Для начала стоит отдать должно смелости композитора: Пуччини не побоялся взяться за сюжет, который уже восемь лет гремел по тогдашней Европе в виде оперы французского композитора Массне "Манон". Драматический режиссер Адольф Шапиро тоже подошел к созданию своей версии спектакля с пониманием, что повторение смерти подобно.
Под стать масштабному режиссерскому замыслу руководство театра подобрало и главные движущие силы спектакля: из Италии пригласили дирижера Ядера Биньямини, а в солистах – звездная пара Анна Нетребко и ее муж Юсиф Эйвазов, на смену – испанка Айноа Артета и итальянец Риккардо Масси.
Либретто оперы написано по роману аббата Антуана Франсуа Прево “История кавалера Де Грие и Манон Леско”. На черном занавесе сцены невидимая рука пером выводит начало истории. Зал замер. Рассказ ведется от первого лица. Рене де Грие вспоминает трагическую историю любви.
Фото: http://reznikers1.livejournal.com/125113.htmlРежиссер бережно, уверенно и мгновенно приковывает внимание зрителя. И никто уже не шуршит и не кашляет. Проекция на экране сделала свое дело: на пике внимания врывается блестящее оркестровое вступление. Музыка захлестывает, ей упиваешься и не замечаешь, что режиссер уводит как можно дальше от будущей трагедии.
На оживленной площади французского Амьена появляется главная героиня, с куклой в руках, такая же прелестная, как ее фарфоровая куколка в белом платьице. Юная Манон – кукла и живет в кукольном городе. Все прекрасно и чудесно, но вот, совсем скоро ее, пятнадцатилетнюю девочку, отдадут в монастырь! Ее сопровождает брат. Манон чувствует, что все вокруг смотрят на нее с восхищением. Среди толпы выделяются двое: старик (Жеронт), который все время пялится на нее, и скромный молодой человек тоже не отрывает от нее глаз. Как он ей нравится! Они знакомятся. А скромный де Грие (безусловно это он) мгновенно вспыхивает страстной любовью и сообщает нам об этом в чудесной арии.
Манон Леско - Айноа Артета. Фото Дамира Юсупова
Интрига закручивается: кавалер узнает, что Манон собирается похитить старик Жеронт, он уже приготовил экипаж с лошадьми. В считанные секунды решается все. Влюбленные Манон и де Грие совершают побег в экипаже Жеронта. Режиссер Альфред Шапиро превращает карету в воздушный шар, на котором летят влюбленные. Оркестр играет красивейшую, чувственную тему в полную силу: счастье – это фортиссимо!
Но вновь черный занавес, и буквы складываются в ужасный смысл. Манон бросила де Грие. Начинается второй акт.
На сцене справа сидит вполоборота огромная шестиметровая кукла. Но теперь и кукла, и сама героиня в черных платьях. Красотка Манон живет в роскоши старика Жеронта. Брат увез ее от бедного студента де Грие. Но Манон несчастна, по-прежнему любит студента.
Весь второй акт сплошь черный бархатно-шелковый цвет. Приходят гости, старик Жеронт похваляется своей красоткой-содержанкой Манон, которая демонстрирует свои таланты: танцует менуэт, поет, балансирует на шаре. Гости преподносят подарки Манон-кукле: черные пауки, жуки, тараканы и всяческие насекомые, вызывающие омерзение у зрителя, которое талантливо соотносится режиссером с душевным состоянием героини.
Интересна сцена дуэта Манон и Грие. Брат, палочка-выручалочка Манон, приводит к сестре возлюбленного, она умоляет ее простить, с большим чувством и очень искренно она поет о своей вине и раскаянии. И здесь вновь начинается solo декорации-куклы. Она медленно двигается, как живая, опускает свои ресницы, закрывает глаза, поднимает руки вверх. Солистка поет замечательно и выразительно, но зритель пожирает глазами куклу. Именно она – настоящая Манон. Кукла – театральный бинокль зрителя.
Кажется, что, вымолив прощение Грие, Манон вот-вот обретет счастье. Но надеждам не суждено сбыться.
Врывается брат Леско: вот-вот вернется старик со стражей. Бежать, скорее бежать! Трио звучит предельно взволнованно. Пуччини создает небывалую по силе кульминацию. А режиссер доводит ее панического отчаяния. Кукла начинает двигаться со страшной силой и скоростью: голова, руки, глаза, шея, вниз, вверх, в стороны. И Манон повисает на белых громадных бусах своего двойника. Нитка рвется и – рвется все: надежда, молодость, душа, жизнь.
Черный экран вновь воспроизводит буквы. Невозможно прочитать, что было дальше: раздавленный несчастьем де Грие не в состоянии вести рассказ.
Кавалер де Грие - Риккардо Масси. Фото Дамира Юсупова/Большой театр
Перед началом третьего действия звучит короткое, но очень выразительное интермеццо (“Тюрьма. Путь в Гавр”). Это одна из самых впечатляющих страниц в мировой оперно-симфонической литературе.
В этом шедевре итальянского оперного веризма, отмеченного глубокой человечностью и силой чувств, Пуччини предстаёт как реформатор роли оркестра. Самый главный рассказчик происходящего – красочный оркестр, создающий уникальную атмосферу в каждой сцене. Интересные ладогармонические находки, диссонансные дерзости, нетипичная для итальянской оперы инструментовка. Музыка уже искрится будущим импрессионизмом. Кажется, надави на нее и брызнет вязкий, терпкий сок. Просто оркестровые аккомпанементы Беллини, Доницетти, Верди уже в прошлом. Пуччини, как Вагнер, выплескивает и выплескивает музыку единым потоком, сквозное симфоническое развитие, непрерывная драматургия приводит к вспышкам страстей, напряженным кульминациям. Но слушатель об этом не ведает, а просто задыхается от восторга, завороженный мелодикой, которой изобилует партитура оперы. Это и есть веризм – правдивость и реалистичность при театрально-сценической эффектности.
Оркестр Большого во главе с дирижером был безупречен. Маэстро исполнил интермеццо очень страстно, динамично, выстроив форму с идеально подготовленной кульминацией. Очень по-пуччиниевски. А solo виолончели стало ответом на призыв маэстро к высокому сиюминутному вдохновению.
Третий акт переместился в мрачно и безысходно черное. Сцена погрузилась в темноту, декорации исчезли. Из люка в полу сцены по одной выпускают женщин, осужденных на ссылку. Скоро их отправят на корабле. Режиссер показывает весьма выразительное общество этих падших существ: проститутка, трансвестит, лилипутка, женщина-качок. Содрогаешься от ужаса, когда женщин оборачивают в черные покойницкие пакеты. Манон среди этих "прокаженных", и Де Грие в отчаянии молит капитана корабля позволить ему плыть с ними.
Если третий акт трагический, то финал – просто на разрыв аорты. В ссылке возлюбленные вынуждены вновь бежать и скрываться в пустыне. Роковая красота Манон, заставляющая вспыхивать страстью мужчин, приводит ее к гибели.
Сцена пуста. Герои медленно идут из глубины пространства. На заднике сцены, пока еще не очень темном, проступает текст. Пишет убитый горем человек: чернила растекаются от слез, размываются в кляксы. И задник, и пол сцены чернеют от букв и строчек. Де Грие уже не видит листа, а просто в бреду водит и водит рукой. Ничего светлого не осталось, только мрак.
Так режиссер провел цветовое решение через весь спектакль, показав переход от чистого белого к мрачному черному, от жизни к смерти.
Звучит дуэт Манон и де Грие. Он заключает ее в свои объятия, и они нежно поют о своей любви. Силы оставляют ее, последним усилием она просит у Де Грие прощения и умирает.
Манон Леско - Айноа Артета. Кавалер де Грие - Риккардо Масси. Фото Дамира Юсупова/ Большой театр
Исполнение последней сцены-дуэта требует от певцов невероятной концентрации и напряжения всех профессиональных и человеческих сил. Только талант и мастерство. Не за что зацепиться, не за что спрятаться. В финале по мощи выразительности и силе чувств Пуччини поднимается до высот композиторского гения. Момент истины для исполнителей. Айноа Артета и Риккардо Масси достойно выдержали экзамен. Впрочем, как и все участники постановки.
