Борис Поплавский: неизвестный принц русского Монпарнаса

В жизни Поплавского было также слишком много "мало": мало денег, мало написанных произведений (несколько сборников стихов и всего два романа), незаслуженно мало славы. И сейчас, когда вспоминаешь литературные фамилии первой волны русской эмиграции, на ум приходят Иван Бунин, Александр Куприн, Владимир Набоков, менее известные широкому кругу читателей Владислав Ходасевич, Георгий Иванов, Георгий Адамович… Где же затерялся среди этих рядов блистательный талант Бориса Поплавского? А между тем, исследователи называют его не иначе, как Монпарнаса русского Орфей.

"Русский Монпарнас". Борис Поплавский - внизу справа. 

 

Чтобы рассказать о творчестве этого человека, необходимо начать с его жизненного пути. Впрочем, Поплавский сам рассказал литературоведам всё о себе: два его романа автобиографичны до мелочей. В них мы читаем обо всех подробностях жизни и потаенных закоулках души молодого эмигранта. Однако начать нужно раньше, до эмиграции.

 

Отец писателя, Юлиан Поплавский, был пианистом. И не просто пианистом, а одним из любимых учеников Петра Ильича Чайковского. Мать была виолончелисткой. И в этой музыкальной состоятельной семье родился будущий литератор. Дебют Бориса как поэта состоялся в 16 лет: юноша читал стихи в Ялте в Чеховском литературном кружке. А в 17 появилось единственное опубликованное в России стихотворение: среди четырёх фамилий, украшавших обложку альманаха "Радио", помимо Поплавского, значился и Маяковский.

 

Поплавский оставил потомкам очень подробные дневники и множество писем. Хотелось бы сказать, что благодаря ним мы с лёгкостью можем отследить, как менялось мировоззрение молодого Бориса, однако по факту это сделать очень и очень сложно. Он подавался то в футуризм, то в сюрреализм, то в дадаизм; писал статьи о боксе, отдавал всего себя живописи. Поплавский то был богат, а то ходил босиком и почти что ничего не ел, потому что не на что было купить еды. Он молился каждый день двойными молитвами, а потом разуверился в Боге. Он с самой юности штудировал философские труды, просиживал днями в библиотеках, отдавал предпочтение то одним, то другим течениям. И кто знает, какой именно Поплавский познакомился как-то с Марком Шагалом: убеждённый коммунист или православный христианин?

Рисунок Бориса Поплавского.

 

Постоянность в жизни Поплавского была только одна: его не печатали. В Париже вышел лишь стихотворный сборник "Флаги", он остался почти незамеченным. Роман "Аполлон Безобразов" Поплавский безуспешно пытался пристроить в журналы и издательства многие, многие годы, но публикации то и дело срывались. Его полное собрание сочинений, изданное в России в 2009 году, содержит три тома: поэзия, проза и дневники, письма. Многие исследователи и современники считают, что литературный талант Поплавского наиболее ярко проявился именно в прозаическом жанре, а вовсе не в стихах. На прозе мы и остановимся. Итак, почему же стоит взять в руки роман Бориса Поплавского? На то есть как минимум четыре основания.

 

 

Мы уже упомянули, что Поплавского называют в литературоведении не иначе, как Монпарнаса русского Орфей, а то и принц Монпарнаса. В своём романе "Аполлон Безобразов" (всего-то в двести страничек) Поплавский, действительно, словно Орфей воспел весь блеск и всю нищету парижских улиц и дворов, русских коммун, баров и библиотек, русских людей, тоскующих и вспоминающих. Вот что написал о нём прозаик и публицист русского зарубежья Владимир Варшавский: "…Поплавский был главный выразитель монпарнасского "умонастроения". Он был наш Монпарнас". А монпарнасское умонастроение – это саморазрушение и нигилизм, декаданс в мыслях, отчаяние в сердцах, униженные и оскорблённые в кафе "Ротонда". И Поплавский – пишет о них.

 

 

 

Этот пункт – ключевой в разговоре о прозе Бориса Поплавского. На первых же страницах "Аполлона Безобразова" появляются и уже не сходят с них глубокие, свежие, сильные образы. Однако стоит читателю продвинуться на пару глав вперёд, с тестом начинает что-то происходить – он оживает, начинает "извиваться" и "барахтаться". Вдруг, без предупреждения, проза становится рифмованной, и целыми абзацами идут одна за другой стихотворные строчки. А вот диалоги неожиданно оформляются как драма. Невероятно, но ни одного вопроса "почему так?" или "зачем здесь это?" не возникает. Ткань текста сама велит Поплавскому делать так и никак иначе, и тот не сопротивляется, отбросив мнимые представления о том, как "должна" выглядеть проза. Поплавский будто забыл, что живёт и пишет в начале двадцатого столетия.

 

 

Проза Поплавского – это проза модерна и необыкновенной эклектики символизма и сюрреализма. Её спонтанность, практически полное отсутствие сюжета, который можно было бы пересказать, косвенно роднит Поплавского с битниками - те придут в литературу только спустя сорок лет. Теория абсурда, описанная Альбером Камю в эссе "Миф о Сизифе", появится только в пятидесятые годы, но она уже скрыта внутри "Аполлона Безобразова", просто немногие могут это понять, вычитать. Стоит только задуматься о том, что этот роман написан в двадцатые годы двадцатого века пареньком двадцати с лишним лет…

Роман "Аполлон Безобразов". 

 

Поплавский умер от передозировки кокаином в возрасте тридцати двух лет. Случайная смерть или, по некоторым версиям, преднамеренное убийство – подсунули некачественное, умышленно увеличили дозу… кто разберёт. Писатель оставил мало, ушёл рано и исчез с литературных горизонтов на десятки лет. Но, как сам говорил:

 

"Он не был и не не был – являлся, казался, был предполагаем. И всё-таки он был за, в и потому".