Григорий Викторович, ваша позиция по поводу выступлений на Донбассе, в Луганске и в госпиталях?
Это не просто моя работа, но и
гражданский долг. Я не считаю, что совершаю героический поступок, когда бываю в госпиталях. Это нормальное явление для нормального гражданина своей страны. Многие артисты посещают горячие точки. Многие мои коллеги там выступают, делают своё профессиональное дело. Смелые ребята и девчата, спасибо им. Люди рады их видеть и на какое-то время забывают о трагических событиях.
Что будет происходить в Лужниках?
Поздний концерт, который начнется 15 июля в 22:00. После полуночи наступит мой юбилей. Лужники – довольно сложная площадка, первая моя большая площадка. Мне сложно было на это пойти, но деваться было некуда. Моя площадка "Крокус сити холл" закрыта на ремонт, и мне предложили Лужники. Это интересно и необычно, поэтому я согласился. Сомневаюсь, что соберется полная площадка, нельзя продать билеты на все места в Лужниках за три месяца, надеюсь на 45-50 тысяч зрителей.
Кого-то позвали из коллег участвовать в концерте вместе с вами?
Никого не приглашал, это сольный концерт.
Какова его программа?
Исполню четыре или пять новых песен. Некоторые из них ещё нигде не звучали. Посмотрим, как их примут. К своим произведениям я отношусь с самой простой точки зрения: нравится или не нравится. И, конечно, будут известные песни, мои хиты. Начиная от "Руки вверх" и заканчивая "Рюмкой водкой на столе".
Пока идёт регистрация организации, ею занимается Николай Басков. Что будет дальше, пока сложно сказать. Любой проект такого уровня требует колоссальной государственной поддержки, иначе проект захлебнётся. Что именно мы должны делать? Приблизительно мы понимаем. Основная идея ассоциации – нести в народ русскую культуру. У каждой организации должен существовать определённый устав, мы сейчас над ним работаем. Этот документ надо и прокрутить в голове, и расписать и на бумаге. Ведь дело в том, что мы и так несем в массы русскую музыку, русскую культуру. Бабкина занимается народными фестивалями. Мы поём русские песни на русском языке. На эстраде мало патриотизма, не каждый эстрадный певец – Иосиф Кобзон. Людям, которые задумались о патриотическом начале этого искусства, надо дать зелёный свет. Да, у нас возникла идея создания музыкального профсоюза. Но как собрать разных людей в кучу – не знаю, работа ведётся, идея доводится до конца. Думаю, что у Николая всё получится. Если мы придём к общему знаменателю, то ассоциация имеет право на жизнь. Новых участников не принимаем, их всего будет семь. Если один из участников захочет уйти, то любой другой артист сможет принять участие.
В марте 2023 года в вашей программе указан тур по Германии. Какую часть занимали зарубежные гастроли в вашей занятости до пандемии? Сейчас состоится ли этот тур?
Этот тур переносился четыре раза из-за пандемии. До коронавируса я давал за рубежом порядка 20-25 концертов в год. До того момента, как Обама объявил меня гангстером, у меня бывало и побольше концертов. Я по большей части исполнял свой репертуар для русскоговорящих людей, которые давно живут за границей, в основном русских, в том числе и в США. Потом у них пропал интерес к русской музыке.
Насчет предстоящего гастрольного тура – мне говорят, что всё состоится. Лично я всегда на старте, собран.
Как вы сохраняете бриллиант вашего голоса? Если бы не голос, то кем бы вы стали?
Отец хотел, чтобы я стал военным. Мать хотела, чтобы я поступил в духовную семинарию, но это тогда было практически невозможно. У меня были спортивные интересы, преимущественно футбольные. Музыкой я начал заниматься в 13 лет, у нас довольно музыкальная семья. Родные по матери всю жизнь были музыкантами.
Ваш голос меняется с годами?
Да, биологические часы нельзя обмануть. Его можно сохранить. Но я никак не сохраняю голос. Что есть, то есть. Музыкальные "секреты", лайфхаки – это прежде всего сон. Его никогда не хватает. И очень много воды. Стать эстрадным певцом очень просто. Встаёшь и поёшь. Но эстрадные певцы постоянно срывают голос, и я много раз срывал связки. Меня никогда не учили правильно петь. В нашей стране практически любой певец достигает определённого уровня и останавливается в развитии. А у зарубежных исполнителей у многих сохранение голоса – это работа. Они уделяют время своей профессии.
Вы участвовали в шоу "Что будем делать" и у Басты. Будут ли еще молодёжные проекты с вашим участием? Стоит ли ждать интервью с вами на YouTube?
Наверняка будут. Всегда было интересно попеть с молодёжью. В каждом артисте не очень известном есть скрытый потенциал, его нужно просто найти. У меня было много дуэтов с Тимати, все они оказались успешными. Интервью на YouTube? – сложно сказать. Я не всех журналистов могу назвать журналистами и профессионалами, но сам, когда участвую в интервью, стараюсь говорить либо хорошо, либо не говорю ничего вообще.
На шоу "Что будем делать" вы поспорили с Алексеем Щербаковым, что он не сможет пройти 50 километров со скоростью 6,5 километров в час, но состязание между вами так и не состоялось. Ходьба – это что для вас?
В Крыму ходил, до этого в Италии. Я прохожу 30 километров просто так, от нечего делать. 60 километров по прямой – это не сложно. Можно пройти и больше. В 60 лет я хотел пройти 60 километров. Мечтал дойти пешком от Владивостока до Москвы.
Задумывались ли вы о создании своего музыкального образовательного учреждения?
Нет. У меня есть продюсерский центр. Мне самому нужно ещё многому научиться, хотя я окончил сочинское эстрадное училище по классу ударных инструментов. В мировой музыке я не силён. Образование – это очень важно. Оно даёт человеку определённый скачок. В своё время я классической музыкой не занимался, поэтому остался неудачником в гармонической и мелодичной деятельности. Я покупаю музыку. Блестящие композиторы были в Советском союзе. Сейчас ребята пишут музыку, не опираясь на музыкальные законы.
Сколько человек в вашем продюсерском центре?
Мало. Там сейчас мои дети. Александр Панайотов заканчивает, может, потом мы с ним продолжим контракт. Это, считаю, бриллиант на нашей эстраде, в каком бы центре они ни существовал. Некоторые приходят к нам записывать песни, с них даже деньги не беру.
Расскажите подробнее о выставке "Голос. Пальцы" в музее Победы с вашим участием?
Мой продюсерский центр "ведет" творчество художника Григория Гукасова. Мне порекомендовали обратить на этого художника внимание, и я предложил ему попробовать что-то создать совместно. У Гукасова великолепные произведения, он очень достойный человек, великолепный мастер, перо и рука у него великолепны. Суриков он. Я хотел бы, чтобы к нему пришло призвание. Завтра начнётся выставка в 18:00. Произведения Гукасова – патриотичные, профессионально выполненные. Есть у него работа 6 на 4 метра "Святая Ольга", она ещё не готова. По ходу выставки Григорий будет давать мастер-классы и прямо на глазах людей дорабатывать полотно. Выставка продлится полтора месяца. Там будут и мои работы. Но я мог наложить контур, а всё остальное – это мастер.
Пять лет назад вы давали юбилейный концерт в рамках фестиваля "Жара", который проходит в Баку, на берегу Каспийского моря. Что для вас означает Азербайджан и Кавказ в целом?
Фестиваль "Жара" только начал набирать обороты, когда случилась пандемия. К проекту фестиваля подходили серьезно, Азербайджан проявил себя как дружественная страна, получился замечательный фестиваль, была создана даже телевизионная версия, надеемся, что у него продолжение будет. Мне нравилось в Баку и работать, и выступать, и отдыхать. Но потом в силу обстоятельств мы пытались перевести фестиваль в Москву. Что же до Кавказа – я нормально отношусь ко всем территориям и ко всем людям, которые живут в нашей стране. И не только в нашей стране.
Что для вас счастье?
Счастье – хорошее настроение, счастливые моменты в жизни. Понятие счастья очень быстротечное. Для меня это состояние души, когда ты чувствуешь себя спокойными, легко дышишь, когда понимаешь, что не зря топчешь эту землю. Счастье – это жить не зря.
Ваши критерии хорошей песни?
Все произведения, которые я исполняю, я купил, потому что мне они понравились. Много авторов предлагают мне произведения, но я выбираю те, которые близки мне по духу. Есть произведения, которые не мои по сути, и я даже не должен был бы исполнять, но пришлось. "Рюмка водки…" – это шедевр. Я потратил на неё 300 долларов, а заработал где-то 50 миллионов. Вообще, произведения, которые станут хитами, угадать сложно, однако в этой песне я был уверен.
Какие у вас отношения с вашими песнями?
Мы не стоим на месте, я всегда работаю и пишу. Некоторые произведения уступают новым. Эти песни остаются в душе как память. Нельзя жить прошлым – это очень большая ошибка. Мне нравится процесс постоянного поиска.
Что вам приносит наибольшее удовольствие?
Музыка – моя основная профессия. Увлекаюсь иногда коллекционированием. Самое большое удовольствие приносит общение, желательно с людьми, которые умнее меня. Я люблю общаться с людьми. Я стараюсь обойти в разговорах несколько вещей, которые мешают компании – это, например, религия. Практически никогда не удаётся, но, тем не менее, я пресекаю щекотливые вопросы.
Какой совет вы дали бы начинающим артистам?
Прежде всего надо победить себя, потому что надо очень много заниматься. Молодому поколению нужно здоровье и счастье. Именно сейчас они должны создать базу.
Новые творческие рубежи, которые вы хотите покорить?
60 лет – цифра большая. Такое чувство, будто я открыл глаза – и мне было только 50, закрыл – и мне уже 60. Многие люди в этом возрасте уже на закате. Работать над собой я буду в любом случае. Музыкальные произведения будут появляться постоянно. У меня много чего не получилось из задуманного. У каждого человека существует своя планка. Даже если ты извернёшься, ты не сможешь выше неё прыгать. Но совершенству нет предела. Есть ряд идей, которые меня волнуют, и произведений, которые я не спел. Обязательно попробуем их. Без людей, которые тебя слушают, ты ничего из себя не представляешь. Когда артист говорит, что сам себя сделал, он врёт. Будем работать, останавливаться я не собираюсь. Пока работаем, после 70 лет будет кефир и докторская колбаса. А попрощаюсь я со всеми, когда меня вынесут вперёд ногами.
Человек, кого уже нет среди живых, но с кем бы вы хотели спеть?
С Петром Первым или Пушкиным. Только вопрос в другом: захотят ли они спеть со мной? Я никогда не учился петь. Я бы с ними поговорил бы. Поговорил бы со всеми, кто ушел. С Христом мы успеем ещё поговорить.