Ёлки, да ёлки, да ёлки мои!

Елки начинают свою праздничную работу еще в декабре. Елки – это новогодние представления для детей, которые устраивают на самых разных площадках: концертных залах, парках, театрах.

 

В моем детстве чудеса устраивали еще и в Домах культуры. Билеты на елку давали маме на работе. Частично они могли быть выкуплены, частично выданы "бедным" в качестве подарка или частично оплачены за счет профсоюзов. Но все это детей не касается. Детям дают небольшую интермедию на улице, в холле, потом ведут в зал, где идет полноценный спектакль, а после спектакля по билету в красивых домиках нарядные тети-красавицы, тети-зайцы, тети-снегурочки дают тебе коробочку с конфетами. Иногда там была мандаринка. Несколько шоколадных конфет, леденцовые карамели, карамели с начинкой, печенье, иногда малюсенькая шоколадка "Аленка" или пастила "Сластена". Подарки давали в бумажных или пластмассовых коробках. Все невкусные конфеты мы отдавали родителям, а вкусные ели сами.

Фото: Арина Депланьи
 

В Новый год у нас не забирали конфеты, чтобы выдавать по две в день, мы ели их сами сколько хотели.  Конечно, хотелось красивую коробочку. Но тут уж, какая досталась. Все равно было приятно, скучнее всего было получать подарок в картонной бело-голубой коробочке, где, кажется, были изображены Дед Мороз, елка и зайцы  со снеговиками.  Но вспоминать мне сегодня об этом приятно. Вообще, есть, о чем вспомнить.

Сколько себя помню, мечтала получить в подарок от Деда Мороза большую бордовую пластмассовую рыбу. Я пыталась петь ему под аккордеон в пионерском лагере про Аврору, рассказывать стихи на елках в Москве – ничего у меня не получалось. Рыба уплывала. Последней моей попыткой стала елка в спорткомплексе "Олимпийский", куда мы с сестрой были привезены мамой, раздеты и сданы внутрь для развлечений.

 

С родителями пускали только совсем маленьких детей. Мы выслушали Деда, позвали Снегурочку: "Снегурочка! Снегурочка!", зажгли елочку на раз, два, три: "Елочка, гори!". Повелись в хоровод и вот тут Дедушка Мороз и Снегурочка пригласили нас себя порадовать. Моя сестренка вышла и прочитала стишок. Дедушка порылся в своем мешке и выдал ей пупсика в ванночке. Потом вышла девочка и получила мою заветную рыбу, мальчик получил рыбу, девочка получила собачку, девочка получила рыбу, я не выдержала, сказала сестре, что тоже пойду. И пошла.

 

Пошла и прочитала стихотворение. И вот Дед Мороз стал рыться в своем мешке и сказал: "Какое хорошее ты прочитала стихотворение, у меня остался последний подарок!" И вручил мне круглую зелененькую формочку для песочницы… Больше я решила стихов Деду Морозу не читать. И вообще выросла ему назло и перестала ходить на елки.

 

Не знаю, как он столько времени жил без меня и кому дарил заветных бордовых рыб, пока мы снова с ним не встретились на елке в Доме культуры, который находился недалеко от нашего дома, и куда я ходила в театральный кружок с двумя подругами: Леной и Наташей. Я тогда была уже в выпускном классе, время было странное и страшное – девяностые. Наша руководительница кружка однажды сказала, пришло время ставить новогодние елки, давайте девчонки начинайте зарабатывать деньги. И мы начали. Я тоже начала. У меня было две роли: мышонок и пингвин. 

 

Мышка была сущей ерундой, нужно было записать одну фразу “И от сереньких мышат” писклявым голосом, я записала и забыла.

 

А вот пингвин был прелесть. Мне выдали костюм, который по сути был длинным мешком с узким подолом, рукавами-крыльями (без пальцев разумеется), а на голову надевался капюшон с клювом. Режиссер совершенно напрасно требовала придумать как ходит пингвин, как только я оказалась в этом мешке ходить стало невозможно. А по сценарию у меня три интермедии, в том числе одна на улице, и футбол, точнее пингвинбол.

 

Костюм надевали на меня несколько человек, самой это было сделать нельзя никак. Пальто зимнее, сапоги красные (свои, между прочим), сверху эта прелесть и выходи на улицу играть. Потом я залетала с черного хода в здание, и как могла быстро неслась на третий этаж в гримерную.

 

Когда я преодолевала очередной лестничный пролет Снегурочка, сторожившая меня, кричала остальным:

 

 - Пингвин бежит, готовимся!

 

 И три человека в гримерной набрасывались на меня, чтобы стянуть мешковидный костюм. Пальто снималось, надевалась какая-то безумно шершавая жесткая жилетка для утолщения и опять эта прелесть. Я в раскорячку семенила в нижнее фойе встречать детей, потом брала за ручку одного и на пару с Оленем мы вели их в верхнее фойе. Там я принималась читать стишки, плясать с Дедом Морозом, орать "Снегурочка! Снегурочка и Елочка гори!", строить детей в ровные ряды и рассаживать их в зале. Потом был перерыв на спектакль, и все возвращалось к началу, и так – 4 елки в день.

 

Первая елка самая сложная. Ты привыкаешь, еще спать хочешь, потому что она в 8 утра начинается на улице. Хотя это бодрит. Так вот, в тот день я не знаю, что случилось, то ли ледок был на площадке, то ли ноги запутались, то ли в ногах были дети, но я – пингвин грохнулась.

 

Встать в таком облачении самой было невозможно, я начала ковыряться в глупых попытках, а дети радостно бросились на помощь. Свалка была исключительно прекрасная. Я примирилась, потому что дети тащили меня в разные стороны, и были повсюду: и на мне, и с боку, и подо мной. Олень пытался оттащить детей, но ему тоже наподдали, и он отскакал. Пара клоунов и Дед Мороз с посохом тоже пытались меня поднять, но роняли, и я снова облеплялась детьми. Потом Деду Морозу, видимо, это дело надоело и он, хотя я в то время еще в него верила, громко посохом стукнул и крикнул:

 

– Дети, уже оставьте эту птицу в покое, пингвины часто так падают в снег. Им так хорошо. Пойдемте в наш прекрасный дворец искать Снегурочку.

 

Дети бросили меня, вероятно, к счастью, и ушли за этим морозным Дедом.

 

А вместе с ним ушли мои коллеги, артисты, которым надо было работать – все было строго по времени.

 

Я еще пару раз побрыкалась и решила отдохнуть. Но тут я чувствую, меня снова тянут вверх.

 

– Ох, думаю, слава пришла! Наконец-то.

 

Первая попытка не удалась. Так как два милиционера, наблюдавших эту веселую игру в пингвинбол ржали так, что уронили меня и с неразборчивым:

 

– Ой, упал, – ржа повторили попытку.

 

Наконец, под какой-то треск, дворец, где царил праздник ненастоящего деда мороза, я бы сказала паразита этого, встал ко мне передом, и я побрела к служебному входу под веселое новогоднее ржание стражей порядка.

 

– Выходи еще! – кричали они.

 

К детям я в этот день больше не вышла, клюв свернулся, а мешок треснул по шву, и пингвин стал выглядеть неприлично. Оленю пришлось работать одному. К следующему дню костюмеры выдали мне пингвина целым и здоровым.

 

Кроме нас с Ленкой – Оленем, на елках работали профессионалы. Настоящие актеры! И студентка подготовительного курса какого-то театрального училища. Она была совершенно потрясающей – с красивым голосом, правильно и тщательно нанесенным гримом, получив костюм и парик, она переплела свою косу… и всегда помогала пьяному Деду Морозу держать марку. К слову сказать, Дед Мороз был тоже не лыком шит, например, забыв свой стихотворный текст, он не терялся, а сочинял его на ходу, слушаясь Снегурочку и не двигаясь от елки.

 

Если он был в форме, танцевал с нами пингвинами, оленями и Снегурками модный тогда танец "Ламбада" и разрешал загадывать желания.  Однажды к нему на елку пришел ребенок (эээ.. забыла) кажется, дочка, ей было лет пять-шесть примерно. И вот после второй по счету елки (самая лучшая елка по времени, все уже проснулись, но не закусывали), в обеденный перерыв, когда Дед Мороз снимал в мужской гримерной бороду, мы спросили у девочки:

 

– А ты понимаешь, что Дед Мороз – твой папа.

 

– Да… сейчас папа, а тогда был Дед Мороз.

 

После четвертой елки (куда ж девать ребенка!) мы спросили, понравилось ли ей вообще?

 

– Очень! Актер, который играл мальчика Колю, был такой пьяный, но таак хорошо держался на сцене!

 

 На сцене надо было хорошо держаться и после сцены тоже. Мы с Ленкой брели домой, по засугробленному району: тогда еще были бооольшие-бооольшие сугробы и накатанные шагами дорожки желтоватого цвета, снег блестел…  Мы еле тащились с подарками от Деда Мороза, среди которых снова не было этой бордовой рыбы, чтобы к семи утра вернуться в свою гримерную и все 12 дней натягивать костюм пингвина.