Нельзя сказать, чтобы мысль блистала новизной. Но тут всё дело в контекстах, по работе с которыми 43-летний Антон Федоров, новая звезда нашей театральной режиссёры, лауреат премий, поставивший множество спектаклей по всей стране (и возглавляющий новосибирский театр "Старый дом") большой спец. (О спектакле Федорова "Ревизор" наш портал
писал ранее)
Вот контекст номер 1. Спектакль идет в театре, где некогда, в перестройку, прогремела инсценировка, поставленная Генриетты Яновский – причем еще до публикации "Собачьего сердца" в журнале! Прошло 35 лет. Яновская остается худруком театра, то есть, как минимум санкционировала новую версию – принципиально отличающуюся от ее версии. Как и от знаменитого фильма Владимира Бортко, вышедшего тогда же. Отличается подход Федорова именно отсутствием политики, идеологических высказываний. Вот и контекст 2: идеологические высказывания (кто ж не помнит Швондера-Карцева в кожанке, и у Яновской было нечто в том же роде) сегодня уходят с подмостков и экранов. Федоров тут в тренде. И, наконец, контекст 3: большая мода в столичных театрах на постановку вещей, знакомых публике, прежде всего, по киноверсиям. Навскидку, таких за последний год появилось не менее дюжины. Интересный феномен! Федоров отнюдь не скрывает своего знакомства с фильмом Бортко – есть отсылки к нему и цитаты (как, например, и Иван Поповски в другой премьере сезона, "Обыкновенном чуде" в Вахтанговском, обыгрывает – полемически – связь с легендарным фильмом Марка Захарова. Об этой работе мы тоже
писали). Не будем избегать совершенно естественных сравнений и мы.
Профессор Преображенский в прекрасном исполнении Игоря Гордина тут совсем другой – он проходит и, скорее, по разряду чудаков, если не сказать, маньяков (типаж чокнутого профессора, более выпукло воплощенный Булгаковым в Персикове из "Роковых яиц"). По сути, главный на сцене именно он. В повести профессор как бы составлен из двух половин: мудрости и эксцентрики. Мудрость (или как минимум сентенциозность) взял Евгений Евстигнеев у Бортко, у Гордина – эксцентрика. Комичный Борменталь (Илья Шляга) дополняет дуэт чудаковатых ученых. Преображенский (говорящая фамилия!) совершает свои опыты исключительно от любопытства – которое, конечно, носит инфантильный характер: посмотреть, что из этого получится. Если что, переделать… Но животное-то пострадало!
Шарикова, натурально, нам скорее жалко как жертву вивисекции. И даже когда, в соответствии с Булгаковым, он становится довольно неприятен, мы видим скорее трудного подростка, чем хама. Андрей Максимов хорошо справляется с ролью инфантильного типа (кстати, под стать самому профессору; яблочко от яблони укатилось недалеко). Но все же и это скорее смешно, нежели страшно или противно.
Комичны и Швондер с компанией, особенно много значения в спектакле не имеющие... Комизма добавляет и неожиданно значительный персонаж – дворник Федор (Илья Созыкин), этакий бессловесный, но мускулистый энтузиаст по части всякого сомнительного "движняка" на сцене. Хороша живая – большая, лохматая – собака, из которой Шарикова выходит и в нее возвращается. В общем, политики ноль. Веселья и комикования вагон. Актеры обыгрывают и свое актерство, персонажи "помнят", что они актерствуют на сцене, выходят из образа, комментируют действие… В этой стихии незримо присутствуют тени Дмитрия Крымова и федоровского учителя Юрия Погребничко. И это следование определенной традиции задает еще один контекст. (Все никак не соберусь осмыслить до конца разницу между системами названных мэтров, при некоем внешнем сходстве чувствуется чертовская разница между ними).
В общем, Булгаков от этой фантасмагории не пострадал (ну, антибольшевизм, конечно, купирован, но любим-то мы его не за это). Все бы хорошо, но... Зрители со спектакля уходили. Тут виной формат. Спектакль – насыщенный действием, энергичный – идет 2 часа 10 минут без антракта (кстати, большой контраст по сравнению с некоторыми новыми постановками, идущими, натурально, в одноактном формате – час с минутами; а деньги берут как за полнометражные представления). Высидеть тяжело даже эмоционально. К тому же история-то всем знакома, увлечься ее ходом, то есть, просто следить за тем, что будет дальше, сложно. Ну а нюансы и контексты... Их поиск и оценка – дело на любителя. Вот, например, на меня, которому новая работа Федорова (четвертая, виденная за несколько месяцев) пришлась по вкусу.
