Прекрасным летним днем 21-го июня 1897-го года режиссер Немирович – Данченко пригласил театрального любителя (так называли тогда завсегдатаев театров) и купца Константина Алексеева приятно провести время за трапезой "Славянского базара". Так всю ночь и проговорили. Самую короткую ночь в году.
И не прошло и полных полутора лет, как в саду "Эрмитаж", у Якова Щукина – купца, покровителя искусств и старообрядца – открылся Художественно-общедоступный театр – так называлось тогда, придуманное двумя энтузиастами от Мельпомены июньской ночью 1897-го года, дитя. Всего-то маленькая труппа, "крохотный театрик", как назвал его писатель Леонид Андреев. Но отцы-основатели знали, что делали. Слава обрущилась на новый театр. Обрушилась мгновенно. Как снежный ком. Ругали-то единицы. А хвалила вся Москва. Став зеркалом новой эпохи – той, которую называли, где "ар нуво", где "сецессион", а в России просто "модерн" - Художественно-общедоступный стал едва ли менее популярен, чем синематограф или Шаляпин. Заполучить билет на спектакль в "Эрмитаж" - что могло быть желаннее для москвича и осведомленного провинциала. На рубеже нового века, на сломе эпох.
Московский театр МХАТ Фото: pinterest.com
Зеркало нового времени
МХТ - так театр назывался с 1901-го года – даром, что открылся трагедией "Царь Федор Иоаннович". А. К. Толстого. Веяния нового времени и современная драматургия – вот что было "трендом" новой труппы, в которой играли не только профессионалы, но и актеры-любители, к коим принадлежал и сам Константин Алексеев, до того годами упражнявшийся в актерском мастерстве на знаменитой сцене подмосковной Малаховки, и взявший себе теперь звучный и красивый псевдоним - Станиславский.
Ставили насквозь психологического Генрика Ибсена и новомодного романтика Герхарта Гауптмана, смело перелицовывали Вильяма Шекспира и отчаянно одаривали новыми смыслами Лопе де Вега. Впрочем, и об Иване Москвине, что первым сыграл на московской сцене роль царя Федора, не написал разве что лишь самый ленивый журналист. И все же – "нам нужны новые формы" - именно эти слова из чеховской "Чайки" стали "слоганом" труппы, невидимо начертанном на занавесе театра в Камергерском переулке, куда переехал из Каретного ряда МХТ. В здании в стиле "модерн", созданном провозвестником стиля, великим Федором Шехтелем, играть - нет, жить, конечно же жить! – было одно, как говорится, удовольствие.
И прежде всего Антона Павловича Чехова и Максима Горького. Обоим "путевку в жизнь" дал именно МХТ. Премьеру "Чайки", до того с треском провалившейся (несмотря на игру великой Веры Коммисаржевской) в петербургской Александринке, шумно отмечали в еще одной обители модерна – в арбатском ресторане "Прага". Успех "На дне" - в шикарном "Эрмитаже" - детище Оливье на Неглинной. Однако ничто не могло сочетаться славой с триумфом "Синей птицы" (уникального литературно-философского манифеста бельгийского мистика-сказочника Мориса Метерлинка), что, прилетев на российскую сцену, свила здесь гнездо длиною уже в 110 лет. И – не спешит улетать.
Фото: thr. ru
А тем временем студии при театре росли, как грибы. Кто только не вышел из мхатовской шинели! Школе Станиславского и художественным опытам Немировича-Данченко обязаны свои существованием не только давным-давно исчезнувшие Театр Мейерхольда и Камерный театр, но и ныне процветающие Ленком и Таганка. И даже великий театральный реформатор Михаил Чехов и наш американский современник гениальный Аль Пачино тоже адепты системы Станиславского – универсального метода актерской игры. Он и сегодня в основе мхатовского направления, уникальной мхатовской школы. Хотя сам театр уже давно перестал быть "актерским", избрав стезю сугубо "режиссерского" курса. Впрочем, это, наверное, тоже "новые формы".
Все впереди…
Говорят, что театр сохраняется в том виде, в котором был задуман, лишь одно поколение. Ну или уж пока живы те, кто это поколение застал и у него научился. В случае с Художественным это, пожалуй, наиболее очевидно. Сегодня это просто д р у г о й театр, в котором бурно произрастают "все цветы". Более того, это даже не один, а два театра. Имени Горького, которым руководит Татьяна Доронина. И имени Чехова, в который назначен Сергей Женовач.
Последним, кто делал то удачные, то не очень, попытки "законсервировать" театр, был Олег Ефремов, любимый "стариками", для которых он поставил блистательное "Соло для часов с боем". Но именно при нем труппа распалась. Вслед за государством. Наверное, неизбежность…
Олег Табаков превратил "крохотный театрик" в целую планету, открыв не только в щехтелевском здании несколько залов, но, по сути дела, и свою знаменитую "табакерку" сделав своеобразным филиалом Художественного. Кузницей кадров для которого была также еще и табаковская молодежная студия. Все было поставлено на службу Художественному театру. Даже название возвращено историческое. И бывший при советской власти МХАТом (академический, как-никак), театр снова стал МХТ.
Фото: moscowseasons.ru
Впрочем, станет ли теперь амбициозный Владимир Машков, возглавивший "табакерку", "поставлять" кадры ничуть не менее претенциозному Сергею Женовачу – Бог весть. Неизвестно пока и что будет делать сам худрук МХТа. Наверное, постарается пополнить труппу талантами из своей студии. А, быть может, и из студии недавно ушедшего Дмитрия Брусникина. Словом, все флаги в гости… И пусть все будет, как при бабушке, то бишь при Табакове. На любой, господа, вкус.
Ну а почему бы и нет, если, как говорится, "театр полон, ложи блещут"?.. И пусть пока все смешалось в доме Станиславского и Немировича-Данченко, и современные демиурги, возможно, ведут труппу слегка наощупь, но билетов не достать, с финансами порядок, и власти благоволят. Идиллия!
И к Дорониной в последнее время тоже потянулся зритель. Хоть и весьма изрядно подскочили в ее МХАТе цены на билеты. А, значит, полюбил, современный зритель театр. Особливо полюбил. Не на шутку. Стремительно потянулся, так сказать, к Мельпомене. Такие уж нынче времена, Которые, как известно, не выбирают.
Как и 120 лет тому назад. С юбилеем!