Началась ее режиссерская карьера спектаклями со студентами ГИТИСа, а в прошлом году продолжилась постановкой в ЦАТРА непростой пьесы Ж. Галсерана "Метод Гронхольма". Теперь Татьяна, судя по всему, решила освоить совершенно иную театральную стилистику и поставить лирическую комедию. Причем, на первый взгляд, "самоигральную". Но недаром говорят, что комедия - это самый сложный жанр. Порой и сюжет в ней лихо закручен, и диалоги великолепно прописаны, и актеры подбираются хорошие, а "глядеть тошнит", как говорил принц Датский. Стало быть, в этом деле нужна какая-то особая "отмычка". И, похоже, Татьяна Морозова вместе с коллегами ее нашла.
Все счастливо совместилось этой работе: и минималистическая, но точная по смыслу сценография Анастасии Глебовой с главной деталью - картиной с изображением Эйфелевой башни на заднике, и музыка Ларисы Казаковой, и выверенные темпоритмы зрелища, и изумительные женские костюмы, и замечательные актерские работы. Ну и сама пьеса, конечно. Не буду пересказывать забавный и в чем-то предсказуемый сюжет, чтобы не портить "обедню" будущим зрителям. Скажу лишь, что написана пьеса легко, непринужденно, в истинно французском духе и стиле. И режиссер точно уловила эту "французистость", хотя ни в облике, ни в повадках персонажей нет явных признаков принадлежности к этой нации. Разве только некоторая скаредность двух героев, которую высмеял сам автор. Но в целом, повторяю, особого стремления сделать героев французами у режиссёра не было. В этом смысле спектакль абсолютно интернационален: такое могло произойти в любой другой стране мира.
Фото: Александра Авдеева
Иногда режиссуру, подобную той, что зритель увидел в этом спектакле, называют актерской, подразумевая, что в ней нет каких-то сногсшибательных режиссерских новаций, трюков и "фиг в кармане". Но в данном случае ты и не ждешь ничего подобного. Режиссерское мастерство Татьяны Морозовой проявляется, прежде всего, в точном разборе каждой роли, тщательной простройке взаимоотношений персонажей, выверенности мизансцен, жестов, взглядов, эмоциональных всплесков. А главное - в создании атмосферы легкой иронии, мистификации, шарма, чувственности и, конечно, любви! Ах, как хочется, чтобы актеры в будущем не опустили и не опростили бы эту атмосферу, не стали бы наигрывать, не превратили бы тончайшее плетение кружев дивной лирической комедии в балаган! Хотя автор этих строк, конечно, просто перестраховывается: пока никаких оснований для таких опасений нет. Молодые актеры Театра Российской Армии работают превосходно! Они умно, красиво и остроумно выстраивают свои роли, причем, играют не только сиюминутные состояния своих персонажей, но и процесс развития действия. Они пластичны, эмоциональны и, при этом, вполне сдержанны и не переходят границ хорошего вкуса и такта. Все здесь делается "на чистом сливочном" масле" - легко, непринужденно и, самое главное, с ощущением наслаждения игрой в прелестном, "вкусном" материале. Апофеозом такого состояния становится поставленный хореографом Ольгой Якименко общий лихой танец всей честной компании под овации зрителей. Кайф и драйв артистов передается зрителю: я поймал себя на мысли, что давно в театре не смеялся так беззаботно!
Точно и рельефно вычерчены характеры всех четырех совершенно разных по менталитету и по психофизике персонажей. Красавец Кристоф Сергея Смирнова статен, авантажен, чуточку взнервлён и очень мягок по отношению к любимой женщине. Смешон, суетлив и трогателен похожий на добродушного медвежонка подкаблучник Пьер Дениса Кутузова. Натали Анфисы Ломакиной элегантна, сексапильна, непосредственна и даже простодушна, но умеет иногда показать острые зубки своему суженому. И, наконец, ироничная, чуточку язвительная, обладающая невероятной притягательной силой и загадочной колдовской красотой, завораживающими лукавыми голубыми очами и вкрадчивой пластикой Патрисия Марии Оамер, внешность и повадки которой вызвали стойкие аллюзии с юными годами её старшей коллеги по театру блистательной Людмилы Чурсиной! Не знаю, осознанно или интуитивно, но Мария виртуозно справляется со сложнейшей «триединой» актерской задачей: играет, во-первых, самоё себя в предлагаемых обстоятельствах, во-вторых, свою героиню и, в третьих, вымышленного персонажа - иностранку, образ которой Патриция успешно воплощает в своем милом розыгрыше-спектакле. За Марией, равно как и за всеми остальными актерами и их персонажами, интересно наблюдать и при всей непритязательности сюжета даже фантазировать о том, как сложится их дальнейшая судьба.
Фото: Александра Авдеева
Допускаю, что дотошный читатель спросит рецензента: неужели он не обнаружил в спектакле никаких недостатков?! Тщательно проанализировав увиденное, автор этих строк пришел к выводу, что недостаток у спектакля все же есть: режиссер выстраивает несколько мизансцен так, что дивная Патрисия оказывается сидящей спиной к тем зрителям, которым достались места в левой части зрительного зала. И эти уже успевшие влюбиться в героиню зрители, в число которых попал и автор этой заметки, оказываются обделёнными, не видя, а порой и не слыша актрису! Хотя вполне возможно, что это - заранее просчитанный тонкий рыночный ход: в следующий раз (а он непременно состоится!) мы - обделённые - обязательно купим билеты с местами справа!
P.S. Читатель может также задать недоумённый вопрос: при чем здесь Венеция и какая-то странная Пупзения, упомянутые автором в названии заметки? Увы, дорогой читатель, этот секрет я не раскрою ни под каким видом, даже под страхом быть отлученным от Театра Российской Армии. Приходите на спектакль, и все узнаете сами!
