Дмитрий, прежде всего, поздравляем вас с национальной литературной премией "Книга года". Церемония вручения наград состоялась на 35-ой международной книжной выставке-ярмарке в Москве. Скажите, у вас были предчувствия, ожидания, что вы получите "Книгу года"?
Ну, какие могут быть предчувствия?.. Я понимаю, что во многом премии – это лотерея. О таком выигрыше, я считаю, не надо думать. Лучше прийти на финальную церемонию и увидеть результат, как у меня и получилось.
Когда вы узнали, что удостоены премии? Было ли это для вас как "обухом по голове"?
Только в зале на церемонии вручения. Совсем "обухом по голове", конечно, не получилось, я же был среди финалистов, претендентов на награду, знал, что какие-то шансы есть. Но кто из финалистов получит награду – я не знал. Это стало приятным сюрпризом, здорово.
Сейчас ваш роман "Саша, привет!" фигурирует и в шорт-листе "Большой книги". На счёт этой крупнейшей литпремии нашей страны вы питаете какие-то упования?
Питаю, конечно, и думаю, что шансы есть. Но я стараюсь об этом особо не думать, как получится, так получится.
Можете поделиться своими впечатлениями от церемонии награждения?
По поводу церемонии мне трудно что-то сказать, она была обычной. В целом церемония была выдержанная в официальных тонах. Считаю, такие церемонии и должны быть "обычными" – им не требуется украшательство в виде театральных представлений и тому подобного. Правда, хочу отметить, что в ходе мероприятия звучала очень хорошая музыка: петровские канты в исполнении ансамбля струнных инструментов, так называются музыкальные сочинения XVIII века, петровской эпохи. Кто композитор, я не запомнил, увы. Но это музыкальное сопровождение было очень классным, мне понравилось.
Награждение лауреатов премии "Книги года" послужило торжественным открытием 35-й ММКЯ, на следующий день началась обширная программа этой выставки-ярмарки. Президент Российского книжного союза Сергей Степашин, выступая на открытии, отметил, что ММКЯ в этом году имеет особое значение в связи с внешнеполитическими обстоятельствами, что важно продолжение ее работы и сохранение интереса к книге. У вас должны были состояться творческие встречи в Гостином дворе. Что можете рассказать о самой ММКЯ, в чем выражалась ее особенность?
На самой ярмарке я не был, к сожалению, несмотря на то, что у меня было назначено две творческие встречи. Я был только на премиальной церемонии. Я бы с удовольствием походил по выставке, посмотрел и поделился впечатлениями – но буквально на следующий день заболел, поэтому выпал из процесса и пропустил всю ярмарку. Очень расстроен, что не вышло.
Сочувствуем и надеемся, что можно этот пропуск наверстать. Давайте тогда поговорим о самом романе "Саша, привет!", отмеченном высокой наградой. Я написала на неё рецензию, которая ждет публикации. Вкратце процитирую себя. Считаю, что это ваше произведение – образцово постмодернистское. В нем заложена игра с огромным количеством символов, культурных кодов, интерпретаций искусства, начиная с профессии главных героев-филологов. Вы согласны с мнением, что ваш текст – кульминация постмодернизма?
Не думаю, что это прямо кульминация постмодернизма, но да, постоянные упоминания литературных реалий этот текст с постмодернизмом сближают. Так что да, я согласен. Но я бы не сказал, что "Саша…" – образец постмодернизма. В этом плане мне далеко до таких мастеров, как Сорокин и Пелевин. У них вот постмодернизм настоящий. У меня краешком каким-то.
Еще одна из примет постмодернизма – что в текстах сильно доминирует авторская воля. Мне кажется, что у вас достаточно сильно явлена авторская воля: ваши герои ведут себя не так, как диктуют им внешние обстоятельства или их психологический фон, а сообразно вашей, можно сказать, "режиссуре". Так задумывалось или так получилось?
Я с трудом представляю себе художественное произведение, где герои не поступают в соответствии с авторской волей. Мне кажется, что это не признак постмодернизма, а признак литературы вообще. Бывают такие случаи, когда писатели для героя планировали одну судьбу, но в процессе письма сам герой "оживает", и книга пишется уже по-другому. Но это не так часто бывает. Авторская воля всегда на первом месте.
Хрестоматийное свидетельство: Пушкин писал, что Татьяна в "Онегине""удрала штуку", взяла и вышла замуж.
Это такое кокетство авторское с долей интересничанья. Пушкин писал по одному сюжету, потом почесал репу, передумал и решил: дай-ка по-другому напишу!.. А потом друзьям жаловался, мол, ой, Татьяна сбежала, вышла замуж!.. Мне кажется, что не нужно к этому свидетельству поэта так серьезно относиться.
Пулемёт Саша выстрелил в конце концов по Серёже, или нет?
Ну, это уж я не знаю!.. Тут воля моя ничего не говорит.
У романа продолжение не планируется?
Нет. Хватит.
Минувшим летом у вас на литературной мастерской АСПИ в Нижнем Новгороде состоялась творческая встреча с молодыми писателями, по итогам которой вышла статья на портале "Год литературы". Там говорили, в числе прочего, о романе "Саша, привет!". Вы признались, что отсылкой для вашей книги послужил текст Виктора Гюго "Последний день приговорённого к смерти". Апелляции к нему и к другой вещи Гюго на ту же тему, "Клод Ге", я сразу "срисовала", когда читала роман. Гюго – действительно отсылка?..
Это не отсылка, это был первый толчок. Я прочитал, что говорил Гюго о проблеме смертной казни, и мне захотелось что-то свое написать на эту тему.
А вы повесть"Последний день приговорённого к смерти" только во взрослом возрасте прочитали?
Да. Я ее раньше не читал, только сейчас открыл для себя.
И как развивались события между тем, как вы прочитали книги Гюго – и тем, как поставили последнюю точку в своем романе? Какие прошли мыслительные и действенные этапы?
О мыслительных этапах мне сказать нечего, не буду же я описывать то, что творилось у меня в голове!.. Думал, придумывал сюжет год точно, а может, и больше. Я не помню, когда читал эти вещи Гюго. Скорее всего, это случилось весной 2019 года. А писать начал осенью 2020 года. Получается, я полтора года думал. Летом 21 года дописал книгу. Писал, значит, девять месяцев.
Прямо напрашивается аналогия: ребёнка столько же вынашивают.
Да, в общем-то, вынашивал, рожал.
Тяжко рожали?
Ну да. Довольно-таки тяжело давался мне этот текст. С большим эмоциональным напряжением, трудно было.
В силу того, что в книге написано, или по каким-то иным причинам?
Мне было жалко своего героя. Для меня "Саша, привет!" – эмоционально напряжённый текст. Не знаю, как для читателей, но для меня это все проходило через сильные эмоции. Довольно трудно было.
Именно поэтому вы говорите сейчас, что у "Саши…" не будет продолжения?
Я вообще против продолжений. Как правило, они бывают очень искусственными и преследуют коммерческие цели. Мне кажется, надо вовремя остановиться. Даже если ты считаешь, что получилось удачно, книга хорошо пошла, остановись и пиши что-нибудь другое. Зачем эти серии?.. В них есть какая-то нехорошая коммерция. Меня в определенный момент перестал интересовать этот герой – Сережа. Точка поставлена, для меня это все закончилось. Я не хочу больше возвращаться, незачем.
"Остановись и пиши что-нибудь другое" – значит, другая тема, новая творческая работа у вас уже есть?
Чтобы я прямо писал следующий роман – такого нет. В голове кружится рой мыслей, но сейчас я ни над чем крупным не работаю. Пишу в "лёгком режиме", веду цикл маленьких путевых заметок, описываю свои железнодорожные поездки. Я их выкладываю в своих социальных сетях: в Telegram-канале, на странице "ВКонтакте". Небольшие текстики про поездки. Я не уверен, что из этого получится цельная книга. А может и получится, посмотрим. Роман – это большая и тяжёлая, даже болезненная работа. А эти заметки – промежуточный такой проект.
На портале "Ревизор.ru" уже пять лет находится интервью, в котором вас называют "Мастер литературного травелога", так что не скромничайте. Это действительно интересные и живые тексты.
"Девушка-пограничник спросила: куда и с какой целью вы едете? Еду в Сухум, на один день, сегодня вернусь обратно в Адлер, я фанат железных дорог, давно мечтал проехать по абхазской линии, и вот, можно сказать, нахожусь сейчас на пороге осуществления мечты. Девушка-пограничник вместо того, чтобы проявить ожидаемую подозрительность, проявила, наоборот, доброжелательность, улыбнулась, о, надо же, как интересно, а вы откуда? Из Москвы. А кто вы по профессии? Писатель. Вместо того, чтобы ответить классической хармсовской репликой, девушка-пограничник ещё более оживилась: о, писатель, а вы прямо вот признанный писатель? Возникло некоторое затруднение: как оценить и описать степень признанности? Сказать, что да, признанный, офигеть какой признанный, и экспертным сообществом признанный, и широкой публикой, в общем, один из ведущих (да, вот прямо так и сказать — ведущих) писателей страны, да что уж там скромничать, почему один из, ну и так далее? Или сказать: ну так, знает кто-то, в основном, такие же писатели, в общем, так себе признанность? И то, и другое одновременно соответствует и не соответствует действительности. В общем, ответил в том духе, что если погуглите, то найдёте. Девушка-пограничник улыбнулась: прекрасно! А почему у вас на лице есть родинка ниже глаза, а на фотографии нет? Трудно сказать, может быть, как-то не отобразилась при фотографировании. Девушка-пограничник пожелала всем счастливого пути и перешла в соседний отсек.
Поезд ещё долго стоял на станции Весёлое. Пограничник сказал, что в соседнем вагоне пограничники сняли с поезда (прекрасное выражение) пять пассажиров. Потом поезд перестал стоять на станции Весёлое, переехал по мосту реку Псоу, и началась Абхазия. Пейзаж существенно изменился: стало в несколько раз больше зелени и в несколько раз меньше домов, и среди них вообще не было многоэтажных, только частные одно- и двухэтажные домики, некоторые побогаче, некоторые победнее, но в целом хорошие такие домики, нормальные.
Станция Цандрыпш — тоже пограничный пункт, абхазская сторона российско-абхазской границы. Поезд стоит здесь уже не час, а полчаса. Процедура пограничного контроля отличается от российской. В отсек вошёл абхазский пограничник. Не говоря ни слова, он протягивал руку поочерёдно к каждому обитателю отсека. Обитатель вкладывал в его руку паспорт, пограничник изучал паспорт примерно в течение половины секунды и возвращал его обитателю. Он не сличал фотографии с лицами, вообще не смотрел на обитателей отсека. Пограничный досмотр отсека (пять пассажиров) длился примерно 20 секунд.
Тщательность российских пограничников и нетщательность абхазских пограничников.
Постояли полчаса и поехали по Абхазии. Пейзаж красивый, но однообразный — слева зелёные горы, справа голубое море. Непрерывная цепочка небольших посёлочков, небольшие и большие частные домики, в основном, опрятные и приятные, но есть и следы разрухи (мало), неудивительные для этих мест. Дикое буйство зелени".
Дмитрий, и все-таки вернемся к роману – он сейчас "герой дня". "Саша, привет!" рецензиями не был обижен. Кто-то из критиков написал рецензию, с которой вы абсолютно согласны, потому что автор вас полностью понял?
Были. Хорошую рецензию, в частности, написала Галина Юзефович.
Галина Юзефович – сегодня ведущий книжный критик, было бы странно, если бы она написала плохую рецензию…
Нет, она всегда пишет высокопрофессионально – но могла на таком же высоком уровне раскритиковать роман, однако же Галина написала о "Саше…" хороший отклик. Было действительно много рецензий, и среди них было много текстов, которые показались мне близкими. И они продолжаются. На какие-то отклики я ссылки публикую у себя в социальных сетях.
Почему роман изначально написан как сценарий или как пьеса?
На этот вопрос приходится отвечать постоянно, и я выработал единый ответ. Да, в "Саше…" есть элементы сценарности, поэпизодного плана. Я случайно набрел на этот приём. Мне нужно было дистанцироваться от традиционной стилистики романа: с таким неспешным разворачиванием сюжета, с такими долгимипереездами… Хотелось, чтобы было все динамично. Случайно придумал этот приём, он мне помог отстраниться от текста, мне всегда нужна какая-то дистанция между собой и текстом. Я придумал достаточно простой ход через воображаемую камеру, которая между мной и текстом стоит. Это все само придумалось.
У вас не было мыслей, что роман будет запрошен театрами, как ваши пьесы "Серёжа очень тупой" и "Человек из Подольска"?
Конечно, были, я на это рассчитывал. Не то, чтобы я специально писал роман так, чтобы театрам было удобно поставить, нет. Но я думал, что было бы неплохо, если бы эту вещь воплотили на сцене или на экране. Такие мысли были.
Не знаю, почему другие интервьюеры спрашивали о "сходстве" вашего романа с пьесой, но я отталкивалась от информации, что Марат Гацалов ставит спектакль по этой книге для Театра наций. Вы к этому процессу как-либо причастны?
Я имел отношение к этому процессу, но не прямое. Инсценировку я писал сам, у нас с постановщиком была отчасти совместная работа. Мы много встречались с Маратом, он делился со мной режиссерскими соображениями. Он уже начал репетировать, а у нас была только первоначальная версия инсценировки. Гацалов делится со мной трудностями своими, идеями, как тот или иной момент можно развернуть и изменить. Я писал инсценировку, учитывая его режиссёрские пожелания. А в самом процессе постановки, подбора актёров и работы с ними я не принимал участия. Я в театр заходил только для подписания договора.
Предпремьерные показы уже были? Видели ли вы их?
Были. Я один прогон видел, мне очень понравился спектакль, хотя на то время он ещё был сыроватый, и все же мне увиденное понравилось.
То есть вы согласны с режиссёрским видением, подбором актёров?
Я бы слово "согласен" поменял, я бы сказал "нравится". Я же не народный контроль, чтобы соглашаться или не соглашаться. Трактовка Гацалова мне нравится. Получилось произведение, сильно отличающееся от оригинала, но я знал, что так будет, и так должно быть. Мне нравится, что получилось. Актёры потрясающие, они прекрасно подобраны и идеально вписались в эти роли. Отличная работа.
Спектакль полностью соответствует тексту романа? У него такой же открытый и загадочный финал, или достигнута общая определённость?
Финал тоже в общем-то открытый, но немножко другой. Там все получилось по-другому. История немножко изменилась. Но я бы не хотел пересказывать спектакль, которому только предстоит выйти на сцену…
А пересказывать и не надо, мы с вами опять говорим о трактовке и о понимании автора его читателями из разных профессиональных сфер. Чем вы объясняете сценическое изменение вашей истории?
Текст романа физически невозможно перенести на сцену, иначе получится спектакль, который будет длиться полдня. Просто никто не сможет это смотреть. Естественно, нужно было сильно сократить романный текст. К тому же перед нами стояли ограничения, что должен быть одноактный спектакль. Поэтому я понимал, что целиком книга в инсценировку никак не влезет. Я сокращал многое, и многие линии ушли. А одну линию мы, наоборот, усилили.
Когда Театр Наций предъявит спектакль публике, и планируете ли вы быть на премьере?
Премьера намечена на 24-25 сентября. Уже скоро. Конечно, планирую смотреть премьеру.
Спасибо за интервью и приятного просмотра!
