческо Таманьо, Энрико Карузо, Марио дель Монако, Пласидо Доминго, Лучано Паваротти. Великая французская революция, якобинская диктатура, в кровавых жерновах которых погибает певец свободы, вдохновенный поэт Андре Шенье - сюжет, который с удовольствием разыгрывался на европейских оперных подмостках.
Российским же меломанам услышать живое исполнение лучшей оперы Джордано предоставлял редчайший случай. В концертном исполнении она прозвучала на Крещенском фестивале в московском театре "Новая Опера" в 2018 году, в Мариинском театре - в 2022.
Команда Александра Тителя впервые предложила московской публике сценический вариант - полномасштабную постановку, выдержанную в историческом антураже. Размах происходящего во Франции 1789-1794 гг. всячески ощущался. Большая во всю сцену декорация-конструкция с вертикально-горизонтальными рёбрами, двухуровневая сцена, подчёркнутая массовость хоровых эпизодов, полипластика мизансцен усиливали значимость событийного фона, на котором случались человеческие трагедии. Разворот симфонического драматизма, сквозная драматургия кульминационных цепочек, крупные оркестровые "мазки" итальянского маэстро "сметали" судьбы людей и целого народа. Музыкальный материал и его подача были так выразительны, что возникал вопрос, почему опера так мучительно шла к российскому зрителю.
Либретто Луиджи Иллики сохранило историческую достоверность личности только самого главного героя Андре Шенье. Остальное повествование лишь намекало на какие-то совпадения и было полностью заточено на канонический любовный треугольник "сопрано - тенор - баритон". Аристократка Маддалена де Куаньи и поэт полюбили друг друга. Слуга Шарль Жерар, высоко поднявшийся герой революции, охвачен страстью к Маддалене и выступает неким оперным злодеем, хоть и благородным. Жерар потрясён жертвенной любовью молодой графини, которая идёт под гильотину вместе с приговорённым к смерти возлюбленным.
Спектакль Александра Тителя размышляет о месте поэта в хаосе революции, о поведении людей в моменты истины и, конечно, о любви. Сценическое действо идёт по нарастающей на огромное крещендо к концу. Заложенные композитором контрасты режиссёр драматургически ставит резко в перпендикуляр друг другу. Появление люмпен-пролетариата на балу у графини посреди менуэта балетного дивертисмента резко закрутило интригу. В партитуре композитор цитирует для веристской убедительности революционные мелодии "Марсельезы" и "Карманьолы".
Вся постановка априори живёт в кроваво-красном цвете и свете, что подтверждает слова Александра Тителя "о странной закономерности почти всех революций "пожирать своих детей" или "отцов". О способности революции в процессе борьбы за торжество своих идеалов менять их порой на прямо противоположные». Финал оперы заставляет содрогнуться, когда сверху спускаются подсвеченные серо-стальным светом завесы, заполняя пространство между вертикальными стойками, подобие лезвия гильотин. Любовники Андре и Маддалена, держась за руки, идут под них в глубину сцены.
Во второй день премьеры партию Андре Шенье исполнил Чингис Аюшеев, Жерара -Андрей Батуркин, Маддалены - Элеонора Макарова. Актёрским перевоплощением в своего героя Батуркин превзошёл главного героя Аюшеева, перетянув психологический акцент с Шенье на Жерара. В Аюшееве не доставало уверенности, актёрской смелости, вокального разнообразия. Монолог Жерара, пишущего донос на Шенье, "Он враг своей отчизны?!" в III акте, прозвучал из уст Батуркина драматически сильно. Световое решение художника по свету Дамира Исмагилова в этом эпизоде ярким лучом на артиста будто высветило на мгновение благородные чувства Жерара, его стремление помочь Шенье.
Элеонора Макарова, солист-стажёр оперной труппы МАМТ, лирической мягкостью, женственной чувственностью сотворила образ героини. Певица подчинила свой голос необходимым задачам исполнения и выглядела вполне достойно. Один из лучших эпизодов оперы - рассказ девушки "Родную маму у самой двери комнаты убили", основанный на контрасте скорбной безнадежности и почти гимна любви, режиссёрски был выстроен, как пронзительное отчаяние и одновременно решимость Маддалены перед Жераром.
Финальные дуэтные сцены Маддалены и Шенье подкупили исполнительской искренностью со стороны Аюшеева и Макаровой. В мощной выразительности оркестра иногда тонули голоса певцов, но экзальтация момента требовала всеобщей игры на "разрыв аорты".
Станислав Ли (Руше, друг Шенье), Наталья Зимина (Берси, служанка Маддалены), Даниил Малых ("Щёголь", шпион) актёрски запоминающе сыграли свои роли.
Художник по костюмам Мария Боровская создала 170 эскизов для спектакля, вдохновившись картинами эпохи раннего Ренессанса. Изображения на платьях и камзолах выполнены в коллажной технике из фрагментов произведений Рубенса, Ван Дейка и Корреджо из коллекции Государственного Эрмитажа, с которым совместно реализован данный проект. Толпа парижан выглядела особенно разношёрстно, индивидуализируя отдельных персонажей, что отражало перемалывание революцией сословий и классов. Но жаль, что даже из середины партера этой художественной красоты было не различить.
Новая постановка МАМТ эпически ярко преподнесла оперу Джордано, даже приподняла её на условный пьедестал рядом с популярными оперными опусами. Коллективная составляющая хора и оркестра была на должной высоте. Психологизм человеческих коллизий в отдельных эпизодах солистов зашкаливал высоким градусом эмоций. Зрительское внимание не проседало в продолжении двух актов, вовлекая зал в перепетии сюжета. МАМТ, как это бывало неоднократно, стал первопроходцем, смело взявшимся за оперное дело "Андре Шенье". Теперь детище Умберто Джордано достойно займёт своё место в афише театра и театральной Москвы.
