И тот факт, что в театре состоялся концерт из произведений М. Броннера, вполне естественное дело. Изумительно то, что программа концерта состояла не из репертуарных произведений, а из тех, которые показались автору наиболее уместными и желанными.
Но прежде, чем говорить о музыке, хотелось бы обратить внимание, что этот концерт проходил в рамках проекта Re-конструкция. Дело в том, что в театре происходит масштабный ремонт, и в концертах и спектаклях задействованы площадки театра, которые, если и были до какой-то степени предусмотрены для работы, то не в первую очередь. Проект Re-конструкция и предполагает использование всего архитектурного потенциала здания для творческих нужд.
И этот концерт состоялся в Ro-тонде, и на нём были исполнены не только Ra-ритеты, но даже и премьера.
И весь вечер на сцене находился сам автор Михаил Броннер – то в роли комментатора, то в роли чтеца, то в роли солиста.
Первое отделение было посвящено камерной программе – это были произведения-воспоминания, произведения-отражения, это были сюиты, основанные на музыкальноми ментальном языке трагически почти исчезнувшей, уничтоженной культуры идишкайт, к которой принадлежал, скажем, Марк Шагал в живописи или Моисей Кульбак в литературе.
Прозвучало три цикла – "Лестница Иакова: ангел любви, ангел печали", Колыбельные для голоса и струнного квартета и Семь еврейских песен для аккордеона и струнного квартета.
Это очень композиционно изящно выстроенная программа, объединённая участием квартета во всех трёх сюитах. Я прекрасно знаю и очень люблю этих музыкантов, которые стилистически точно исполняют музыку любых эпох и любых жанров – это концертмейстер оркестра Владимир Белов (скрипка), Виталий Хандрас (скрипка), Дарья Мальцева (альт) и Марк Фридман (виолончель). Они и в этой программе очень деликатно и аккуратно совмещали элементы еврейских традиций с академизмом квартетного исполнительства. И в "Лестнице Иакова", написанной для "квартета соло", если так можно выразиться, и в аккомпанементах, прозвучавших чуть позже.
"Колыбельные" исполнила Юлия Макарьянц, очень тёплым голосом, в той самой манере, в которой узнаётся характер "идиш мамеле" (еврейская мамочка), с ощущением ласковой любви. И, конечно же, передать этот характер возможно лишь при соответствующих вокальных возможностях исполнителя – а здесь диапазон возможностей огромен – от барочной стилистики, в которой я с восхищением слышал Ю. Макарьянц, до воплощения особенностей "домашнего" пения, при этом с очень мягкой и деликатной филировкой звука.
"Семь еврейских песен" прозвучали в версии для аккордеона и струнного квартета, хотя сюита существует и в более масштабном воплощении – для аккордеона и оркестра народных инструментов. В концертной сюите слышны интонации еврейского местечка – песенные и танцевальные, грустные и шутливые зарисовки. И где-то даже нарочито соцреалистические фрагменты с элементами кинематографической музыки в стилистике "Еврейская колхозная".
В общем, это праздник души, и Мария Власова (аккордеон) исполнила эти произведения не просто стилистически безукоризненно, но как концертные пьесы именно в том смысле, который подразумевает наличие в инструментальном концерте элементов шоу, эстрадности как естественной части самого жанра.
Вся камерная программа первого отделения вызывала восхищение тонкой игрой композитора с техническими возможностями и квартетной музыки, и абсолютно точного взаимодействия таких разных музыкально-акустических сущностей как, скажем, струнный квартет и аккордеон, когда возникали совершенно неожиданные тембровые и штриховые миксты флажолетов и тремоло струнных с одной стороны, и тремоло и кластеров аккордеона с другой.
Второе отделение – "Сны Каштанки", московская премьера "музыки для чтеца и камерного оркестра", сочинение, которое исполнил сам автор.
"По-настоящему я познакомился с "Каштанкой" Антона Павловича Чехова в очень взрослом возрасте, а со школьных времен я текст не помнил, – рассказывает Михаил Броннер.– И когда я прочел его уже очень зрелым человеком, я был им поражен и написал музыку для чтеца и камерного оркестра с необычным составом: в нем еще есть аккордеон, балалайка, саксофон и фортепиано. Чтецом же на концерте проекта "RE-Конструкция" буду я сам. Текст у меня определенным образом нотирован, там есть некоторая звуко-высотность и необходимость попадания в такт и долю с разной степенью свободы. Важно, что я не убрал ни одного слова из рассказа Чехова. В моей музыке есть все семь глав "Каштанки" без единой купюры".
В первую очередь – это очень эмоциональная музыка. Потому что судьба Каштанки близка каждому из нас буквально до трепета души ещё с детства. И текст А. П. Чехова, и музыка М. Б. Броннера соединяются в одно целое ощущение сопереживания, хотя уже, казалось бы, всё известно до последней буквы…
Но партия солиста (которого уже, безусловно нельзя назвать просто чтецом), в которой совершенно буквальным образом прописаны все интонации, многообразность музыкальной стилистики и ритмической, и жанровой, и тембровой – это всё создаёт один эмоциональный поток.
Надо сказать, что для объёма ротонды это достаточно большой оркестр с достаточно плотным звуком – не просто камерный оркестр. К струнным прибавлены аккордеон, балалайка, литавры, ударная установка, фортепиано, саксофон - и всё это в достаточно камерном пространстве. Тем не менее, с этими проблемами акустически удалось справиться. Отчасти благодаря тому, что отражающие звук элементы были аккуратно задрапированы звукопоглощающей тканью, отчасти благодаря виртуозной работе звукорежиссёра Марии Шокиной (Михаил Броннер весь вечер выступал с подзвучкой, но при этом она не была слышна, а создавала впечатление абсолютно натурального звучания). И конечно же, серьёзная заслуга в этом музыкального руководителя и дирижёра Сергея Михеева, который очень точно, органично и заботливо работал с оркестром при том, что музыка и ритмически, и тематически очень непроста. И, кроме того, оркестр звучал очень сбалансированно при том, что в партитуре были акустически очень разные инструменты – от достаточно тихой балалайки до саксофона, который и симфоническом оркестре непросто привести к общему динамическому уровню.
Это был изумительный праздник и для юбиляра, и для театра, и для любящих Михаила Броннера слушателей!
