Степан Петров родился в 1869 году в селе Обшаровка Самарской губернии, воспитывался в среде крестьянского быта. Именно детство писателя повлияло на его политические установки и будущее творчество, обратив настроения Скитальца против старых порядков. В юные годы единственными светлыми моментами Степана были отец и бабушка. Отец, образ которого Скиталец позже отразит в повести "Сквозь строй", был гусляром и певцом. Его жизнь, как писал Степан Гаврилович, представала "каким-то ужасным, длинным "сквозь строем", свистом розог, плетей, палок, горьких обид и нескончаемых несчастий...". Но, несмотря на это, он остался в глазах сына несломленной цельной личностью. Бабушка была для Степана неким духовным наставником: "Именно она своими сказками, кротким характером и всею своею незлобивою и благородной личностью внушила мне на всю жизнь любовь к поэзии, ко всему прекрасному и все лучшие человеческие чувства, каких потом не могли вытравить ни школа, ни люди, ни жизнь".
Творческое начало у Скитальца обнаружилось рано: читать он начал с пяти лет, писать стихи с двенадцати. Через два года написал поэму, которую пробовал опубликовать. Неудачно: не пропустила цензура. С тех пор почти десять лет он писал в стол. В шестнадцать лет Степан поступил в семинарию, но через два года был исключен с формулировкой "за политическую неблагонадежность". Он начал вращаться в революционных кружках, путешествовать по югу России, искать себя.
1897 год. Скиталец начал работать в "Самарской газете" подписываясь псевдонимом или инициалами. Псевдоним ему предложили в редакции этой газеты. Один материал автор принес вообще без подписи, а творческие коллектив, ознакомившись с материалом, по сути сказанного подписал: Скиталец. Прозвище "приросло" к нашему герою и не раз себя оправдало.
Годом позже Скиталец познакомился с Алексеем Максимовичем Пешковым (Максимом Горьким). Начался период активной творческой деятельности литератора.
Скиталец и Горький. Фото: archiv.nnov.ru
1900 год. Скиталец: "Я живу на полном иждивении Горького. Под его влиянием я быстро развиваюсь, развертываюсь. Горький возится со мной, как с ребенком. Нянчится, учит меня, заставляет до бесконечности переделывать мои работы. Сам поправляет их, дает темы. При таких хлопотах даже и бездарного человека можно выучить писательству, а я же не совсем бездарный. Он руководит моим чтением, я весь ушел в работу". В ноябре вышла повесть "Октава", имевшая революционные настроения. Это история о плотнике, что стал церковным певчим и из-за давления и издевательств со стороны толстосумов превратился в беспробудного пьяницу.
М. Горький об "Октаве" говорил: "Петров — растет, дай ему боже всего доброго! Голову даю на отсечение, из него выйдет крупная сила". Пять месяцев спустя Горького и Скитальца арестовали, обвинив их в связях с революционными кругами, в написании противоправительственных воззваний и в распространении революционных лозунгов. Горького отпустили через месяц, Скитальца — через три.
Горький: "Три месяца тюрьмы подействовали на Скитальца очень благотворно; он стал сразу серьезнее, глубже и — тоньше". В это время Скиталец написал вышеупомянутую повесть "Сквозь строй" и рассказ "За тюремной стеной". И в первом, и во втором произведении рисуется образ могучего человека, который, перенося невзгоды, не отступает перед несправедливостью жизни и системы.
Оценив рост Скитальца, Горький ввел его в деятельность издательства "Знание", где в то время печатались многие крупные писатели: Леонид Андреев, Антон Чехов, Иван Бунин, Александр Куприн и другие. Скиталец и Горький продолжили развивать бурную революционную деятельность: участие в литературных вечерах, организация концертов, выступления на митингах. Все это привело к новому аресту в феврале 1905 года. Скитальца выпустили через месяц за отсутствием состава преступления.
Литературный кружок "Среда". Фото: wikipedia.org
1906 год. В свет вышло произведение Скитальца "Огарки" - повесть о людях, оказавшихся на обочине жизни. Среди ее героев мы видим как деклассированных элементов, щедро одаренных природными талантами, так и рабочих, активно тянущихся к культуре. И первые, и вторые хотят социальных изменений. Эта повесть вызвала большой интерес у публики и ожесточенную дискуссию в критике.
1907 год. Поражение в первой русской революции сокрушило Скитальца, через некоторое время он написал повесть "Этапы". Горький, прочитав текст, советовал не печатать его: "Вам, видимо, не о чем писать, кроме себя самого, и Вы ничего не любите, кроме себя. А любите Вы себя изломанной, больной и — простите! — неумной любовью, любовью — без гордости. И Вы совершенно не умеете отличить Ваше личное, субъективное, только для Вас одного значительное, — от общезначимого, интересного и ценного для всех людей". Вскоре "Этапы" вышли в "Знаниях", а Горький, в ответ на это, вышел из товарищества. На два года Скиталец забросил литературу.
1914 — 1917 годы. Скиталец отправился на фронт Первой мировой в качестве санитара. Там он писал очерки, в которых осудил войну и все её проявления. После войны писатель много путешествовал, оправдывая свой псевдоним. Поражение в революции, разрыв с Горьким и война заставили Скитальца заново искать себя. Так начался в его жизни период увлечения народным творчеством: в фольклорном русле написаны песни "Меж крутых бережков...", "Степан Разин и княжна", "Любовь Степана Разина" и так далее.
1921 — 1934 годы. Скитальца направили в Дальневосточную республику, подальше от столицы, а годом позже Петров сам решил перебраться в Харбин (город русских эмигрантов в Китае), где и осел на долгих двенадцать лет. В Харбине он поначалу занимался постановкой своей пьесы "Вольница", написанной еще в 1915 году, в драматическом театре и городском "рабочем клубе", а также стал сотрудничать с газетой "Русский голос".
Скитальца нельзя назвать полноценным русским эмигрантом, так как, живя в Харбине, он не переставал следить за молодой советской литературой, пытался активно участвовать в советской литературной жизни, печатался в московских литературных журналах, таких как "Молва" и "Новая жизнь". Сам писатель называл себя позже "невольным" эмигрантом. В 1923 году в Москве была изданы "Воспоминания" и повесть "Юность", годом позже - "Полевой суд", также были напечатаны его произведения в Рязани и Харькове.
Газета "Русский голос". Фото: elib.shpl.ru Работа в "Русском голосе" была для Скитальца благотворна. Судя по фондам Российского госархива литературы и искусства, в этом издании выходило без счета его публикаций. Среди них статьи "В.Г.Короленко", "Скиталец в Харбине", "Современник Пушкина", "О Шаляпине: встречи, разговоры, впечатления", "Слово о Руси бездомной: Литературный вечер С.И.Гусева-Оренбургского", "Рыцарь "Незнакомки" (в память годовщины смерти А.А.Блока), "Памяти С.А.Найденова", "Александр Амфитеатров", "Перевал (очерк психологии современного русского человека)", "Путевые эскизы", "Народ" и многие другие. Писал он в эмигрантские издания и о своем друге и наставнике Максиме Горьком: в "Русском голосе" вышла публикация "Горький на Капри" (из книги "Судьба Горького"), а в первом номере журнала "Сунгарийские вечера" - глава "М.Горький в Финляндии" из книги Скитальца "Судьба Горького". На протяжении нескольких месяцев в "Русском голосе" выходили очерки Скитальца "Силуэты революции". Также газета отслеживала творческую жизнь Скитальца и помещала заметки о его литераурных вечерах.
Но, несмотря на внешне благополучное сотрудничество, Скиталец все же рассорился с "Русским голосом". Литературоведы считают: причиной было то, что Степан Гаврилович следил за советской литературой и проникался соответствующими настроениями. У него наметились идейные расхождения с эмигрантскими газетами. Эти противоречия обострились в 1927 году. К 10-летию революции, благодаря которой цвет российского общества по большей части и оказался в эмиграции (если остался жив), эмигрантская пресса заказывала своим корреспондентам осуждающие статьи. Скиталец же умудрился предложить "Русскому голосу" материал о славном юбилее, перечислив достижения и заслуги 10 лет Советской власти и высказав восторженные прогнозы насчет будущего России. Разумеется, статью отвергли. Скиталец сделал вывод, который счел для себя единственно правильным. 2 декабря 1927 года он написал редактору газеты письмо о том, что, ввиду расхождения его взглядов с взглядами редакции по общественно-политическим вопросам не находит более возможным продолжать сотрудничество.
Письмо Скитальца "Разрыв с эмиграцией" было опубликовано также в просоветской харбинской "Новой жизни", и частично перепечатано в "Вечерней Москве". Вслед за этим в январе 1928 года вышла в "Известиях" статья "Разрыв Скитальца с эмиграцией", в которой приведено письмо Скитальца, присланное им из Харбина.
К сожалению, хуже Скиталец сделал только себе. С 1929 года он остался без заработков и стал хлопотать о визе в Россию. Заодно и жена писателя оказалась без работы. Запрещение выезда из Харбина советским подданным, конфликт на КВЖД в 1929–1933 годах, отсутствие денег задержали отъезд Скитальца в Москву. Только в 1934 году он сумел вернуться на Родину.
Харбин. Фото: diletant.media Порвав с эмигрантской прессой, Скиталец с 1928 года устанавливает связь с "Красной новью", первым толстым советским журналом. Там публиковались его "Воспоминания о Горьком", отрывки из "Дома Черновых" и "Встречи" со Львом Толстым, Гарин-Михайловским, Леонидом Андреевым. Обращение Скитальца в "Красную новь" было встречено положительно – советская власть любила такие примеры – но в деловом плане это мало чем помогло нашему герою.
Установив связь с "Красной новью" и московскими газетами, Скиталец попытался порабоать в харбинской советской печати. В конце 1930 года он собирался от одной газеты в трехмесячную литературную поездку по Китаю и Японии. Но весной 1931 года советскую газету китайцы закрыли, и творческая командировка Скитальца не состоялась. В очерке "Эмигрантская литература", написанном в 1934 году, писатель упомянул издания "Трибуна" и "Герольд Харбина" как газеты советского направления, с которыми полиция вела суровую борьбу и насильственно закрыла. Однако в "Герольде Харбина" Скиталец успел выпустить 7 ноября 1930 года очерк "Путь революции" с восторженным отзывом о вооруженной борьбе народа и победе революции.
Позицию Скитальца в эмиграции отражают его слова: "Не по книжным убеждениям, а по натуре своей, по крови, по близости миллионным низам народным я всегда был и есть сторонник рабочего и крестьянского сословия не потому, что я им брат или сват, но потому, что я хотел для них лучшего будущего... Революция не случайный эпизод русской истории, и созданная его власть, очевидно, является вполне закономерным этапом... Мне незачем больше оставаться здесь — в рядах политических эмигрантов — вследствие давно назревшего коренного расхождения во взглядах на судьбы современного большевизма. Отныне я разрываю с ней и возвращаюсь к работе во имя возрождения будущей России, к новой молодой советской художественной литературе". Но, как уже говорилось, попасть на родину Скиталец смог только к 1934 году.
За время эмиграции Степан Гаврилович переписал "Этапы", написал роман "Дом Черновых" и "Кандалы". Последний был дописан только в 1941 году и принят критикой положительно : "... в романе „Кандалы" Скиталец остался „верен своей кровной теме, изображению жизни народных низов. Революционизирующаяся деревня изображена в этом романе с большой силой и яркостью таланта писателя". Так было отмечено в приветствии прозаику от президиума Союза писателей СССР, направленном в 1939 году, в связи с его 70-летием.
Роман "Кандалы". Фото: publ.lib.ru
1934 — 1941 годы. Скиталец вернулся на родину и тотчас написал Горькому. Тот ответил. "При его одобрении я вновь горячо принялся за литературную работу... Мы часто виделись. В течение 1935 года я был у него в гостях более десяти раз", - отмечал Степан Гаврилович. Затем Горького не стало.
В последние годы жизни Скиталец писал "Кандалы", публиковал воспоминания. Умер писатель в 1941 году.
Мы практически ничего не сказали о поэзии Петрова-Скитальца. А ведь стихов он писал много, и они были популярны настолько, что были переложены на музыку и стали исполняться в качестве романсов. Самый известный романс на его стихи – "Колокольчики-бубенчики звенят...".
Само стихотворение опубликовано в сборнике 1902 года "Рассказы и песни". Композитор Михаил Штейнберг немного сократил стихотворение и переложил на музыку. Романс стал настолько модным, что Штейнберг несколько лет спустя написал "Новые колокольчики, бубенчики", что дало виток новому типу народного творчества, когда за основу брался запев из текста Скитальца и переиначивался на новый лад.
Оригинальный запев:
Колокольчики-бубенчики звенятъ,
Простодушную разсказываютъ быль…
Тройка мчится, комья снѣжные летятъ,
Обдаетъ лицо серебряная пыль!
Любимым инструментом Скитальца были гусли, он часто носил их с собой. Фото: ulpravda.ru
Как мы уже говорили, в непростом детстве Степана Гавриловича Петрова было два самых важных человека: бабушка и отец. Бабушка своей любовью направила Скитальца к литературе, а отец стал прообразом многих героев. Эта зацикленность на похожих образах оказалась для писателя его даром и проклятием. Благодаря образу своего отца, Петров-Скиталец ворвался в русскую литературу, однако же "верность" подобному образу не дала писателю переключиться на другие характеры, что выглядело как постоянные самоповторы. Проверка временем показала, что Степан Гаврилович Петров, человек, явно не лишенный литературного таланта, остался писателем "второго эшелона" великой русской литературы.
