"Осуждение Фауста" – партитура, почти не знакомая отечественному зрителю. В Большом театре эта легенда звучала всего дважды: в далеком 1921 году и после значительно перерыва – лишь в 2002-ом. Оба раза – в концертном исполнении.
Ничего удивительного в этом нет, поскольку изначально Берлиоз написал вовсе не оперу, то есть не произведение, созданное по законам музыкального театра, а кантату – с ариями, ансамблями, большими хоровыми эпизодами. Когда перерабатывал свой опус для театральной постановки, то ещё добавил туда и балетные сцены – куда ж без них во французском спектакле 19-го века? В результате получилось нечто, созданное в синтетическом жанре; сам композитор назвал свою работу "драматической легендой".
Двусмысленный статус этого сочинения, во-первых, обеспечил его полный провал на премьере в парижском "Опера-комик", а во-вторых, озадачил будущие поколения режиссёров и дирижёров, которые в последствии не раз решались осуществить именно постановку этой – по сути – оратории.
"Несмотря на свою ораториальность, "Осуждение Фауста" всё же очень театральное произведение, – считает главный дирижёр и музыкальный руководитель театра Туган Сохиев, ставший дирижёром-постановщиком спектакля. – Сценический вариант этой легенды, доказанный несколько раз, наконец воплотился на сцене Большого театра. Это важное событие. И я надеюсь, что нам удалось воплотить все театральные находки Берлиоза. Мы стремились к довольно строгому академическому исполнению, работали на границе концертного и сценического жанров и пытались не использовать оперные клише".
Вообще, Сохиев никогда не скрывал своей любви к Берлиозу. Именно благодаря ему в театре в последнее время стала звучать музыка этого композитора (в последний раз в апреле, когда был исполнен его Реквием). Не скрывает своей любви и Петер Штайн, но не к Берлиозу, а к Гёте. Ещё в школе он прочёл обе части трагедии. Как признался мастер на встрече с журналистами, ничего тогда не понял, но главная мысль этого произведения открылась ему намного позже. Фауст олицетворяет импульс человечества: его желание всё попробовать, всё познать. Это у Гёте. А у Берлиоза ничего подобного нет. История, пересказанная в опере, – совершенно обычная, она актуальна и в наше время, её не надо усложнять.
"В "Осуждении Фауста" нет никакой философской проблематики. Всё это произведение о том, как овладеть девушкой, использовать её и потом бросить, – уверен Петер Штайн. – Фауст подписывает договор, чтобы избежать последствий, к которым привело его возмутительное поведение и безответственность. Он подписывает договор не в начале оперы, а в конце – и моментально попадает в ад. Берлиоз не следовал оригиналу Гёте, потому что хотел сыграть на контрасте: ведь после сцены с бесами следует сцена с ангелами. Ему было интересно музыкально противопоставить эти два эпизода".
"Осуждения Фауста", считает Штайн, это не про оперу, а про декорации – легкую, живую картинку, пространство, заполненное густым светом, это про музыкальную партитуру, удивляющую своей колоритной оркестровкой. Поэтому и получается что-то вроде "альбома с картинками", где каждая сцена рождает новое впечатление, но решена одна по одним и тем же канонам: цветовые контрасты, строгие аскетичные декорации, одна яркая, запоминающаяся деталь – гигантская гора книг в комнате Фауста или дом Маргариты, который разлетается на куски. Или вообще ничего: лишь звездное небо, в котором герои парят на лошадях, или наклоненная сцена, с которой скатываются трупы солдат.
Спектакль Штайна – это тот самый случай, когда режиссёр не гонится за оригинальностью интерпретации или замысловатыми фантазиями на тему. Он отсекает всё ненужное, чтобы уступить место сценографии и музыке. Фауст – это герой романтический, его терзают противоречия и мучительные раздумья. И силы зла этим пользуются. Для Фауста нигде нет спасения. Маргарита здесь бессмысленная жертва, её смерть не приносит ему искупления. Фауст негодяй, и он должен быть осужден.
Картины меняются с невероятной скоростью – так особенность концертной партитуры становится достоинством постановки. Сценограф Фердинанд Вегербауэр создал на сцене сложный механизм-декорацию, который обсуживают сотни рабочих. А на сцене при этом всего трое – приглашённые артисты – Саймир Пиргу (Фауст) – настоящий герой-романтик с крепким, насыщенным вокалом, Ксения Дудникова, солистка Театра Станиславского и Немировича-Данченко (Маргарита) и солист Большого Дмитрий Белосельский (Мефистофель), известные московской публике только с лучшей стороны.
"Осуждение Фауста" – это простой, но очень таинственный спектакль, смелый, но одновременно традиционный. Он отсылает к жанру мистерии: из-под сцены в финале обязательно вылезут черти, а Маргариту вознесут к небесам. Светило озарит весь зрительный зал, за дьявольским судом последует суд на небесный, и после осуждения придет прощение.
Наивно. Примитивно. Даже смешно. Новый спектакль рождает очень противоречивые впечатления. Бутафорские лошадки, резиновые рожки Мефистофеля, безвкусные видеопроекции, бесконечные танцы нечисти. Не совсем понятно, что же стоит за всем этим? Над чем смеётся Петер Штайн? И смеётся ли вообще, а может, всё это надо воспринимать всерьёз – то есть чистой любви не бывает, а всякий романтизм – это комично или безумно старо?
При этом всё же стоит отметить, что заключительная постановка 240-го сезона – хороший репертуарный ход. И главным героем этого спектакля стал не режиссёр, не сценограф, не прекрасный ансамбль солистов и не хор, а именно дирижёр. И если дебютная работа Сохиева в Большом – "Кармен" – мало впечатлила публику и критиков, то постановки нынешнего сезона – "Катерина Измайлова" и "Осуждение Фауста" – оказались с музыкальной точки зрения в целом намного удачнее.
Что: опера "Осуждение Фауста"
Где: Большой театр
Режиссёр: Петер Штайн
Премьера: 22 июля 2016 года
