Новый проект режиссера и художника Федора Павлова-Андреевича сделан в жанре «драмтанец», который соединяет в себе приметы современного танца и постдраматического театра. «Анданте» продолжает дело, начатое спектаклем «Танго-квадрат», премьера которого была показана в Центре Мейерхольда летом 2013 года. Репетируя этот спектакль, Федор полагал себя кукловодом и дергал за лески, сочиняя движение и голоса. Затем актеры, осваивая строгую партитуру, населяли свои роли собственной природой, из чего и получился в итоге драмтанец.

Зритель должен в первую очередь что? Смотреть и видеть. Ввиду новой боевой обстановки, в которую Павлов-Андреевич помещает публику, актерам придется как следует постараться, чтобы зритель все рассмотрел, – они будут отделены от зрительного зала 70-метровой дистанцией.

Андреевич с Бочавар, как обычно, не ищут легких путей: на сей раз в проекте нет не только записанного звука и реквизита, но и декорации как таковой. Есть расстеленная там, где предполагается сцена, крафтовая бумага – самый нейтральный и смытый фон из всех возможных. Функцию декораций принимают на себя костюмы – они практически сливаются с крафтовой бумагой по причине своего телесного цвета, но зато их форма –невообразимых форм наросты, новообразования, наслоения, похожие на древесные грибы и лоскутное одеяло одновременно, – не оставляет сомнений: перед нами декорации, которые актеры носят на себе подобно улиткам.

Пьеса Петрушевской «Анданте» была написана в 1975 году и была поставлена всего несколько раз. Самая знаменитая постановка этой пьесы принадлежит авторству Романа Виктюка в рамках знаменитого спектакля «Квартира Коломбины» (1985) в «Современнике», в котором блистала Лия Ахеджакова. Важная эпоха в истории русского театра была обозначена этими 10 годами, между 1975-м и 1985-м — от полного запрета, непечатания и цензурной стены – это до сломанных рук в ночных очередях за билетами, которыми кончилось дело в середине 80-х, когда Петрушевскую, наконец, стали постепенно разрешать.

Павлов-Андреевич не наследует Виктюку, несмотря на то, что в детском возрасте он этот спектакль видел. Связь здесь, скорее, нелинейная: спустя 40 лет текст «Анданте» теряет какой-либо исторический референс и снова начинает опережать время. В тексте речь идет о каких-то дивных веществах, приняв которые, человек чувствует себя молодым и прекрасным. Именно этим – поиском таких дивных средств – это и озабочена большая часть успешного человечества, которая наверняка примет «Анданте» за чистую монету, подумав, что этот текст написан на злобу дня, сегодня, сейчас. Павлов-Андреевич находит канонический текст Петрушевской дико смешным и настолько многослойным, что в какой-то момент жонглирование словами и символами окончательно обращает все происходящее в цирковое представление.

Среди актеров «Анданте» уже привычные зрителю Феатра Женя Борзых (одна из ведущих актрис Театра-студии под руководством Олега Табакова), Юлия Шимолина и Борис Пертцель (актеры театра «А.Р.Т.О.»), Дина Мирбоязова (солистка Москонцерта). Новичок в Феатре только Пертцель, три актрисы уже играли вместе «Танго-Квадрат» и стали своего рода постоянной труппой Феатра.

Слово «Анданте», по мнению Петрушевской, ничего не значит. Только одно условие: оно должно произноситься с мягким T в последнем слоге (как в слове «тебе»). Прочие слова, придуманные Петрушевской в 1975 году и населяющие галлюциногенный мир «Анданте», в разное время вызывали удивительную реакцию у разных людей. Скажем, когда автор, лишенный какой-либо надежды на постановку этой пьесы, отнес ее в некоторый театр в городе Ленинграде вскоре после написания, то завлит этого театра, прочитав текст и оставшись в полном изумлении, принялся отчаянно обзванивать консульства разнообразных стран, расположенные в Ленинграде, и задавать сотрудникам этих консульств один и тот же вопрос: «Вот эти слова – «кашпо», «бескайты», «кви», «метвицы», «габрио», «мальро» — это, случайно не на вашем языке?» (Стоит ли говорить, что ставить пьесу никто не осмелился?) Похоже, с тех пор ничего не изменилось. Подобную реакцию тексты Петрушевской до сих пор вызывают у читателей — в том числе, и у читателей школьных учебников начальных классов, изучающих «Пусек бятых», — потому что читатель/зритель по природе своей — недоверчивое существо, ни за что не желающее верить, что внучка великого лингвиста Николая Яковлева, автора алфавитов для 40 народов СССР, сама, без спросу, сочинила какой-то язык и позволила своим героям свободно на нём разговаривать.

В общем, режиссера Павлова-Андреевича, художника Бочавар, хореографа Дину Хусейн и других придумывателей «Анданте» снедает любопытство — они ждут не дождутся, когда первые зрители посмотрят их новое произведение и опять, спустя 40 лет, подумают, что такого не может быть — потому что не может быть никогда.