Мы уже публиковали размышления Александра Владимировича о проблемах и перспективах академической живописи. (ссылка) На этот раз речь шла в основном о массовой культуре, грядущих изменениях в кино, на телевидении, в театре. Публикуем некоторые фрагменты беседы.
Если говорить про массовую культуру, про популярную молодежную музыку, то продюсеры уже давно оперируют исполнителями-образами, о собственных качествах которых мы ничего не знаем. Тенденция была понятна еще тридцать лет назад. Помните знаменитый клип «Как упоительны в России вечера». Поскольку создатель группы «Белый орел» бизнесмен Владимир Жечков избегал огласки, что он еще и сам поет, то роль красавца-офицера в клипе сыграл артист Юрий Болохов. Но вся страна была уверена, что именно так и выглядит солист, чей голос за кадром оказался мегапопулярным. И когда Жечкову пришлось все-таки выйти из сумрака, случился массовый разрыв шаблона. Люди, особенно девушки, отказывались верить, требуя предъявить Болохова.
Такие «обманки» продюсеры давно взяли на вооружение. В этой модели конкретный человек, по сути, является лишь визуализацией придуманного и раскрученного имиджа с подчас даже чужой фонограммой. Причем сегодня сам этот имидж уже просчитывается на компьютере. Ведь покупка музыки идет в сети, и машина, агрегируя огромный объем информации, быстро выдает вам динамику арт-рынка – какие направления на пике, где идет системный спад, где намечается рост и есть возможность для удачных инвестиций. Многие кастинги молодых исполнителей проводятся с целью подбора человека под заранее намеченную стратегию, где уже просчитаны внешность, стиль, голос, мелодии, слова. И тут индивидуальность кандидата, скорее, мешает – нужна больше его фактура, чем талант. Ведь в эпоху постмодерна важнее казаться, чем быть. Тем не менее, массовый продукт есть, популярность есть, прибыль держателей образа есть.
Помните, сколько справедливого негодования вызывали «живые» выступления артистов на концертах под фонограмму. Но ведь главным инструментом раскрутки и продвижения популярности сегодня являются клипы и ролики. А в них мы слышим цифровую дорожку, на которой голос певца выведен и собран на компьютере, порой самым беззастенчивым образом. Очевидно, что для таких проектов технологии позволят сделать следующий шаг – вообще убрать из процесса человека-маску со всеми мешающими арт-бизнесу личными проблемами: его сложностями характера, самочувствием, возрастными изменениями, семейной жизнью, скандалами, плохой памятью и дикцией, акцентом, а также в немалой степени с возможностью не платить цифровому исполнителю гонорар. Вполне ожидаемой выглядит перспектива создания вслед за виртуальными телеведущими и виртуальных артистов как удобных для бизнеса исполнителей популярного контента. Театральная маска в массовом искусстве может вскоре обернуться цифровым двойником, неотличимым по своим творческим качествам от их живого носителя для широкой аудитории без изысканных запросов. Его голос, тексты и мелодии песен, внешность вплоть до цвета глаз и длины волос – все нужное для успеха безошибочно рассчитает и предложит искусственный интеллект.
Сегодня успешные проекты редко являются продуктом самого исполнителя. Почти всегда это результат работы большой команды специалистов, коллективного разума. В перспективе у многих песен может вообще не быть конкретного автора. Их можно будет смоделировать на основе анализа нейросетью запроса аудитории при помощи искусственного интеллекта. Очевидно, что это направление будет стремительно развиваться в массовой культуре, поскольку его можно поставить на поток, используя прогрессирующее клиповое сознание аудитории, особенно в поколении Альфа. Как показали недавние исследования европейских ученых, за последние 40 лет индустрия развлечений двигалась именно в таком направлении. Анализ более 12 тысяч песен на английском языке с 1980 по 2020 год в жанрах рэп, кантри, поп-музыка, R&B и рок показал, что слова и рифмы становятся более простыми и повторяющимися, припев деградирует в сторону короткой ритмичной речевки-лозунга и, каким бы примитивным он не был, превращается в главный смысловой элемент, вокруг которого строится все произведение. Можно сколько угодно пенять на зеркало, возмущаться, что современные технологии способны создавать лишь попсовое и однодневное творчество. Но продюсеры всегда подыгрывают запросу, и, если он упрощается, они точно не будут идти против течения, а постараются его оседлать, заодно оптимизировав свои расходы. Новые технологии неизбежно начнут здесь доминировать.
Массовое искусство, подстраиваясь под конвейер ИИ, обязательно пересмотрит структуру своих производственных процессов, в результате чего изменится рынок труда. Сократятся многие традиционные профессии, выполняющие вспомогательные функции, которые сможет взять на себя машина. Например, в длинных сериалах уже не будет требоваться большая авторская команда, чтобы прописывать сценарии и реплики, редактировать их, делать переводы. «Литературные рабы» станут цифровыми. Это естественный процесс. Тридцать лет назад свой диплом в институте я мучительно печатал сам на машинке, сбивая подушечки пальцев от ударов по клавишам, пачкаясь черной краской типографской ленты и замазывая белой пастой опечатки. Профессия машинистки считалась тогда для женщин престижной и хорошо оплачиваемой. Но вот пришли компьютеры и смартфоны. Теперь все сами набирают и правят свои тексты. Некоторые уже и писать-то ручкой или карандашом разучились. Все быстро забыли про машбюро с гулом стучащих машинок, как и про фотоателье с печатью карточек с пленки. А ведь десятки тысяч людей были заняты работой в этих сферах. На наших глазах технологии изменили структуру рынка труда.
Качественный скачок произойдет, когда в визуальном искусстве технологии позволят заменить живых артистов на цифровых двойников. Все к этому идет. Хромакей уже во многом решил проблему фонов и декораций. В компьютерных играх рисованные персонажи выглядят все лучше и лучше. В Южной Корее еще три года назад на телевидении дебютировала цифровая ИИ-телеведущая, которую невозможно отличить от настоящей. В прямом эфире она сама поговорила со своим прототипом и рассказала, что изучила 10 часов ее видео, проанализировала ее манеры, как двигаются тело и губы, и теперь она может вести передачи ничуть не хуже. Сегодня уже более совершенные варианты входят в повседневный обиход. Причем нейросети генерируют не только внешность, поведение и дикцию ведущих, но также отвечают за поиск новостей, создание сценариев и прочтение текстов. Такая ведущая обходится уже сейчас на 450 долларов в месяц дешевле, чем живой сотрудник, а производство самой программы и вовсе стоит 41 000 рублей (!) в месяц, что в десятки раз дешевле, чем ее создание с живыми людьми. И в России уже на одном из каналов ИИ-девушка Снежана Туманова ведет прогноз погоды. Так что перспективы очевидны.
Следующий шаг – внедрение цифровых двойников в кино. На самом деле это тоже естественный процесс. Режиссеры всегда стремились к идеалу и, не находя его в жизни, смело создавали при помощи технологий. Как известно, полвека назад Эльдар Рязанов в знаменитом фильме «Ирония судьбы» сложил героиню Надю сразу из трех женщин, собрав воедино от каждой нужные ему внешность, голос и вокал. Так что сами творцы давно уже готовы к внедрению ИИ, дело лишь за техникой, которая теперь вообще открывает бескрайние возможности. Все фантастические персонажи блокбастеров уже выглядят на экране абсолютно реальными. Тем более технически ничего не мешает сделать реальным самого человека. Вот сейчас Максим Никулин одобрил участие цифровой копии своего великого отца в кинокомедии, которая выйдет на экраны 30 мая. Так что новая реальность уже стремительно врывается в нашу жизнь. Не за горами время, когда с помощью ИИ сбудется мечта Стэнли Кубрика и в исторических фильмах «оживут» старинные картины, а императоры и вельможи шагнут с портретов прямо в кадр и будут внешне выглядеть абсолютно достоверно.
Эти изменения тоже скажутся на структуре рынка труда в искусстве. Сейчас в России десятки тысяч артистов, и каждый год система образования к ним прибавляет еще тысячи юношей и девушек. Конкуренция в этой профессии уже крайне высока. Если сегодня в Москве открывается штатная вакансия в труппе известного театра, то дирекция получает до 300 резюме со всей страны. И это при том, что множество артистов заняты в кино, сериалах и телепроектах, которые обеспечивают их постоянной работой и существенно влияют на их личные доходы. А что будет через 10-20 лет, когда Снежаны Тумановы станут повседневной реальностью уже не в новостях, а на большом экране? Причем это потянет за собой проблемы не только для актеров. Ведь для ИИ-персонажей не нужны традиционные цеха костюма, реквизита, грима – их тоже можно будет подбирать в цифре, причем даже лучше аналоговых. Ведь и сейчас в кино неверные детали исправляют на компьютере. Скоро вопрос будет, не как сшить шубу царю Ивану Васильевичу, а как ее нарисовать под руководством консультантов. В реальной жизни ИИ никогда не сможет вбить гвоздь, но на экране он это сделает лучше любого плотника.
Впрочем, всегда останется сегмент общества, у которого будет востребована подлинность. Люди думающие, сопереживающие, эмоциональные, кто лично выходит за рамки простого потребителя цифрового контента, еще больше будут тянуться к настоящим, оригинальным, живым произведениям в театре, музыке, живописи, литературе. Сегодня в московских театрах аншлаги, потому что доступность медиа, аудио и видеоконтента рождает обратную тягу – у части жителей мегаполиса появляется потребность непосредственного восприятия культуры и искусства, а также живой реакции, особенно на таких артистов, которые могут дать сильную эмоцию. Это касается и популярных музыкантов, имеющих свой уникальный стиль и мощную харизму. Сегмент тех, кто пойдет именно за этими впечатлениями, хоть и не окажется в перспективе тотально массовым, но он все же будет заметным.
Противостоять техническому прогрессу или горделиво не замечать его бессмысленно. Тем более нельзя отпускать на самотек процессы влияния ИИ на культуру и искусство. Понимая перспективу, нужно уже сегодня прогнозировать последствия и заранее принимать адекватные меры. Начиная от соответствующей корректировки направлений профессиональной подготовки специалистов с вниманием к тем, кто сможет ставить задачи ИИ и использовать его возможности для созидания, и до формирования моделей поведения для молодых людей, обращающих их из примитивных потребителей в просвещенных зрителей. Важно, чтобы модным являлось читать, ходить в театр, смотреть выставки. Поэтому такое внимание сейчас на государственном уровне к развивающим и образовательным программам для детей и подростков, к повышению для них доступности центров культуры и искусства. По поручению Президента РФ реализуется проект «Пушкинская карта», в котором участвуют уже 10 миллионов молодых людей. Формирование таких поведенческих моделей у молодежи сегодня является, пожалуй, основным залогом того, что, несмотря на все технические новации, мы сможем завтра сохранить лучшие традиции и обеспечить преемственность поколений в культуре и искусстве.
