Главный герой фильма – Саша (Филипп Авдеев), начинающий музыкант. Его привычная сфера обитания - шумные вечеринки, ночная Москва. У него есть друзья, девушка, мама, но все они ему чужие. Одно событие, произошедшее с его другом, заставляет Сашу ещё острее ощутить своё одиночество.
Тема потерянного поколения уже стала цикличной для кино и литературы, и фильм Александра Горчилина пытается встроиться в эту парадигму как голос новых двадцатилетних, не знающих чего они хотят и куда двигаются по жизни. И всё же такое обобщение требует оговорок.
Саша по большому счёту своего голоса не имеет. В одной из ключевых сцен он заявит, что безволен и обвинит свою мать в слишком мягком воспитании, и все его попытки вырваться из круга собственной неуверенности будут импульсивными, где-то отчаянными, а где-то даже мерзкими, и не стоит их оправдывать ощущением собственной ненужности. Герой, который по слабости характера, по глупости оказывается способным на подлость, - это и есть отражение нового поколения? Не настолько, пожалуй, но эти ребята, впечатлительные и равнодушные, ранимые и жестокие одновременно, сильно погружённые в себя, возможно, ещё заявят о себе. Пока они плывут по течению, инфантильно не замечая никого и ничего, кроме собственных проблем.
Фото: kinopoisk.ru
Бесцельное самокопание Саши иным может показаться раздражающим, и для такого зрителя в картине есть герой Кузнецова – Пётр, которого можно воспринимать как двойника главного героя. Он воплощает в фильме идею реального действия в противовес бездействию, он движется к порядку, в отличие от Саши, который на последних кадрах стоит непонятно где, извлекая тупой звук воздуха, проходящего сквозь пустую бутылку из-под кислоты (пожалуй, наиболее точный образ его состояния: убрать едкую субстанцию, а внутри ничего нет). Саша хочет всем нравиться и подстраивается под своего друга, буквально воспроизводит его же фразы. Такой оппортунизм заводит героя в дебри, из которых самостоятельно он выбраться не может. Посвящается мамам и папам" – последнее, что зритель видит на экране перед титрами, это откровение режиссёра, скорее, не упрёк, а зов о помощи: "Посмотрите на нас, протяните нам руку".
Фото: kinopoisk.ru
Один герой, по сути, повзрослеет, другой так и останется с дырой в груди, в растерянности перед ответами, которые он получил. Возможно, именно общая сумбурность содержания и отражается на приёмах режиссёра – грубых, размашистых как большие кляксы. К примеру, кислота в картине воплощается материально: разъедает скульптуры художника-провокатора, оказывается оружием протеста в руках обоих героев. Дав эту метафору в лоб однажды, Горчилин настойчиво и монотонно повторяет её, будто это единственная опора всей истории. И это далеко не первый раз, когда он скатывается в карикатурность. В сценах с родителями Саши режиссёр не может остановиться и хихикает как школьник, сбивая серьёзный тон, что в целом не даёт картине реализовать свой пафос.
И всё же «Кислота» может похвастаться искренностью и современными героями, современными локациями, современными проблемами. «Кислота» как свежая попытка высказывания даёт пищу для размышлений, задает вопросы о потерянности, отчуждённости двадцатилетних, у которых есть всё или почти всё. Горчилин и критикует общество потребления («Что мы можем предложить миру, кроме зарядки для айфона?»), и призывает обратить внимание на проблему инфантильности молодых людей. Печально только, что, кроме них самих, никто не сможет им помочь.
Концовка (сцена с пустой бутылкой кислоты) ставит на повтор запись, которая вертится по кругу весь фильм: «Кто я? что я? что я могу?», хотя, единственное, что действительно стоит сделать герою – отправить эту песню в корзину, ровно так же, как это сделал его друг в одной из сцен фильма, и взять на себя ответственность, жить, а не существовать.
