То бурлаки идут бечевой, или музей Репина в Ширяеве

Для начала надо сказать несколько слов о селе Ширяеве. Оно входит в состав Ассоциации "Самых красивых деревень и городков России", то есть официально признано одним из красивейших населенных пунктов нашей страны. Ширяево расположено на территории Самарской Луки, которая ныне является национальным парком. Самарская Лука — самая мощная и "заметная" излучина Волги в нижнем её течении. Здесь Жигулёвские горы омываются водами Куйбышевского и Саратовского водохранилищ. Ширяево популярно как местный "курорт": здесь снимают дачи на все лето или на отпуск, приезжают на выходные погулять по окрестным горам, покупаться в Волге, посетить музеи и национальный парк. Несмотря на народный статус "дачного местечка", относится село к городскому округу Жигулевск (с 2006 года), что доставляет коренным жителям некоторые неудобства коммунального толка, но мы не о том.

Въезд в Ширяево.

Искони село звалось Ширяев Буерак. Словосочетание очень точно отражает особенности рельефа: "ширяй" – простор, "буерак" — овраг. Ширяевский овраг — самый крупный на Самарской Луке (протяжённостью порядка 35 километров). Некоторые склонны производить топоним от личного имени или прозвища "Ширяй". Но кто был тот Ширяй, да и существовал ли он, науке неизвестно. В разные годы Ширяев Буерак именовался также деревней Ширяевой, Ширяевкой, селом Ширяевским и селом Богоявленским.

Жигулевские горы в дальней исторической перспективе – дно моря, которое разливалось по этой территории 300 миллионов лет назад. По подсчетам палеонтологов, около 50 миллионов лет назад море ушло, оставив Самарской Луке богатые минералами отложения, среди которых "лидируют" залежи известняка. Их обнаружили и начали добывать еще в XVIII веке кустарным способом, так как известняк – прекрасный строительный материал. К концу XIX столетия добыча известняка сделалась интенсивнее. Историческим разработкам известняка установлен "памятник" на Поповой горе, одной из двух выдающихся здешних вершин: мужик с тачкой. На этой же горе оборудована смотровая площадка, откуда открывается дух захватывающий вид, и поставлен монумент Волжской Булгарии. По легенде, южная граница этого могучего раннесредневекового государства проходила именно по Самарской Луке, но явных свидетельств этого нет. А вот многовековая выработка известняка сомнениям не подлежит.

Монумент Волжской Булгарии.

В 1900 году в Ширяево прибыл купец из Саратова Георгий Сергеевич Ванюшин. Он построил большой завод по добыче и переработке известняка. Известь добывали внутри штолен (заброшенные штольни на Поповой горе сохранились как достопримечательности и манят гуляющих, особенно в летний зной, благодатной прохладой, быстро сменяющейся острым холодом). Добычу грузили на чугунные вагонетки, везли к печам с высокими трубами для обжига извести, продукт переработки вручную грузили на баржи, которые отправлялись вверх и вниз по Волге. Потому рабочий, вечно везущий свой груз к вагонетке, стоит здесь исключительно по делу.

На 1913 год рядом с Ширяевым действовали Известковый завод Г. С. Ванюшина и Каменоломни Г. С. Ванюшина. Перед самой революцией заводы промышленника выпускали до 700 тысяч пудов извести и около 200 тысяч пудов алебастра. Ширяево было центром производства бутового и отделочного камня. В те же годы Ванюшин получил медаль промышленной выставки в Париже.

Рабочий с каменоломен. 

Рассказывают, Ванюшин принял революцию. Куда ему было деваться – в 1917 году его заводы национализировали. Сам он поехал в Москву и устроился работать по профилю – в горнодобывающую отрасль. О конце его жизни ничего не известно. Бывшие заводы Ванюшина в 1930-е годы стали местом работы ссыльных – кулаков и спецпоселенцев. По воспоминаниям аборигенов, ссыльные жили в бараках и трудились в штольнях и на известковых заводах, получивших "советские" имена "Ширяевец", "Богатырь" и "Бурлак". В позднейшие годы большинство репрессированных было обязано работать в колхозе имени Крупской. После Великой Отечественной войны к "врагам народа" присоединились иностранные военнопленные, которые в качестве трудармейцев прокладывали дороги и строили жилье и прочее.

Ванюшинский завод просуществовал до 1960-х годов, когда был перенесен в соседний поселок Богатырь, где виднеется скромный монумент с именем Г.С. Ванюшина. Путь к "курорту" пересекает полоса промзоны, засыпанной известью, и площадка для отгрузки извести. Так сложилось исторически.


Памятник заводу Ванюшина. 

Добыча извести и сейчас продолжается. Но технология производства усовершенствовалась. В настоящее время выработка идет открытым способом: известь и прочие строительные материалы добывают из открытых разрезов и сгружают прямо на баржи. По рассказам местных, сейчас из штолен осталось две добычи жигулевского мрамора – весьма похожего по структуре на "настоящий" мрамор, идущего на облицовочные плитки и памятники, причем не только кладбищенские. Поэтическая площадка музейного комплекса тоже выполнена из местного камня. Из него же построены два музейных объекта – кладовая семьи Ионовых, тесно связанная с судьбой поэта Александра Ширяевца, о чем я расскажу отдельно, и дом купца И. Вдовина. Это памятник архитектуры регионального значения.

По данным музейщиков, купец Второй гильдии Иван Вдовин владел мельницей, торговал мукой и жил в деревянном доме, который в 1910 году решил заменить на каменный. К его персоне относится забавная легенда: купец заявил, что всякий, кто принесет ему бутовый камень, пригодный в строительство, получит даром кружку пива. Мужики натаскали столько валунов, что купец смог возвести огромный по местным меркам дом со стенами… толщиной в метр. История умалчивает, угостил ли купец, как обещал, всех "дарителей" камня, но хочется верить, что купеческое слово все же чего-то стоило. Но до революции оставалось всего семь лет… А после революции следы купца и его потомков затерялись. Остался только дом, брошенный хозяевами. После купца в доме была пекарня, хлебный магазин, внутри все не раз перестраивалось, и в прежнем виде остались, скорее всего, только стены. Вещи, принадлежащие Вдовиным, до наших дней не дошли. Но в двух комнатах дома с помощью мебели и иных предметов из фондов Самарского художественного музея воссозданы фрагменты интерьеров гостиной, столовой, спальни и купеческого кабинета, воспроизводящие типичный быт и нравы торгового сословия рубежа XIX - XX веков.


Дом купца Вдовина. 

По этим комнатам, украшенным картинами и заграничными безделушками, по кузнецовскому фарфору, изящной мебели и этажерке с книгами, в том числе – специально выписанными журналами для взрослых и для детей, можно представить себе, как жили волжские купцы, сравнить их уклад с крестьянским бытом, который живо отображают другие экспозиции музея – "репинская" и "ширяевецкая". Конечно, они были не в пример богаче и цивилизованнее… И все же не на все роскошества купцам доставало денег! Например, пианино было инструментом настолько дорогим, что некоторые купцы приобретали его… в рассрочку. Как мы сегодня – "крутые" айфоны. И лишь очень состоятельные купцы могли прямо из Парижа выписать инструмент для своих дочек.

Интересная деталь обихода – зеркало на входе в дом, разделенное на две части: нижняя сплошная, а верхняя – в виде крылышек. Предки наши верили, что в нижнее зеркало смотрится человек, а в верхнее – его ангел-хранитель.  

В доме купца оборудованы два современных зала, где проходят различные тематические выставки. Когда я там была, в одном зале проходила выставка резьбы по дереву известного мастера Сергея Плеханова и его учеников и соратников. В другом же зале действовала небольшая выставка самоваров, неотделимых, в нашем понимании, от купеческого быта, а также народных женских костюмов, олицетворяющих пять основных народов Самарской губернии: русских, башкир, чувашей, мордвы и татар.


Ширяевские штольни внутри. 

И все же наиболее познавательно, эстетически и энергетически насыщенным из ширяевских музеев представляется мне дом-музей Репина. Не в обиду прочим музейным объектам будь сказано. Просто картина Репина "Бурлаки на Волге", без сомнения, один из культурных символов нашей страны. А именно ей посвящен этот дом-музей в значительной степени.

Русский советский поэт Дмитрий Кедрин в стихотворении "Красота" высказался пафосно:

Кедрин ошибся в очень важной детали. Среди бурлаков Репина нет ни одного босого, что видно, если рассмотреть полотно в подробностях. Да и идут они явно не по большаку... Но общий смысл того, что значит для нас эта огромная сюжетная картина, он уловил точно.

Дом-музей Репина в Ширяеве организован в 1990 году в доме крестьянина Ивана Алексеева. В 1870 году, сдавая комнату барам из Петербурга, крестьянин даже не подозревал о том, что его обиталище станет музейным центром. По крестьянской усадьбе экскурсию для нашей группы провела обаятельная и знающая экскурсовод Елена Анатольевна.


В доме-музее Репина. 

Итак, летом 1870 года уже прославленный живописец Илья Ефимович Репин отправился в многомесячную поездку по Волге, мучимый замыслом написать картину с бурлаками. Первый опыт рисования этого тяжелого во всех смыслах жизненного сюжета он сделал в Петербурге, увидев ватагу бурлаков на Неве. Коллеги едва ли не подняли Репина на смех, объявив, что у него получились не настоящие бурлаки и слишком "лобовой" сюжет: баржа на фоне пикника богачей. Художнику посоветовали поехать на Волгу, где бурлацкое ремесло процветало. Что он и сделал: в 1870 году поплыл по Волге от Твери до Саратова. Июнь застал Илью Ефимовича в Ставрополе-на-Волге (так раньше назывался город Тольятти). А потом они с сопровождающими добрались до Ширяева – и остались тут на все лето. Возможно, дом крестьянина Алексеева привлек живописцев тем, что все его три окошка выходили на Волгу. Тогда между домом и рекой не было никаких строений, это сейчас появился еще целый порядок домов… В ненастные и прохладные дни художники писали реку прямо в комнате, из окон.

Вид на Волгу с Поповой горы. Из дома Репина ее уже не видно.

Спутниками Репина были младший брат Василий (музыкант) и художники  Евгений Макаров и Фёдор Васильев – гениальный пейзажист, автор потрясающей картины "Мокрый луг". Федору Васильеву на тот момент было 20 лет. Он обладал уникальной фотографической памятью: ночами зарисовывал то, что увидел и запомнил днем, как писал Репин в воспоминаниях. Ему было достаточно один раз что-то увидеть, чтобы потом изобразить. Васильев, в отличие от Репина, в академии не учился, прошел только обучение у наставников – но у каких!.. У двух великих Иванов – Шишкина и Крамского. Впрочем, талант Васильева был столь явным, что, вероятно, он бы и без наставников состоялся как пейзажист. Гениальный Васильев делал рисунки остро отточенным карандашом и почти не пользовался ластиком. Практически за минуту на листе бумаги возникал рисунок – настолько четкими были его движения, настолько велика была его работоспособность. Так же уверенно Васильев писал красками, избегая толстых кистей, обходясь маленькими тоненькими кисточками. Копии его работ, сделанных во время летних "каникул" на Волге, хранятся в ширяевском музее. К сожалению, жить Фёдору оставалось не более трех лет. Он умер в 23 года от чахотки.


Картина Федора Васильева, созданная на Волге. 

Как рассказала Елена Анатольевна, изба крестьянина Алексеева была для создания музея отреставрирована. Надворные постройки избы не сохранились – их фактически восстанавливали заново. Бревенчатый дом в три окна был построен в середине ХIХ века и представлял собой типичную крестьянскую усадьбу: дом с крытым двором, внутри которого теснятся амбар, сарай, хлев. Интерьер музейного пространства воспроизводит характерную для того времени и места обстановку и, так сказать, очертания крестьянской избы. Поэтому, входя в дом, необходимо голову наклонять – и дверные проемы, и потолки в избе низкие. Приземистые двери помогали сохранять тепло во всех помещениях крестьянской усадьбы. Но еще у них был сакральный смысл. Каждый входящий вольно или невольно отдавал поклон тому, что находится за дверью. В хлеву "кланялись" скотине, которая кормит крестьянина, в амбаре – хлебушку, в доме – иконам, которые висели напротив двери. К тому же высоту жилой комнаты сильно "стачивали" деревянные полати (навес под потолком), где спали многочисленные крестьянские дети. Полати были пристроены к печи так, чтобы отпрыски переползали на них с печки. На печи спали бабушки и дедушки. А под полатями располагалась кровать хозяев. За перегородкой вдоль печи устраивали кухню, "бабий кут", место готовки еды. Именно такая планировка, видно, и породила поговорку "В тесноте, да не в обиде". Все это "великолепие" освещалось лучиной, поскольку керосиновые лампы уже существовали, но керосин стоил дорого, а крестьяне на всем экономили и зажигали их лишь по большим праздникам.

Двор дома-музея. 

В музейной комнате и во дворе сделан явный акцент на отражение грубого и бедного крестьянского быта и его "вещественных доказательств". Под навесом во дворе выставлены крестьянские "инструменты": лукошки для грибов и ягод, вальки для стирки и "глажки" белья, ткацкий станок, рыбацкие сети, плетеные корзины для рыбы, плетеное гнездо для кур, большое деревянное корыто для рубки капусты, каковую заготавливали на зиму бочками, маленькое корыто с металлической сечкой для ежедневного приготовления еды (вместо мясорубки), ботало для коровы… Демонстрация вещей крестьянского быта продолжается в комнатах. Часть экскурсии неизменно отводится игре "угадай предмет": ступа для толчения круп с пестом, пасочница деревянная разборная, прялки с веретенами и гребнем для расчесывания шерсти, неизменные лапти, которые носили круглый год (весной и зимой вставляя внутрь берестяную стельку). Так ненавязчиво подчеркивается разница скудного и диковатого местного быта с тем, к чему привыкли столичные художники, люди образованные, хоть и сами были происхождения не привилегированного. Почти всех гостей музея ставит в затруднение "двурогая" висячая посудина: что это такое? Да умывальник с выразительным названием "рукомойник"! Наклоняешь его вправо – моешь правую руку. Наклоняешь влево – моешь левую. Такое омовение крестьяне считали вполне достаточным. А "баре" едва ли не каждый день раздевались догола и мылись с мылом. Сам же Репин зафиксировал в воспоминаниях, что для крестьян это было представление, народ сбегался смотреть и комментировать, особенно ядреные замечания отпуская по поводу гигиены интимных мест. Многие осуждали художников за… несчитанный расход мыла – дорогого, следовательно, бывшего в глазах сельчан предметом роскоши. В ответ Илья Ефимович читал им "лекции" о необходимости поддержания тела в чистоте. Он говорил, будто слушатели понимали его и соглашались, но, боюсь, не всерьез…

Другим серьезным различием в образе жизни стала крестьянская еда. По одному из преданий, баба, жена крестьянина, не смогла приготовить ничего, что заказывали ей постояльцы. Тогда кто-то из художников предложил ей приготовить для них обычную крестьянскую еду. Баба честно сказала: мол, не станете вы наше есть!.. Они настояли. Есть не смогли. А ведь хозяйка предупреждала!.. Тогда они привезли спиртовку и сами стали себе стряпать. Ко всеобщему удовольствию.

Часть жилой комнаты художников. 

Крестьяне уступили художникам свою комнату, а сами ушли жить в пристройку в огороде. У Репина с Васильевым была отдельная комната и замечательные постели – жесткие лавки, застеленные тряпьем. Илья Ефимович долго не мог привыкнуть к такому ложу, а когда приноровился, уже пора было уезжать. Их товарищи спали, кажется, на сеновале. В минуты отдыха художники собирались и пели. Помимо профессионального музыканта Василия Репина, Фёдор Васильев тоже обладал красивым баритоном, а Илья Репин подтягивал. Крестьяне собирались послушать, как баре поют. Впрочем, по свидетельству Репина, в общении с ними, несмотря на все социальные "пропасти", мужики были свободны и открыты.

Но все же не за песнями прибыли в Ширяево петербургские интеллигенты. Главной задачей Ильи Ефимовича оставалась картина о бурлаках. Его надежды оправдались – в этом селе он много общался с бурлаками и довольно часто рисовал их. Они ему позировали во время обеда или отдыха. За каждый сеанс художник платил "моделям" по 20 копеек – бесплатно позировать они отказывались.

Закончу тему истории создания картины: в Ширяеве в 1870 году Репин написал только отдельные портреты бурлаков и некоторые наброски к полотну. Перед отъездом Репин также работал над картиной "Шторм на Волге", и можно считать, что она рождена в Ширяеве. Сейчас копия этой картины, написанная специально для здешнего дома-музея Репина студентами петербургской Академии художеств имени Репина, украшает жилую комнату, помнящую ночевки живописцев.

И. Репин. Шторм на Волге. 

С "Бурлаками…" дальше в том году дело не пошло, но идея автора не покидала. В 1872 году Репин еще раз приехал на Волгу и остановился в Самаре, создал картину "Бурлаки, идущие вброд". И только в 1873 году в Санкт-Петербурге, в своей мастерской, художник написал окончательный вариант картины "Бурлаки на Волге", использовав богатейший жизненный материал, что дало ему Ширяево. В помещении бывшего хлева дома-музея оборудован зал для демонстрации картины "Бурлаки на Волге" и ее набросков. В Ширяеве выставлена копия в натуральную величину. Когда эта картина принесла Репину бесконечную славу, "Бурлаков" приобрел и повесил в своей бильярдной великий князь Владимир Александрович. Где находится самый оригинальный оригинал, есть разные мнения, но, по-видимому, это Государственный Русский музей.

"Бурлаки на Волге".

Помню, как на уроке русского языка в советской школе надо было написать сочинение по картине "Бурлаки на Волге". Учитель заранее рассказал все, что следовало отметить в работе. Он сказал: картина – это символ народного угнетения в царской России, тягот, от которых бедняков освободила Великая Октябрьская Социалистическая революция. Идущие первыми в ватаге бурлаки – люди, потерявшие всякий смысл и цель в жизни, механически делающие тяжелую работу и не задумывающиеся о будущем – ни своем, ни всего народа. О будущем, вероятно, думает высокий бурлак с трубкой. Возможно, этот человек оказался в ватаге за свои социалистические убеждения?.. А юноша, рвущий на себе лямку – это символ стихийного народного возмущения, ждущего своего часа. Все школьники так и написали. Механически, как бурлаки. А что было на самом деле?..

Труд бурлаков, разумеется, был адски тяжел. Недаром Николай Некрасов в хрестоматийных стихах "Размышления у парадного подъезда" выделил"стон" бурлаков из стона народного в отдельную строфу:

Вниз по течению грузовые суда шли под парусом. Вверх по течению они сами подняться не могли. Пароходные перевозки обходились так дорого, что большинство купцов для перевозки грузов нанимали барку (фактически, современную баржу) и бурлаков. Бурлаки шли по берегу против течения и тащили за собой на веревке (бечеве) барку. Парус получалось поднять только при наличии ветра. На пути бурлаков могли попадаться камни, корни, бревна, речки, которые приходилось переходить вброд по колено, что затрудняло "рейс". Хозяева крайне редко отправлялись на маршрут с бурлаками. Обычно отвечали за доставку груза управляющие. На картине Репин изобразил такого "менеджера" в красной рубахе. На мачте он, в соответствии с действительностью, нарисовал флаг российского торгового флота – всем нам знакомый триколор.

Скульптура "Репин с бурлаками".

Были у этого ремесла свои тонкости. Впереди идущий бурлак назывался шишкой. Он задавал темп всей ватаге. Троица передних бурлаков несла основную физическую нагрузку. Остальных они набирали под себя. Распределение нагрузки зависело от размеров баржи. Последний в бечеве, пока ватага шла, фактически спал в лямке. Но когда ватага останавливалась, ему приходилось чистить бечеву и готовить лямки к следующему переходу. За день сколько могли, столько и тащили. Бечева привязывалась к мачте, чтобы не мокла в воде и не утяжеляла движение ватаги. В позапрошлом веке в волжском бассейне, по некоторым данным, работало до 300 тысяч бурлаков.

Но! Несмотря на тяжесть этого труда, он был вольнонаемным, напомнила Елена Анатольевна. Социальный состав бурлаков был пестр – беглые крестьяне, разорившиеся крестьяне, лавочники, даже купцы. Но в бурлаки не "забривали", как в солдаты, не ссылали, как в каменоломни. Устраивались в бурлацкие ватаги лишь те, кто не гнушался тяжелого и грязного труда, но хотел заработать денег. Известно, что человек, задавшийся целью заработать, за сезон-два, максимум за три (ведь бурлаки ходили только в теплое время года, считай, три-четыре месяца в году), мог накопить столько денег, чтобы поправить свои дела. Успешный бурлак имел возможность купить или построить дом и завести семью. В бурлацкую ватагу еще не каждого желающего брали. От претендентов требовалось обладать не только силой, но и выносливостью, и покладистым характером. Ну, и, конечно, удача "предприятия" зависела от того, как бурлак распоряжался добытыми потом и кровью деньгами. Кто-то откладывал и начинал новую жизнь – а кто-то пропивал, но это был его выбор.

Экскурсовод Елена Анатольевна у знаменитой картины. 

Что я услышала только в ширяевском музее – в дореволюционной России существовали и женщины-бурлачки!.. Их было меньше, чем бурлаков-мужчин, но они никого не удивляли. Смешанных по половому признаку ватаг не бывало – чисто мужская или чисто женская. На такую барку, как на картине, требовалось 11 мужчин – или 18-20 женщин. Однако нашему полу платили меньше, чем мужчинам. Сексизм в чистом виде!..

- Мы привыкли считать, что бурлаки – это символ народного несчастья в царской России, писали сочинения, какие они были бедные и несчастные, - сказала экскурсовод, словно "прочитав" мои воспоминания. - Но как жили крепостные крестьяне? Вставали в 4 утра, ложились в 11 вечера, работали на себя и на барина, а крестьянский труд намного тяжелее бурлацкого! Как жили в городах рабочие фабрик и заводов? Ежедневный 12-часовой рабочий день без выходных и праздников. К тому же бурлак при желании мог покинуть ватагу!..

И, наконец, мне стало понятно, понятно, что наш учитель литературы не читал воспоминаний Репина. Репин владел пером не хуже, чем кистью, и оставил яркие словесные портреты тех, с кем беседовал, кого рисовал. От него известно, что идущий впереди ватаги бурлаков мужчина с седой окладистой бородой, бурлак-шишка – Канин, бывший священник, расстрига. Наш "русак" утверждал, он, якобы, механически тянет лямку. А вот что сказано у художника:

Репин не в шутку сравнил бурлака-расстригу с величайшим русским писателем!.. Называл он и других персонажей картины: бывший моряк Илька, бывший солдат Зотов – единственный из всех идущий в сапогах, мальчик Ларька, калмык и то ли грек, то ли цыган. А высокий бурлак с трубкой, есть предположение, вовсе не наказанный социалист, а, что называется, "бывший интеллигентный человек", взявший деньги авансом и уже прогулявший их. Теперь он работает за еду, и зачем ему напрягаться?.. Среди ширяевских набросков угадывается его портрет, но имя этого человека неизвестно.


Наброски к картине.