У меня ощущение, что "открылась бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне – дна" иногда возникает при посещении книжного магазина или просмотре списка новинок в электронной библиотеке. Конечно, литературная вселенная значительно уступает в размерах реальному мирозданию (да и существует она по астрономическим меркам сотые доли секунды), но по сравнению с ней человеческая жизнь всё равно кажется крошечной пылинкой. На каждом стеллаже умещаются множество миров – непокорённых, далёких, загадочных. Большинство из них так и останутся неизведанными. Ежегодно издаются тысячи и тысячи книг. Угнаться за всеми никак не получится.
Литературный космос неуклонно расширяется. Он полон самых разных объектов. Есть книги, которые ярким метеором промелькнут на небосклоне, и навсегда исчезнут. Есть книги, которые становятся путеводными звёздами для целых поколений. Есть книги, которые подобно гигантскому астероиду обрушиваются на неокрепшие умы, полностью уничтожая привычную картину мира (но в дыму и пламени мировоззренческого апокалипсиса непременно родится новая)…
Такое разнообразие пугает, восхищает, завораживает. Некоторые литературные направления всё больше напоминают отдельные миры, живущие по собственным законам. Города, полные сюрреалистических причуд нового вида. Доведённые до предела жестокость и цинизм сплаттерпанка. Укрощение повседневной действительности в новом реализме. Конечно, даже между этими совсем непохожими друг на друга течениями (а ведь помимо них в литературной вселенной существует множество других!) есть немало общего: сопереживание главному герою, обострённые конфликты, сюжетные перипетии, попытки дать новые ответы на известные вопросы. Различий всё равно гораздо больше, и они касаются не только творческого метода, а картины мира вообще. Например, представители отечественной "почвеннической" литературы горестно сетуют, что нет голоса у молодого поколения, а русский хоррор, напротив, фиксирует целую "тёмную волну" ярких и самобытных имён… Впору применить к литературе физический закон Ломоносова: "что в одном месте убывает, в другом прибывает".
Впрочем, к чему сравнивать отличающиеся по целям, взглядам и методам направления, если даже в рамках одного явления – современной поэзии – наблюдается такое, что кажется, будто без параллельных миров, чёрных дыр и искажений пространства-времени дело не обошлось. Одни полагают, что поэзия если не скончалась, то находится при смерти. Другие упорно оперируют взятой с потолка цифрой – пресловутым одним процентом людей, которые всегда читали и будут читать поэзию. Наиболее оптимистичны третьи, те, кто полагает, что поэзия переживает период расцвета, вот только в их рядах согласия меньше всего. Поклонники концертной и сетевой поэзии не желают разбираться в премудростях концептуализма или "новых эпиков", а высокоинтеллектуальные ценители "Ариона" или "Нового литературного обозрения" и вовсе отказывают верам полозковым и прочим ах астаховым в праве называться поэзией.
Рассуждая о современной литературе, можно вспомнить о границе, проведённой между элитарной словесностью и массовым продуктом, только вот это разделение становится условным и больше напоминает не нерушимую Стену из мартиновской "Песни льда и пламени", а разрисованные обломки берлинской стены. Понятное дело, приключения десантника-попаданца в Древней Руси или сотое расследование "любительницы частого сыска" не дадут пищи для ума и души интеллектуала, а домохозяйка не будет коротать время между приготовлением обеда и очередной серией "Великолепного века" с томиком Томаса Пинчона. Но вот Питер Уоттс – чьё место в книжном магазине рядом с треугольноухими эльфами и бесконечными вариациями "Метро 2033" и "Сталкера", поднимает в своих романах настолько серьёзные проблемы мироустройства и человеческих взаимоотношений, что, например, многие почвенники с их вечным "плачем у околицы" (весьма уважаемые представители "серьёзной" литературы) даже рядом не стояли. Или режиссёр Дэвид Кроненберг – его дебютный роман "Употреблено" с одной стороны обычный триллер о съеденной старушке-философе и происках спецслужб, а с другой – подробное исследование гаджетомании и уникальная попытка создания литературного произведения с использованием киноинструментария. В поисках доказательств не обязательно устраивать хождение за три моря – роман Марии Галиной "Автохтоны" по достоинству оценён и толстожурнальным "Новым миром" и коммерческим "Миром фантастики", хотя раньше подобных точек пересечения практически не встречалось.
Итак, космос современной литературы, хотя и потрясает своим разнообразием, остаётся весьма пугающим, постоянно расширяющимся, лишённым ориентиров. Не всем по нраву жизнь на безграничных и необъятных пространствах. Некоторым хочется вернуться к прошлой парадигме – к неподвижной Земле, вокруг которой наматывают круги Солнце и другие планеты, а ещё лучше к трём слонам, стоящим на гигантской черепахе.
Это издатели, которые никак не привыкнут, что любая книга в кратчайшие сроки будет выложена в сети для бесплатного скачивания, и надо создавать новые бизнес-модели. Требования блокировать "Флибусту", торренты и прочие скопища халявного контента чем-то напоминают заколачивание окон во имя поддержания свечной промышленности из "Экономических софизмов" Фредерика Бастиа.
Это литераторы, которые грезят о воссоздании Союза писателей по советским лекалам с оплачиваемыми выступлениями перед нагнанной и скучающей аудиторией, с огромными тиражами, оседающими мёртвым грузом в провинциальных библиотеках и прочими чудесами командно-административной системы. Столь утопичный проект не выйдет за границы фантазий, поскольку не нужен никому, кроме этих самых литераторов.
Это высоколобые снобы, которые бубнят, словно мантру: "Сейчас в литературе нет великих книг, великих идей, великих вопросов, великих имён!". Действительно, время "титанов" прошло, но причина этого не в том, что современная культура измельчала и двинулась по антиисторическому пути от золотого века к полной деградации. Современность наделила человека невероятным множеством социальных ролей, а общество – обилием разнополярных взглядов, мнений и идеологий. В таких условиях вряд ли может возникнуть общепризнанная величина.
Литературу можно сплющить, лишить многомерности и объёма, но снова уложить её на шершавые серые спины не получится. Слоны не смогут устоять на месте, из-за чего попытка взгромоздить на них простой и понятный мир превратится в безумное родео. Какой смысл удерживать сжатый до комфортных размеров мир, если вокруг расстилается безграничный литературный космос?.. И он уносит всех (даже слонов – они за годы, проведённые под плоской Землёй, давно бы научились читать) навстречу бесчисленному множеству книг, а вот каких – добрых или злых, умных или глупых, страшных или смешных – выбирать только нам самим…
