Эдуард Лимонов: " Хоронили рано сочинителя…"

Накануне, 17 марта, вечером, когда депутат и писатель Сергей Шаргунов на своей странице в Facebook сообщил о смерти Эдуарда Лимонова, большинство комментариев имело характер шокированный. Люди не могли поверить, что Лимонова не стало. Казалось, общество думало, что этот "неудобный", резкий в речи и поведении человек вечен. И когда оказалось, что он так же уязвим, как все, что умер в больнице в результате долгой борьбы с болезнью - эту новость надо было "переварить", а потом с ней смириться. 

Публицист Виктор Мараховский назвал свою колонку-некролог писателю, поэту, диссиденту, общественному деятелю "Почему нам будет не хватать Лимонова". Громко звучит – но справедливо.

Со смертью Эдуарда Лимонова стало меньше одним свидетелем советской эпохи, из которой и выросло его непримиримое диссидентство.

Эдуард Лимонов родился 22 февраля 1943 года в Харькове. Судя по его автобиографическому раннему роману "Подросток Савенко" (такова настоящая фамилия писателя), его отец Вениамин Иванович Савенко был офицером пенитенциарной системы. В романе есть потрясающая сцена, когда юный шалопай Савенко во время одной из прогулок по городу (пока наивные родители думали, что он в школе) забрел, кажется, на вокзал и застал отправку заключенных из одной колонии в другую. За тем, как людей со сцепленными на затылке руками заставляли забираться в вагоны, наблюдал офицер с револьвером в руке. В нем подросток Савенко узнал своего отца. Много строк посвящено описанию чувств, которые бушевали в груди подростка, пока он осмысливал, как его "домашний" добродушный и занудный отец оказался надсмотрщиком.

Молодой Эдуард Лимонов. 

 

Согласно официальной биографии Эдуарда Лимонова, в 15 лет он сподобился писать стихи, а в 17 лет начал трудовую деятельность на всяких неквалифицированных и тяжелых должностях. А в 20 лет принял участие в рабочей забастовке против снижения расценок. Это был 1963 год, немногим позже печально известного "новочеркасского расстрела". А в 21 год Эдуард понял, что надо самому себя обеспечивать – и занялся пошивом джинсов. По собственным словам, сшил джинсы "скульптору Неизвестному и поэту Окуджаве", и зарабатывал этим тоже, в принципе, творческим делом несколько лет, даже когда переехал в Москву и усилил литературную деятельность. В Москве молодой писатель обзавелся "цитрусовым" псевдонимом. Его придумал художник-карикатурист Вагрич Бахчанян.

Отъезд Лимонова из СССР последовал в 1974 году. Говорят, что Лимонова охарактеризовал как убежденного антисоветчика лично Юрий Андропов, глава КГБ. Сам Лимонов утверждал, что ему предложили "в конторе" стать сексотом. Он отказался – пришлось эмигрировать в США.

Вернулся Лимонов в уже не СССР в начале 1990 годов, восстановил гражданство, начал активную политическую деятельность, учредил газету со взрывоопасным названием "Лимонка" и национал-большевистскую партию, которую через несколько лет признают экстремистской и запретят на территории России. В этот бурный период произойдет знакомство Лимонова с неким молодым человеком, впоследствии известным писателем Захаром Прилепиным.

Эдуард Лимонов. Фото: РИА Новости. 

В конце жизни, как известно, Лимонов рассорился с Прилепиным. Немногим больше месяца прошло с тех пор, как писатель-оппозиционер крепко раскритиковал в своём блоге бывшего соратника. Лимонов отметил, что Захар предал былые идеалы, что стал очень лоялен к власти. Отдельно досталось партии "За правду", которую возглавил Захар Прилепин. "Политическая партия вообще это политическое сооружение из прошлого, устарелая машина, и явно указывает на какой-то эталон, которому стараются следовать", - написал в блоге Лимонов. Он даже позволил себе несколько личных выпадов и отказался от того почтения, которое молодой коллега проявляет к нему как к писателю.

А вот Захар своего мнения не изменил и в прощальном печатном слове, назвав Лимонова по старой памяти "Дедом", охарактеризовал его как своего учителя и "огромную мобилизующую силу". Более того – Прилепин признался, что осиротел без Эдуарда Вениаминовича. По негласной традиции "О мертвых – либо хорошо, либо ничего", почти никто не сказал вослед Лимонову дурного слова.

Все те политические пертурбации, в которых Эдуард Вениаминович активно участвовал на протяжении последних почти 30 лет, что снова жил в нашей стране, как-то заслоняют от общества главное: политик Лимонов начинался с поэта Лимонова, прозаика Лимонова, художника слова Лимонова. Кажется, этого художника слова только предстоит прочесть.

Фото: echosevera.ru

У Лимонова-писателя несчастливая судьба, в чем-то перекликающаяся с творческой судьбой писателя Венедикта Ерофеева. Нет, не о том речь, что юный Лимонов не мог печататься в СССР, что его первые произведения выходили в эмигрантских русскоязычных издательствах и в СССР попадали в лучшем случае в "тамиздате", нелегально, а открыто пришли только в 1990-е годы. Хотя и эту параллель нельзя сбрасывать со счетов. Но я имею в виду другое: Лимонова, как и Ерофеева, в большинстве своем неправильно читали.

Общеизвестно, что главное произведение Ерофеева – поэму "Москва-Петушки" обыватели чаще всего воспринимают как исповедь пьяницы из подмосковной электрички и вычитывают из нее в первую очередь ненормативную лексику и всяческие описания измененного состояния сознания. История о пятнадцатой главе "Москвы-Петушков" вообще хрестоматийна: в предисловии к одному из первых изданий женщин и детей честно предупреждали, что эта глава следом за словами "И немедленно выпил" состоит из полутора страниц чистейшего мата, не несущего смысловой, сюжетной и композиционной нагрузки, и просили перелистывать эти страницы. Честность издателей привела к обратному эффекту: женщины и дети тут же бросались читать пятнадцатую главу и, преодолев две страницы, заявляли всяческие претензии сочинителю. Автор и издатели приняли меры. Во всех последующих переизданиях поэмы пятнадцатая глава сводится… к словам "И немедленно выпил".

"Главная книга" Эдуарда Лимонова. 

Что-то похожее происходит и в отношении книг Эдуарда Лимонова. В большинстве своем его сочинения воспринимаются как эпатаж, стремление взбудоражить публику неудобной правдой, уродливыми откровениями. Я говорю не о политических сочинениях, это отдельная тема, ну их – а о художественной прозе.

"Подросток Савенко" – мучительная повесть о взрослении мальчика из приличной семьи на фоне городского практически гетто. О, какие там подробности неаппетитные, какие эпизоды вульгарные, какой язык площадной, как много мата – автор на нем не ругается, он так разговаривает!.. Молодые люди описаны вопиюще несоветскими, у них нет ни единой положительной черты, они не проявляют созидательных мыслей, желания служить Родине, проводят время в омерзительных забавах!.. И так далее. На второй план уходит диссонанс, который испытывает подросток Савенко, понимая, что все взрослые лгут, что их тяга к соблюдению приличий скрывает самые отвратительные стороны советского бытия…

Роман "Подросток Савенко". 

Не потому ли в своих "взрослых" романах и повестях Эдуард Лимонов был принципиально откровенен в описании различных уродств и извращений, в том числе сексуальных?.. Вот именно это у него и вычитывали. Эмигрантская повесть "Это я – Эдичка" – исповедь не о боли расставания с любимой женщиной и не о таком же, как в СССР, только с другого боку, лицемерии общественного устройства, а о встрече, мягко скажем, с афроамериканцем на помойке. "Палач" – просто энциклопедия отношений в формате "садо-мазо". "Укрощение тигра в Париже" – грязное белье о жизни с третьей женой Натальей Медведевой, подлинные эпитеты, которыми супруги друг друга награждали. И он опять же пишет матом! Да, их жизнь была разгульной и не стесненной обывательскими нормами, но роман не только и не столько об этом… И вообще, кто сказал, что все это написано о себе и по личному опыту?..

Эдуард Лимонов с Натальей Медведевой. Фото: sell-off.livejournal.com

Эдуард Лимонов не выработал в русской литературе особый тип героя – притворяющийся "отражением автора в зеркале". Так писал, скажем, из крупных советских литераторов Сергей Довлатов. Так написана "Педагогическая поэма" Антона Макаренко. Так иногда еще до революции изъяснялись Александр Куприн и Викентий Вересаев.  Но Лимонов существенно развил эту традицию, не имевшую достаточного "веса" в советской литературе, потому что она должна была быть идейна, содержательна и описывать общественно-значимый конфликт, а не самокопание автора. Лимонов ввел в великую русскую литературу галерею героев – Подросток Савенко, Эдичка, Писатель в "Укрощении тигра в Париже", о сути которых голову сломаешь – автошаржи? психотерапия? полностью придуманные персонажи? Кстати, не их ли отпрыском стал "Санькя" Захара Прилепина?.. Литературоведению будущего найдется, чем заняться в наследии Лимонова.

Давным-давно Эдуард Лимонов написал стихотворение (его привел в своем Facebook Бахыт Кенжеев – великий русский поэт казахского происхождения и американского подданства):

Это стихи о поиске себя – и не только в искусстве. Они нарушают правила стихосложения, пародируют высокий слог Золотого века русской поэзии, придают этому священному слогу какой-то ернический тон. В поэзии Эдуард Лимонов всегда шел от противного. Так же и в прозе. Так же, наверное, в политике и в жизни. И все это нам еще предстоит заново прочитать и осмыслить. Как спустя 30 лет после ухода Венедикта Ерофеева соавторы книги "Посторонний" полностью проанализировали текст "Москвы-Петушков" и нашли в нем мощный библейский подтекст и параллели образа Венички с Христом. Так, наверное, через много лет какой-нибудь ученый пересмотрит образ "непримиримого бунтаря" и "борца с обывательской моралью" Лимонова…

Кадр из фильма "Большая Медведица" о Наталье Медведевой. Фото: www.rostovnews.net

И, кстати, не исключаю посмертных премий. При жизни Эдуард Лимонов получил, кажется, одну-единственную литературную "премию Андрея Белого" — имеющую репутацию "маргинальной" награды и выражающуюся в сумме одного рубля. Но после смерти обычно в премиальном поле многое меняется: человека и всех его "неудобств" уже нет, остаются только тексты. Как здраво отметил Виктор Мараховский, Лимонов был крупнейшим русским писателем конца XX и начала XXI века —потому, что его знали и читали по меньшей мере два поколения.

Но это все дела будущего. А пока мы прощаемся с Эдуардом Вениаминовичем. Он и это предсказал в стихотворении, созданном аж в 1970 году.

О ком писал? О себе? О ком-то из коллег по андеграунду, который тоже по Москве ходил "в руках", то есть в списках, без надежды напечататься?.. Неизвестно.

Только вот сейчас "сочинитель" позаботился о том, чтобы никакая "девочка в калошках" не явилась на его погребение. Последним желанием писателя были закрытые похороны.