Мне не хотелось бы предвосхищать события, которые называются премьерой, всё-таки предварительный показ спектакля для прессы, несмотря на его очевидное совершенство, по чисто формальным и этическим причинам не может быть представлен как уже свершившееся культурно-историческое событие. Поэтому я, пожалуй, выбрал бы жанр, более свободный в этой ситуации, скажем, не совсем рецензию, но ещё не эссе.
Начну с некоторых очевидных стартовых позиций, максимально приближенных к аксиоме, это и будет точкой отсчёта для размышлений, посвящённых очередной премьере театра "Геликон-опера".
Дмитрий Бертман, Александр Купалян, Мария Высотская, Сергей Новиков, Евгений Бражник. Фото: Ирина Шымчак
Во-первых, "Геликон" — это авторский театр с уже сложившимися традициями, своим лицом, отчётливо читающейся системой режиссёрской логики и взгляда на оперный жанр и соответствующего видения системы драматургии и мотиваций в рамках авторского текста композитора и либреттиста. Что они написали, то написали – это свято и обжалованию не подлежит. Равно как и то, что они имели в виду. А вот в попытке добиться от зрителя реакции на спектакль, адекватной реакции того зрителя, который присутствовал на спектаклях при жизни самого автора — это задача, которая зачастую решается через сценическую реализацию авторского текста. И, вероятно, именно это можно назвать режиссёрской оперой, если говорить о принципе, а не о конкретных случаях.
И тут появляется "во-вторых", подсказанное самим Дмитрием Бертманом во время встречи с прессой перед началом показа новой премьеры – оперы П. И. Чайковского "Иоланта". Он рассказал, что "Иоланта" была первым спектаклем, который он поставил вот на этом самом месте, где находится "Геликон-опера", в Доме медика, и в том спектакле Иоланту пела хирург-кардиолог Анна Степаненко, которая и по сей день оперирует, Нина Орлова, главный педиатр Москвы, пела Марту, а замминистра здравоохранения Михаил Парасенюк пел Водемона. Но это половина дела. Партнёрами по спектаклю у них были артисты театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Олег Клёнов, Леонид Болдин, Леонид Зимненко, Анатолий Мищевский, Николай Гуторович, то есть певцы, с которыми я имел счастье работать в спектакле "Иоланта" в постановке А. В. Чичинадзе.
Ирина Рейнард (Марта), Михаил Гужов (Рене). Фото: Антон ДубровскийИ вот в этом "во-вторых" и зарыта собака постмодернизма или проще говоря, режиссёрская опера, которая предполагает, что исходный материал зрителю уже знаком, поскольку в оперный театр ходит подготовленный зритель, и ему можно сообщить нечто новое, заложенное в исходном тексте, но неведомое ранее.
В этом ключе и сделана нынешняя постановка "Иоланты", идейным лидером которой стал дипломант II Международного конкурса молодых режиссёров "Нано-опера" Сергей Новиков. Как обозначил режиссёр особенность взгляда на историю Иоланты и окружающих её действующих лиц "люди как люди, вот только мир гаджетов их немного испортил", как бы продолжая вслед за Воландом исследование вида homo. И тут не возразишь, тем более что этот тезис он повторил несколько иначе, но столь же убедительно – "люди те же самые, меняются лишь костюмы". После чего, несмотря на некоторую загадочность, прозвучавшую в словах художника-постановщика Александра Купаляна, стало понятно, что визуальной аутентичности эпохе короля Рене ждать не приходится. А художник по костюмам Мария Выготская и вовсе ограничилась благодарностью коллегам и не выдала ни одной тайны. Дирижёр-постановщик Евгений Бражник заинтриговал всех присутствующих ещё больше, сведя речь к тезису "больше "Иолант", хороших и разных".
Фото: Антон Дубровский
Рассказ о грядущей премьере С. Новиков дополнил, расширив своё предыдущее выступление интереснейшим развёрнутым рассказом об исторических прототипах персонажей оперы Чайковского и её литературной основы, поэтической драмы датского поэта и драматурга "Дочь короля Рене", причём степень подробностей была такова, что все детали взаимоотношений между "фигурантами", мотивы их поступков, цели и задачи, победы и поражения на фоне хорошо известных нам исторических событий – всё это было как на ладони.
Не буду предвосхищать премьерных впечатлений зрителей, скажу лишь, что реплика оруженосца Альмерика про "рай среди пустыни" в этой постановке получила полное подтверждение – невероятно яркое, демонстративно "friendly" многоуровневое пространство с горным пейзажем, открывающим безбрежные просторы Прованса… (художник-постановщик Александр Купалян). Но кроме того, на это благостное впечатление работают и костюмы в первом "стоп-кадре" оперы – да, они нарочито эклектичны, но все вместе они создают впечатление того благополучия, которое идёт от костюмов и мод предвоенных времён, что перед Первой мировой, что перед Второй (Мария Высотская).
Фото: Ирина Шымчак
Собственно, о времени как таковом здесь никто не заботится – на одной площадке и мобильные телефоны, которыми занята вся толпа придворных прихлебателей, которые в либретто обозначены как "прислужницы и подруги Иоланты", и странные фрики в лице "войска герцога Бургундского" и охранники короля, напоминающие агентов 008 и 009, и очень эффективно (в том числе и сценически) работающая система видеонаблюдения за периметром и пространством замка. И всё это совершенно не вступает в противоречие ни с текстами, относящимися по смыслу к рыцарской эпохе, ни к готической по абрису кровати самой Иоланты с изображением на спинке витрувианского человека да Винчи.
В принципе, весь спектакль состоит из огромного числа интересных решений, находок, намёков, более понятных и очевидных сегодняшнему зрителю. Безусловно, в спектакле использованы разнообразные технологические возможности и самой сцены "Геликон-оперы" и возможности, которые предлагают постановщикам компьютерные технологии начала XXI века, начиная с блистательно сделанного "видеопролога", снятого как бы в стиле home video, если бы оно было в XV веке или использование подземных пространств, которые сегодня ассоциировались бы с подземными парковками, при том, что собственно в спектакле они не задействованы, как, к примеру в "Турандот" — они просто очевидным образом подразумеваются.
Фото: Ирина Шымчак
На мой взгляд, справедливым решением стало то, что спектакль идёт в два акта, как, собственно, и задумывалось у Чайковского. Просто это часто игнорируется. А вот идея связки, продолжение действия, очень удачно была взята из сериалов, когда следующий блок начинается с повторения конца предыдущего.
Логика событий, ход мысли режиссёра – все эти смысловые пласты, это его право, это его решения, соглашаемся мы с ними или нет. Другой вопрос, что некоторая избыточность идей в чрезвычайно обильной на события экспозиции фактически погребла под собой Интродукцию, саму по себе очень значимую часть музыкально-драматургической конструкции оперы "Иоланта", и это очень жаль.
Фото: Антон Дубровский
Вряд ли в рамках этой небольшой заметки имеет смысл более глубокий анализ постановки. Что касается солистов на сцене "Геликона", то это сплошь звёзды, тем более что Чайковский в рамках очень небольшой по размеру оперы смог практически всем персонажам предложить развёрнутую и драматургически интересную партию. Зритель их всех увидит на премьере. И оркестр во главе с маэстро Е. Бражником чрезвычайно достойно исполнил эту сложнейшую и очень необычную для Чайковского партитуру.
Я убеждён, что зритель сам сделает свои выводы, равно как и в том, что зрителей будет много. Счастливой судьбы новому спектаклю!
