Я постараюсь донести эту мысль как очевидец тех изменений, что произошли в Китае на глазах одного поколения, и в первую очередь, изменений в той сфере, которая связана с развитием культуры. Не только культуры в её узкоспециальном контексте, хотя и об этом речь, безусловно, пойдёт, но и культуры как образа жизни в целом.
Пожалуй, самым наглядным проявлением стремительного течения времени в Китая является городская архитектура. Когда смотришь на Пекин из окна сорокаэтажного отеля , ты совершенно очевидным образом в стилистических архитектурных "срезах" видишь всю историю Китая, начиная с кое-где ещё сохранившихся (хотя их становится всё меньше и меньше) кварталов хутунов — фрагментов минимального административного деления в китайских города, исторически уходящих ещё во времена династии Юань (XIII век). Это фактически оставшиеся неизменными остатки старой городской застройки, застывшей в формах XVII века, в которой люди живут так же, как и века назад. Некоторые из этих резерваций или оазисов — это уж как вам будет угодно — доживают свои последние дни, некоторые превращены в туристические аттракционы и, хотя внешне выглядят достаточно "аутентично", при более внимательном рассмотрении заметно, что внутри всё перестроено, и теперь это достаточно комфортное, статусное и очень дорогое жильё.
Фото: Владимир Зисман
Хронологически следующий архитектурный срез, практически отсутствующий в Пекине, но достаточно распространённый в прибрежных городах, для которых была типична европейская и американская экспансия конца XIX века — это французские, британские, американские кварталы Шанхая, Циньдао и Тяньцзиня. И, конечно, особенное место в архитектурной истории Китая занимает русский Харбин начала XX века.
Но вернёмся в наш пекинский отель. Помимо уцелевших островков хутунов, мы видим кварталы панельных пятиэтажек барачного типа — это конец пятидесятых-шестидесятые годы. "Пятиэтажки" — это русское слово, обозначающее целый класс жилищной застройки, хотя в Китае в этой стилистике построено множество домов высотой в четыре этажа или же шесть. Причём, по некоторым деталям этих зданий можно достаточно точно определить время постройки — в некоторых из них металлические решётки на окнах стоят только на первых двух этажах, в некоторых они закрывают все окна и балконы вплоть до самого верха. Они были построены в те годы, когда квартирные кражи в Китае приобрели характер пандемии.
Фото: Владимир Зисман
По внешнему виду этих зданий видно, что образ жизни в них сохранился с тех давних пор и конструкции для сушки белья, привинченные к фасаду дома, выдвинуты на десять метров вперёд и на них, нависая над тротуаром, а иной раз и над дорогой, висят мокрые штаны, куртки, носки, одеяла и т.д.
Следующая эпоха — многоэтажные здания девяностых с крышами в традиционном стиле, с закругляющимися краями как у пагод. В первый момент их принимаешь за очередной памятник архитектуры и только чуть позже понимаешь, что это имитация гигантского размера, приделанная сверху к тридцатиэтажному параллелепипеду.
И, конечно, двухтысячные, которые ознаменовались высокотехнологичными архитектурными сооружениями из стали и стекла, с их сложными изысканными футуристическими формами и динамической подсветке, которая тоже является частью архитектурного образа.
Я даже могу довольно точно обозначить время начала этой новой архитектурной эпохи — это летние Олимпийские игры в Пекине в 2008 году и Азиатские игры в Гуанчжоу в 2010.
Тогда же, в начале двухтысячных появился и пекинский "Большой театр", рассчитанный на шесть с половиной тысяч зрителей — спроектированный французским архитектором Полем Андрё Центр исполнительских искусств в Пекине, обычно называемый "яйцом" и Олимпийский стадион в Пекине "Птичье гнездо". Расположение здания Центра исполнительских искусств можно назвать символичным — с одной стороны в сотне метров от него проходит центральный проспект Пекина, который выходит на площадь Тяньаньмэнь, комплекс зданий Императорского дворца Гугун, Дом народных собраний, самые пафосные точки для фотографий Пекина и селфи, а с другой стороны, на расстоянии буквально пятидесяти метров, скрытый за деревьями квартал хутунов с узкими улочками, магазинчиками, забегаловками, в общем, со всеми атрибутами старой китайской жизни.
Фото: Владимир Зисман
Для современного Китая стало естественным строительство культурных центров, причём, о многих из них я могу говорить как свидетель, потому что мне довелось в составе Московского симфонического оркестра участвовать в открытии концертного зала в Гуанчжоу, построенного тогда в архитектурном комплексе со знаменитой теперь телебашней, второй в мире по высоте, стадионом и деловым центром, а открытый в 2012 году гигантский культурный центр в городе Чанша, созданный по проекту Захи Хадид, стал ещё одни м из чудес света, и надо сказать, что судя по афишам, музыкальная жизнь современного Китая во многом не уступает интенсивности концертной жизни Европы. В коридорах Шан хайской филармонии висят афиши, приглашающие на концерты маэстро Филиппа Херревеге, Шестую симфонию Кшиштофа Пендерецкого "Китайские песни" в исполнении Шанхайского симфонического оркестра и баритона Томаса Бауэра, который там же через полгода исполнит малеровский цикл "Песни об умерших детях" и т.д.
Ещё лет десять назад в симфонических оркестрах Пекина, Шанхая или Харбина значительную часть составляли музыканты из Европы, Америки и России. Сейчас уровень китайских оркестрантов настолько вырос, что выдержать конкуренцию с ними становится очень непросто. Остались буквально считанные музыканты из России, с некоторыми из них удалось повидаться. Они не только играют в оркестрах, но и преподают в консерваториях. Вообще, Китай интенсивнейшим образом учится. В высших учебных заведениях преподают специалисты из самых разных стран, их присутствие достаточно заметно в центральных городах Китая.
Образовательный вектор развития — одно из главных приоритетных направлений развития. Только на одном центральном пятачке в Пекине (понятно, что "пятачок" по китайским меркам это площадь два на два километра) я насчитал три огромных книжных магазина. Огромных — это многоэтажное здание с читальным залом, доступными книжными стеллажами, целым этажом для детей с детскими книгами, лавочками, креслами, игрушками, где всё сделано для того, чтобы дети получили весь комплекс ощущений, который заставит их сюда вернуться. Здесь же можно пообедать, а можно просто попить кофе, и здесь же действует компьютерная система заказа книг и пневматическая транспортная система их доставки.
Конечно же, в силу незнания языка, многое я, вероятно просто упустил из виду или просто не понял, но двадцатипятиэтажная библиотека на центральной площади города Линь и, безусловно, производит впечатление.
Если продолжать беседу о литературе, то нельзя не упомянуть тот факт, что международная книжная выставка-ярмарка в Пекине, проходившая в этом году уже в пятнадцатый р аз, обошла по своим масштабам знаменитую Франкфуртскую ярмарку, а продолжая линию международных выставок-ярмарок, конечно же, было бы несправедливо не упомянуть выставки музыкальных инструментов в Гуанчжоу и Шанхае и тот факт, что китайские гобои фирмы K.Ge из композитных материалов уверенно заняли свою нишу в России.
Это всё — концертные и выставочные залы, музеи, библиотеки, книжные магазины, исторические и мемориальные комплексы — чрезвычайно важно для современного Китая, ведь каждый в Китае знает, что учение — это его благо и благо государства, а государство для китайцев значит очень много. Китайцы — это более "мы" чем "я".
И, разумеется, очень важно, что все эти изменения к лучшему происходят здесь и сейчас, потому что страна делает ставку на молодёжь, и у молодёжи есть мотивация стремиться вперёд, когда она видит, что у неё есть перспектива, а страна на глазах становится лучше.
Ведь только на моей памяти произошли радикальные изменения в области транспорта, когда двадцать лет назад неотъемлемой частью перемещения по Китаю были грязные поезда, в которых систему вентиляции надо было заклеивать целлофановым пакетом, потому что оттуда дул сильнейший холодный ветер, а чемоданы на время переезда складывали в пирамиду как на известной картине Верещагина и заматывали её скотчем, чтобы проходящие по вагону странные люди не украли ни один чемодан. А сейчас расстояние в восемьсот километров скоростной поезд с удобными креслами, выдвижным столиком и даже розеткой, если вы хотите подключить компьютер, проходит всего за три часа.
Фото: Владимир Зисман
Вся страна соединена сетью скоростных железнодорожных путей и тысячами километров платных автомобильных дорог, которые часто проходят в виде мостов через заливы и устья рек, заметно сокращая расстояния в районах изрезанной береговой линии. В рамках решения транспортной проблемы в этом году открылся пятидесятипятикилометровый мост, соединяющий Гонконг и Макао, фактически соединив в единое целое финансовую и технологическую агломерацию юга Китая.
И, конечно же, вполне естественно, что между нашими странами выстроены связи на личностном, коммерческом и государственном уровне. Среди тех, с кем мне довелось беседовать за время поездок по Китаю были и специалисты-технологи, который уже многие годы работают в Шеньчжене, городе, занимающемся высокотехнологичными производствам и, журналистка и писательница, живущая и работающая в Пекине, коллеги — педагоги и оркестранты. В книжной ярмарке в Пекине с российской стороны принимали участие издательства как частные, так и издательства московского и государственного подчинения. В китайской музыкальной жизни принимают участие оркестры из России от Симфонического оркестра Московской консерватории под управлением В. Валеева до Российского Национального оркестра под руководством М. Плетнёва.
Буквально в эти дни в Пекине и Шанхае проходили интенсивные встречи делегации Общественной палаты РФ с коллегами из Экономического и социального совета Китая, посвящённые огромному спектру тем — от взаимодействия гражданского общества и государства до экологии.
Вся эта многофакторность взаимоотношений даёт надежду на дальнейшее развитие связей и, как следствие, новые встречи, визиты, гастроли.