Его арестовали в конце 1947 года в разгар сталинской кампании по "борьбе с космополитизмом". Наум Коржавин тогда со второй попытки поступил в Литинститут, писал стихи и бесстрашно читал их всюду и всем. Да что там стихи. Наум сочинял сонеты, оды. И так как печатать его никто не печатал, он доносил свою поэзию в устой форме, а некоторые стихи расходились по рукам в рукописном виде. Кстати, начинающий поэт одно из своих стихотворений посвятил Сталину, и ему, человеку еще тогда по молодости наивному, казалось, что он ничем Отца народов не обидел.
"А там, в Москве, в пучине мрака,
Встал, воплотивший трезвый век,
Не понимавший Пастернака
Суровый жесткий человек…"
Пришли за ним, как и к другим, ночью, чтобы врасплох, чтобы взять тепленьким и сонным. "За что? За что?", - возбужденно повторял растерявшийся поэт. Он жил тогда в общежитии, среди его соседей по комнате были и Расул Гамзатов, и Владимир Тендряков. Наум почти восемь месяцев провел в изоляторе Министерства госбезопасности СССР и в Институте им. Сербского. В результате его осудили и приговорили к ссылке по статьям Уголовного кодекса 58-1 и 7-35 - как "социально опасный элемент". Осенью 1948 года выслали в Сибирь, где в селе Чумаково он провел три года. Дальше (1951-1954 годах) отбывал ссылку в Караганде. И вот как он писал об этом.
Из стихотворения "Осень в Караганде"
"….Деревья,
как люди, -
не здесь родились,
А жить приходится -
здесь.
И люди в зданьях
полны забот,
Спешат,
и у всех дела…
И людям тоже недостаёт
Ещё немного
тепла,
Но сроки сжаты,
и властен труд,
И надо всегда спешить…
И многие
так
на ходу
умрут,
Не зная,
что значит
жить…"
Там же, в ссылке он закончил горный техникум и в 1953 году получил диплом штейгера. Но он ему не пригодился. Что касается Сталина, из-за которого его судьба сломалась, он написал, ставшее впоследствии известным и часто цитируемым стихотворение "На смерть Сталина".
Вот несколько строчек:
"….он — мертв.
До правды не дошел он,
А ложь кругом трясиной нас сосет.
Его хоронят громко и поспешно
Ораторы,
на гроб кося глаза,
Как будто может он
из тьмы кромешной
Вернуться,
все забрать
и наказать.
Холодный траур,
стиль речей —
высокий.
Он всех давил
и не имел друзей…
Я сам не знаю,
злым иль добрым роком
Так много лет
он был для наших дней.
И лишь народ
к нему не посторонний,
Что вместе с ним
все время трудно жил,
Народ
в нем революцию
хоронит,
Хоть, может, он того не заслужил.
В его поступках
лжи так много было,
А свет знамен
их так скрывал в дыму,
Что сопоставить это все
не в силах —
Мы просто
слепо верили ему.
Моя страна!
Неужто бестолково
Ушла, пропала вся твоя борьба?"
Фото: ruspekh.ru
Отношение Наума Коржавина к Сталину было неровным, переменчивым. Впрочем, и политические взгляды эволюционировали. Он видел, что происходит вокруг и трезво оценивал ситуацию. Лгать, приспосабливаться – это не про него. К концу Великой Отечественной войны он оправдывал Сталина, верил в необходимость его жестких методов, о чем позднее в своих публицистических статьях вспоминает с сожалением. Именно в ссылке Коржавин стал антисталинистом, и при этом яростно исповедовал коммунизм, противопоставляя подлинный коммунизм советской действительности. Отказался от коммунистической идеологии в 1957 году.
Так за что отправили в ссылку русского поэта? За пару строчек про Сталина? В свих воспоминаниях и интервью Наум Коржавин рассказывал, что его обвинили по статье 58-10, т.е. в антисоветской агитации, потом заменили, мол, "писал и читал знакомым стихи антисоветского содержания", затем исправили "антисоветского" на "идеологически не выдержанные". В итоге "одарили" статьей статью 7-35. По 7-ой привлекались те, те, кто представлял опасность для социалистического государства. В 35-й статье были перечислены соответствующие наказания. В кодексе их соединили, получилась статья 7-35, по которой высылали проституток. Вот с кем его сравняли…Все серьезные санкции начинались со знаменитой 58-й.
После амнистии, в 1954 году поэт – горный рабочий вернулся в Москву, через пару лет, когда его реабилитировали, восстановился в Литературном институте и окончил его в 1959 году.
Стихи Коржавина к тому времени уже появлялись на страницах журналов, а в центральной печати были опубликованы в 1955 году. Широкую известность Коржавину принесла публикация подборки стихов в поэтическом сборнике "Тарусские страницы" (1961), в 1963 году вышел сборник стихов "Годы" - итог двадцатилетней работы поэта.
Помимо официальных публикаций, многие его стихи распространялись в самиздате. После того, как Коржавин выступал в защиту "узников совести" Даниэля и Синявского, Галанскова и Гинзбурга, публикация его произведений была официально запрещена.
И вот тогда и начался конфликт Коржавина с советской властью. После допроса в 1973 году, поэт не выдержал и подал заявление на выезд из страны, объяснив свой шаг "нехваткой воздуха для жизни". Коржавина выпустили. Он уехал в США, в Бостон. Произошло это 31 октября 1973 года.
Как и многие эмигранты из СССР, Коржавин резко выступал не только против коммунизма, но и против всех форм социализма и революционного движения. В статье "Психология современного энтузиаста", анализирующей трагедию обманутой коммунизмом интеллигенции, он писал: "…то, что в свое время было рождено страхом, сегодня продолжает рождать восторг, тема не может и не должна быть закрыта!"
Русский писатель Владимир Максимов (основатель, главный редактор журнала "Континент") принял Коржавина в редколлегию. Он продолжал поэтическую работу, сборники выходили во Франкфурте-на-Майне. Наум Коржавин всегда защищал "органическую связь искусства с Высоким и Добрым". Именно искусство, стремящееся к гармонии, по Коржавину, удовлетворяет подлинную художественную потребность. Он писал: "Прекрасное, то есть искусство, не должно подчиняться требованию полезности не потому, что это примитивно и стыдно, а потому, что оно и так полезно, если оно на самом деле искусство".
О себе говорил: "Я не представитель эмигрантской литературе. Кто-то выдумал еще понятие "русскоязычная литература". Чушь. Русскоязычной литературы, как и русскоязычной культуры не бывает! В наши дни происходит естественный процесс восстановления, правильного принятия культурных ценностей вне зависимости от того, где они были созданы — в Германии, Америке, Франции, Израиле - или России, Москве. И вне зависимости от времени".
Когда эмигрантов перестали считать врагами, когда рухнул "железный занавес", отделявший СССР от Запада, Коржавин стал одним из первых, кто приехал на родину. И приезжал он достаточно часто. Но помнил Зло. Брежневские времена убили надежду процессами Синявского, Даниэля и других. "Ведь что такое брежневщина? Это сталинщина без Сталина", - говорил он. В одной из своих встреч с московской публикой, он честно признался, да он и не мог не честно: " Мы более двадцати лет жили в эпоху стагнации под знаком распада. Я уходил не в эмиграцию, а в оживание. Горбачев? Как он появился, как? Я не предвидел такого поворота событий. Вы должны знать, что жизнь по ту сторону границы – не оказалась для меня освобождением от чего-то, а это скорее путь из болота в пустыню. Я собирался прожить за границей всего несколько лет, но судьба распорядилась иначе".
Науму Моисеевичу посвящены два документальных фильма - "Эмка Мандель с Колборн Роуд" (2010 год) и "Наум Коржавин. Время дано" (2016), получивший гран-при "Гранатовый браслет" фестиваля "Литература и кино" в Гатчине. Режиссер этих картин Павел Мирзоев, близкий друг поэта.
К сожалению, в России за последние 10 лет произведения Коржавина не переиздавали.
Из стихотворения "Я раньше видел ясно…"
"Я раньше видел ясно,
как с экрана,
Что взрослым стал
и перестал глупить,
Но, к сожаленью, никакие раны
Меня мальчишкой не отучат быть.
И даже то,
что раньше, чем в журнале,
Вполне возможно, буду я в гробу,
Что я любил,
а женщины гадали
На чет и нечет,
на мою судьбу.
Упрямая направленность движений,
В увечиях и ссадинах бока.
На кой оно мне черт? Ведь я ж не гений
И ведь мои стихи не на века.
Сто раз решал я
жить легко и просто,
Забыть про все,
обресть покой земной...
Но каждый раз
меня в единоборство
Ведет судьба,
решенная не мной.
И все равно
в грядущем
новый автор
Расскажет, как назад немало лет
С провинциальною тоской
о правде
Метался по Москве
один поэт".
Из стихотворения "Последний язычник" Письмо из VI века в ХХ
"Как хотелось мне жить,
хоть от жизни давно отгрустили,
Как я смысла искал,
как я верил в людей до поры...
Я последний язычник
среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний,
кто видит,
как гибнут миры".
