Так считает
Ирина Ордынская, автор девяти книг о русских святых, обладатель наград издательского совета Московского патриархата, создатель и главный редактор журнала-библиотеки "Эхо Бога", лауреат Международного форума "Золотой Витязь". Об этой ситуации, а также о смысле творчества, о том, как важно человеку пишущему аккуратно подбирать слова, быть ответственным за свои произведения корреспондент портала "РЕВИЗОР. РУ" беседует с известной православной писательницей.
Ирина Ордынская и Николай Бурляев на фестивале "Золотой Витязь".Ирина, давайте начнем с рассуждений на такую тему. Недавно услышал мнение, что литература – это уже наполовину наука, поскольку облечена в слова. А слова - это понятия. Поэтому, как говорится, давайте пройдемся по понятиям.
Вот смотрите: буква – происходит по одной из версий от германских языков, означает бук, или "литера, вырезанная на буковом чурбанчике".
Слово – общеславянское. Возможно, произошло от "славить", "славяне". По-латышски slava, slave - "хвала", "призыв", "шум".
Литература – это, в принципе, во всех европейских языках– означает рукопись, сочинение. Литера по-латински – буква, литература –писание букв, то есть искусство письма.
Смотрим дальше. Искусство. Неужели от слова – искусственный? Как думаете? Или все же искушение, искус. "Искуси́ти" значило "подвергнуть испытанию"; "искусство" — "умение испытывать". Говорим же мы про того, кто многоопытен, много испытал, "искушенный человек". Ну, и остается еще один важный термин – "вдохновение". Вдох ведь, так же? А если погуглить? Находим такое - образовано, вероятно, методом кальки с греческого empnoia, что означает "вдыхание". Получается, вдохновение произошло от вдыхания.
Такое длинное вступление. И все для того, чтобы задать такой вопрос – что для Вас литература, слово, искусство?
Литература для меня, наверное, способ осмыслить существование. Способ ответить на главные вопросы бытия. Люблю философию в самых разных её проявлениях.
Конечно, литература, которая, на мой взгляд, не искусственно созданное явление, а естественно появившееся, исходящее из природы человека, бывает очень разной. И это правильно, и это нормально. Как музыка бывает для танцев, застолья и серьёзных переживаний, так и литература, на мой взгляд, должна и может отражать разные состояния человека.
Но лично мне близка литература, которая тревожит, врачует, лечит душу человека. Литература, которая, анализируя глубины бытия, находит в человеке высокое, небесное, помогает людям стать лучше, чище, выйти на дорогу, которая ведёт к храму.
Читатель для меня всегда собеседник, сопереживающий, ищущий вместе со мной путь. Единомышленник, которому интересно всматриваться в проблемы, волнующие мир. Можно сказать, мне интересно вместе с читателем анализировать проблемы, волнующие нас обоих.
Теперь, что для меня означает понятие "слово"? Как человек верующий понимаю слово как Библейскую истину. Слово – явление Божье. Потому требовательна к тому, какие мы используем слова, какой заряд они в себе несут. Не верю в слово "вообще", и в литературу "вообще". Вот человек, изучающий мозг, Татьяна Черниговская, уверяет, что наш мозг запоминает каждое слово, каждую картинку, которые встречаются нам в жизни. Мозг ничего не забывает. Разум в результате состоит из всего, что накоплено за жизнь человеком в его мозгу. Поэтому учёный убеждает нас не читать пустых книг, не смотреть пустых передач и фильмов и т.д. Так что давайте аккуратнее выбирать слова и сплетённую из них литературу.
Искусство – вот для меня точно ничего искусственного в этом понятии нет. Наоборот, мне кажется, что это очень даже естественное явление. Чуть ли не единственная возможность для человечества сохранить себя во времени живым. Попытка отразить мир, остановить мгновение, запомнить что-то важное навсегда. Причём, искусство позволяет непросто зафиксировать факт, а на века сохранить эмоции, чувства людей. Надёжно законсервировать эмоциональный и философский опыт, и каждый раз возрождать, оживлять его для новых поколений. Это сродни чуду.
Ирина, теперь такой – несколько даже личный, интимный – вопрос: как вы пришли к Богу? С чего начинался ваш путь в церковь, в православную церковь? Что послужило толчком, ведь все мы родом из СССР, воспитывались в духе атеизма?
Дело в том, что я родилась в православной семье. Официально, конечно, советское время было атеистическим, но, согласитесь, не все церкви были закрыты. В них служили священники, были прихожане. В такой верующей семье мне посчастливилось родиться. Появилась на свет я в июле, а уже в августе меня крестили.
Моё самое первое воспоминание – это огонёк лампадки у икон в красном углу. Мне страшно, в комнате темно, лежу в кроватке, открываю глаза, и вижу: крохотный огонёк светится. Главными праздниками в семье были Пасха, Рождество Христово, Троица... В доме были иконы, которые остались от прабабушки. Когда утром я выходила из дома, мама меня крестила. Когда болела, мама поила меня святой водой. Вечером мама читала со мной молитвы. Рассказывала о святых местах, которые она в детстве посещала со своей бабушкой. Так что православная вера – это часть меня, встроена в каждую мою клеточку.
Расскажите о своих первых литературных опытах. Какие они были?
Поступая в литературный институт, я представила на творческий конкурс повесть на православную тему. Это был 1993 год, и к вере в Бога отношение ещё было очень неоднозначное, мягко говоря. Меня в институт приняли, но с первых же занятий и преподаватели, и однокурсники начали мне говорить, что мою прозу публиковать нигде не будут. Ну и тему я себе выбрала! И первое время так и было, меня в журналах, в общем-то, даже хвалили, но намекали: лучше бы выбирать другие сюжеты для своих произведений. И не печатали нигде. Большинство моих друзей по семинару прозы уже публиковались, а мне отказывали. Любопытно, что всё, что тогда забраковывали из-за духовной тематики, сейчас давно опубликовано. За что-то я ещё и литературные награды получила.
Книги Ирины Ордынской. Потом, уже в 1996 году, заместитель главного редактора в "Литературной учёбе" Славецкий Владимир Иванович рискнул и опубликовал в своём журнале сразу два моих рассказа. Первый – о священнике, в одиночку восстанавливающем храм в глухой деревне. Второй – о художнице, жившей в монастыре. Без скандала не обошлось. Но через какое-то время в этом же журнале появилась моя повесть о пророке Моисее "Караван из Мицраима".
Однако ещё долгое время по-прежнему каждая публикация давалась с боем. Иногда было очень горько от жёсткого противодействия и откровенного непонимания коллег. С самого начала поддерживали читатели, они, собственно, по сей день моя главная радость.
Первое моё опубликованное произведение о святом человеке – это повесть о Преподобном Серафиме Саровском. И этим я обязана замечательным людям, руководителям журнала "Москва" в начале 2000-х годов: главному редактору Леониду Бородину и завотделом прозы Капитолине Кокшенёвой. Появление этой повести в печати было практически чудом. Мне даже один из членов редколлегии журнала прислал письмо, не поленился, убеждал меня, что не нужно писать о святых, о вере, о Боге. Что это я зря. Лучше писать о современниках. Сейчас, кстати, он маститый православный писатель. В общем, прочитав послание, я поняла, что решение о публикации в редколлегии далеко не все поддерживали. Позже в редакции журнала "Москва" Валентин Распутин (тоже член редколлегии в те годы) мне сказал, что читал мою повесть, что она ему понравилась, и я всё правильно делаю. Добрые слова замечательного писателя и настоящего человека очень тогда помогли мне, добавили уверенности.
Сейчас, когда у меня вышли девять книг прозы, и готовы ещё две, когда у меня несколько десятков публикаций в разных журналах, и полтора десятка литературных наград, кажется, что должно быть легче. А вот и не легче. По-прежнему во многих известных журналах никогда не будут публиковать духовные прозу или стихи. Не только мои произведения, ничьи. И на главных литературных премиях и конкурсах страны подобные книги никогда не то, что не получают награды, даже в длинный список никогда не входили.
Иногда думаю, что вот прошло 25 лет, как публикуют мою прозу, но, по сути, мало что изменилось. Разве что читателей, православных людей, стало больше. Появились православные издательства и журналы. Но ни литературное сообщество, ни "руководители культуры", ни официальные СМИ не замечают такое явление, как духовная литература.
Религия, вера и литература… Одно дело верить, быть прихожанином церкви, и совсем другое – заниматься литературой. Один знакомый украинский поэт поделился со мной таким откровением: писатель-поэт-художник – всегда немного язычник в своем творчестве. Насколько мне известно, в Литинституте вы были в семинаре замечательного русского писателя Владимира Орлова – автора культовых для советских читателей произведений "Альтист Данилов", "Шеврикука, или Любовь к привидению". По-моему, эти романы далеки от православия. Привидения, домовые, ведьмы… Не знаю, у меня в голове, например, не укладывается: вы и Владимир Орлов. Чему он мог вас научить? Чему научил?
Знаете, настоящий учитель, он как родитель. Мы можем не разделять мировоззрение наших отца или матери, но любим их. Так и учитель – не наше дело судить людей, особенно тех, которым мы многим обязаны, которые о нас заботились и помогали нам, нянчились с нами, когда мы в этом особенно нуждались.
В Литературном институте мастер сам отбирает в свой семинар студентов. Учёба там часто решает судьбу будущего литератора, потому что он попадает в творческую среду, получает широкие знания о литературе, искусстве, истории, философии и другие. А мудрый мастер, не "ломая" человека, помогает ему освоить "ремесло".
Владимир Викторович был человеком удивительным. Энциклопедически образованный, он мог ответить на любой наш вопрос, который касался не только литературы, но и культуры любой страны, любого исторического периода. Его анализ наших текстов всегда отличался глубиной и уважением к нам. Его точные советы помогали нам развиваться. Наш семинар состоял из людей разных возрастов, профессий, национальностей, вероисповеданий, и не было случая, чтобы мастер отнёсся к кому-то неуважительно. Я поступала в литинститут с "христианской повестью", и он меня не только взял в свой семинар, но и на первом занятии сказал, что мою повесть обязательно нужно публиковать. Вместе со мной учился в мастерской Владимира Викторовича православный священник – отец Николай Толстиков, сейчас известный писатель.
Писатель Владимир Орлов. Фото: wwwzoryacom.blogspot.com.Именно Владимир Викторович учил меня редактировать тексты. Однажды, когда у меня в журнале "Юность" должны были опубликовать рассказ, он попросил меня остаться после занятий. И мы с ним два часа редактировали "в четыре руки" мой небольшой рассказ. Это был настоящий мастер-класс. Каждое слово он рассмотрел "под микроскопом", каждую запятую исследовал, разбирал стилистику и логику. Причём заставлял меня саму вносить изменения. И попросил дома через время пару раз прочитать рассказ вслух.
Нужно сказать, что учил он нас не только ремеслу, но он сам, его поведение, жизненные установки становились для учеников уроком порядочности. Поверьте, мало я встречала в своей жизни среди известных литераторов человека такой чистоты и искренности. Он никогда не юлил, не лицемерил, не пытался возвысить себя искусственно. Поэтому не участвовал он в политических играх, не было у него особых наград и привилегий. И с нами он был честен, если ошибался или что-то не мог сделать, просил прощения.
Во время учёбы я не входила в число любимчиков мастера. Он никогда не помогал мне публиковаться, нигде, в отличие от других учеников, не упоминал моё имя. Наоборот, однажды в известном литературном журнале должны были опубликовать мою повесть. Эта повесть "Архетип Вотана" о современном национализме важна была для меня. Но перед выходом номера Владимир Викторович случайно разговорился с главным редактором журнала и честно рассказал ему, что ему в повести не понравилось, с чем он не согласен. Повесть из журнала выкинули. Так в Москве её и не опубликовали. Но позже в "Сибирских огнях" и журнале "Другие берега" напечатали. В этом весь Владимир Викторович – никакого лицемерия, сказал, что думал.
Однако после окончания института, когда стали выходить мои книги, учитель, давая интервью, каждый раз называл моё имя в числе 5-6 имён учеников, которыми он гордится. Когда он уже болел, я иногда ему звонила. Однажды мы с мужем приехали к нему домой, чтобы помочь отвезти книги, у Владимира Викторовича вышло собрание сочинений, нужно было помочь. Но оказалось, что они с женой накрыли стол. В машине нас ждал мой папа, Владимир Викторович распорядился и его привести. Это был замечательный вечер, тёплый, полный задушевных разговоров. Нужно сказать, что Владимир Викторович по-настоящему глубоко и нежно любил свою жену. И это тоже редкий дар.
Что касается книг Владимира Викторовича Орлова, не мне судить учителя. Могу только сказать, что есть разные литературные приёмы, которые присущи разным временам, есть отсылки к фольклору и национальным традициям. И в "Вечерах на хуторе близ Диканьки" у Гоголя нечистая сила среди героев, но наш великий писатель, конечно, истинный христианин. Дай Бог, всем такой веры, какая была у Гоголя. Конечно, я никогда не буду писать книги, подобные книгам учителя, но он уважал наше творчество, его учеников, и будет честно с уважением относиться к его яркому таланту.
Владимир Викторович Орлов был крещёным человеком. Я постоянно поминаю его в своих молитвах. Мне его очень не хватает.
А что касается начала вашего вопроса… когда вы цитируете поэта, который говорил, что писатель всегда язычник. С этим я не согласна. Каждый человек воспринимает мир через себя, иного нам не надо. Мы все субъективны, так устроены. Литератор пишет согласно своему мировоззрению. Язычник он – будет писать как язычник. А если человек верит в Бога, то в его творчество вера будет "перетекать".
Тема поиска истины, поиска Бога, покаяния и молитвы, библейские мотивы – насколько для вас важно быть в этом поле, в этой среде? И почему? Как вы пришли к тому, чтобы писать на духовную тему?
Вы не поверите. А может, и поверите… Но мне всегда именно перечисленные вами темы и были интересны: поиск истины, поиск дороги к Господу, сложность покаяния, сила милосердия и молитвы. И не нужно думать, что это трудный путь так жить. Вовсе нет. Не зря Господь говорит в Евангелии: "…бремя Моё легко".
Важно ли мне находиться в поле, в среде христианской жизни или нет? Это вопрос не ко мне. Потому для меня это состояние гармонии. Оценить степень вовлечённости в таком случае невозможно. Я не в этом поле, а часть его с детства, иной жизни у меня не было. Иногда мне искренне жаль неофитов. Они, приходя к вере в Бога в зрелом возрасте, принимаются "встраивать религию" в свою состоявшуюся жизнь. Пытаются осознать, оценить, какизменить привычное для них мировоззрение так, чтобы в каждое понятие и действие встроить веру. Это мучительное, хоть часто и великое, явление.
Когда человек начинает писать, он выбирает тему, которая наиболее близка его душе. Вот почему часто начинающие литераторы посвящают свои первые опусы себе любимым. Есть какой-то мистический закон, по которому, о чём бы человек ни писал, вы всегда чувствуете, какая у него душа, что он думает о мире на самом деле. Естественно, что для человека верующего духовная жизнь важнее всего остального, ему хочется писать о ней.
Мне как верующей христианке самое интересное – исследовать пути людей к вере, всматриваться в то, как живёт человеческая душа, пытаться понять, как смогли святые в жестокие времена остаться праведниками, как боролись с собой, как побеждали искушения и страсти, какие пути к Господу находили; понять, насколько великое и уникальное явление русское монашество и т.д. Скажу честно, писать о святых – это настоящая радость. Ведь Преподобный – это подобный Богу человек. Это не просто "хорошие герои", а люди-драгоценности.
Награждение Ирины Ордынской в Храме Христа Спасителя: конкурс Издательского совета РПЦ, рукопись о новомученниках.И в то же время театр – лицедейство. Вроде бы, не совсем совместимо: театр и церковь. Как вы думаете?
Это такой древний спор… Чем же театр-то особо провинился? Всегда брали шире, может ли вообще искусство быть духовным, религиозным? Вот живопись или музыка, или поэзия, или роман, или скульптура, кажется, уже принимаются, если они на религиозные темы. То есть отдельно слово – литература, отдельно образ – живопись, получается, приемлемы. Хотя религиозный театр в средние века существовал и никого не смущал. Если искусство славит Бога и его святых, как и почему кто-то из верующих это не принимает?
Театр и кинематограф в наше время существуют. Качество их – это другое дело. Театр – это искусство? Разве есть в этом у кого-то сомнения? Другое дело, какие темы он поднимает, о чем рассказывает. В Москве много лет существует
Русский духовный театр "Глас". Хорошо знаю его создателей, они глубоко верующие люди. В этом театре мне даже посчастливилось недолго поработать. Знаете, актёры и режиссёры молятся перед репетициями, благоговейно рассказывают в своих спектаклях о святых и настоящей духовной истории России. У театра есть свой зритель. С гастролями театр объехал всю Россию и был во многих
странах Европы, после спектаклей зрители рукоплещут стоя. Это же какая духовная сила!
Не вижу никакого противоречия между духовным, глубоким, искренним театром и верой в Бога. Более того, убеждена, что всё то в искусстве, что мы оставляем на откуп грязи этого мира, грязным и становится. Если мы хотим душеполезных спектаклей, то их просто нужно делать. Конечно, это сложно. Безусловно, противодействие огромно. Но отказываться от театра, а не бороться за него, думаю, это ошибка.
У меня есть пьеса "Блаженная" о святой Ксении Петербургской, и у неё четыре награды на различных конкурсах драмы. Пьеса "Игумен Сергий" о Преподобном Сергии Радонежском дважды становилась лауреатом конкурсов. Очень хорошо, что я их написала.
Фото из архива "Ревизора.ru".Ирина, вы автор нескольких книг, пьес и сценариев о русских святых, святых царственных страстотерпцах, новомучениках Русской церкви. Среди изданных произведений - "Святая Блаженная Ксения Петербургская", "Игумен Сергий", "Матронушка", "Монахини". Мне кажется, для работы над такими произведениями требуется особый вид вдохновения, - из того, о чем мы начали нашу беседу: о вдыхании, об умении испытывать. Более того, наверняка, здесь не обойтись от благословения, возможно даже, без знака свыше. Расскажите, какая из написанных книг вам ближе, какая давалась наиболее трудно. Как не бояться обжечься, соприкасаясь со святым?
Знаете, святые старцы говорили, что святые – наши самые лучшие друзья. Они отвечают помощью на наши молитвы. Они появляются в мире, чтобы укрепить кого-то и поддержать. Святые все прожили жизни обычные, были самыми обычными людьми, поэтому так хорошо понимают наше горе. Не бестелесными духами были в жизни святые, а реальными людьми. Но смогли стать святыми в нашем всегда жёстком, полном соблазнов мире. Одна игуменья, новомученица, любила повторять, в ответ на сетования людей на тяжёлую жизнь и тяжесть соблазнов, что "живых святых нет". Это потом, иногда через сотню лет или даже несколько сотен лет, праведного человека признают святым. То, что в нашем мире возможна святость, для каждого человека надежда! И если они смогли, то, значит, возможно и нам всем спастись, прожить праведно. Почему не нужно писать о святых? Как об эту тему "можно обжечься"?
Так много, так легко иные пишут о тёмной составляющей мира. Почему же о свете, о святых писать опасаются? Не оставляем ли мы поле боя за "души человеческие" на откуп злу и страстям, если сомневаемся, что о святых, которые суть лучшие из людей, те самые "положительные герои", о которых все рассуждают? А они ведь не просто положительные герои, их души чистый бриллиант.
Мне дороги все девять моих книг прозы, которые изданы. И две написанные, которые должны скоро выйти. Может быть, и увы, но я не умею писать на темы, которые меня не волнуют, но зато каждая моя книга написана с предельной самоотдачей. Поэтому пишу я долго, иногда до изнеможения, но всегда вдохновенно.
Когда пишу о святых, то бывает иногда ощущение, что тебе будто кто-то помогает. Встречаешь нужных людей, попадаешь в места, куда никого постороннего не пускают, музейщики открывают для тебя любые хранилища, сама находится нужная информация… - так было, когда я писала о святой Царской Семье. Когда писала о святых, случалось, что иконы начинали мироточить. Однажды, работая над книгой о святой, попросила её вечером в молитве как-то дать мне знак, что она не против этого. Неуверенность у меня какая-то была. А утром её лик весь оказался в потёках миро, даже на стол натекло. И, конечно, я прошу благословения на такие труды.
И ещё что интересно: часто после выхода книги о святых, вокруг неё возникает жизнь, будто они тебя не отпускают. Через какое-то время после публикации исторического романа "Отречение" о царственных страстотерпцах я участвовала в создании документального фильма о них, потом был спектакль, в котором использовали роман, потом попросили написать сценарий реквиема литературно-музыкальной композиции к 100-летию гибели Царской Семьи. Премьера его состоялась 17 июля 2018 годав концертном зале имени Чайковского. Замечательный получился спектакль, с филармоническим оркестром, хором, лучшими артистами, с прямой трансляцией канала "Культура". Зрители в зале плакали. Фильм, спектакль, реквием – это не заслуга кого-то из людей, в том числе моя, такое происходит благодаря (как вы сказали) "знакам свыше", помощи Божьей. Людям в наше время такое было бы не поднять, не по силам.
Как вы считаете, корректно ли вообще говорить о православной литературе? Есть ли она? Какая она? Какой она видится в будущем? Чем она отличается от неправославной литературы?
А почему, собственно, нельзя говорить о "православной литературе"? Ну, не было её в советские времена, но сейчас же православие возрождается, строятся храмы, возрождаются монастыри, открываются воскресные школы. В России вновь много православных христиан, среди которых есть музыканты, актёры, художники… а есть и писатели. Так как тема православия для таких писателей родная, то их творчество часто посвящено ей. Это нормальный процесс.
Вот представим, выходит из храма в Рождество православный поэт, душа у него наполнена радостью праздника, и он пишет стихотворение о Рождестве Христовом. Собирается у него подобных стихов, о различных духовных переживаниях, целая книга. Он её издаёт. И говорит, что это духовная, православная поэзия. Вот если какой-то поэт издаст томик любовных стихов, то никто не возмущается. Стихи о любви. Всем понятно. Любовная лирика. Философские стихи. Тоже понятно. Никто не волнуется. А что с православной литературой? Почему её не может быть? Почему мы с вами не можем сказать, что какая-то книга – это православная поэзия, православная проза?
Не понимаю, почему термин "православная литература" кого-то должен задевать. Пишет верующий человек о своей вере, ну и слава Богу. Он же этим никого не обижает, не покушается ни на чью территорию. Понятно, что "неправославная литература" отличается от "православной" только темой. Больше ничем. Но в этом и есть главная проблема: не нравится ни термин, а само существование творчества, прославляющего Бога и Его святых, помогающее людям находить дорогу к храму.
Думаю, что духовная литература, безусловно, в наше время уже есть. Она разная по форме и содержанию. Скажем, есть поэты самых разных направлений, возраста, мировоззрения, у которых часть творчества посвящена духовным темам. Достаточно много и православных прозаиков. И кто бы и сколько бы ни утверждал, что подобной литературы нет или она примитивна – это неправда. Духовная литература развивается, и надеюсь, что в будущем мы увидим очень интересные результаты этого процесса.
Вы - создатель и главный редактор журнала-библиотеки "Эхо Бога". Расскажите об этом онлайн-ресурсе. Кого он объединяет, публикует? Говоря языком канцелярита, какие у него цели и задачи?
Страница "Эхо Бога" ВКонтакте.
Журнал-библиотека современной духовной литературы "Эхо Бога" существует шестой год, всё это время мы собираем духовную поэзию и прозу. На мой взгляд, сейчас в России идёт интереснейший процесс – появляется новая духовная литература, которой до этого времени не было. Наша задача – собирать её и публиковать на страницах нашего журнала, помогать авторам популяризировать их творчество.
Авторы у нас самые разные по возрасту: от детей до людей старшего поколения. Разные по месту проживания – практически из всех регионов России и из многих стран мира. Есть среди них известные писатели и начинающие литераторы. Но всех объединяет одно – они верят в Бога.
Среди наших авторов есть священники, монахи, много воцерковлённых верующих. Но есть люди, которые только на пути к храму, только поднимают глаза к Небу, ищут истину.
Знаете, я десять лет руководила литературным объединением, один из его бывших членов учился в литературном институте, человек он далёкий от церкви, обычный современный парень, узнав о нашем журнале, решил посмотреть его библиотеку. Потом мне позвонил и сказал, что в результате читал целый вечер. И признался, что давно не получал такого удовольствия: "Будто чистой воды напился".
Надеюсь, когда-нибудь, и благодаря нашему журналу тоже, духовная литература будет признана, займёт достойное место в культуре нашей страны, и, думаю, сделает наше искусство чище, лучше.
Ирина, представьте себе ситуацию: к Вам, как к редактору попадает произведение уровня "Мастера и Маргариты". Или, скажем, произведение, имеющее несомненную художественную ценность, но написанное автором-мусульманином или представляющим другую религиозную конфессию. Опубликуете?
Если в этом произведении будет чистота и свет, поиск добра и любви к людям, плюс написано будет мастерски, то опубликуем. Среди авторов нашего журнала есть верующие других конфессий. Наша страна многонациональная. Думаю, человек, который по-настоящему любит свою веру, с уважением будетотноситься и к чужим религиозным чувствам.
Лично у меня много друзей других национальностей и вероисповеданий, как и ученики были у меня разных национальностей. Всех их искренне люблю и уважаю. А они в ответ уважают мою веру. И в этом нет никаких противоречий.
Когда человек ищет в мире любовь, умеет находить в людях лучшее, то он это и находит. Я выросла в Таганроге, который всегда был… ну очень многонациональным: русские, украинцы, греки, евреи, армяне, итальянцы – настоящий сплав культур. И никогда не было проблем в общении, все дружили.
Господь так нас всех любит. Не верю я, что там, где есть разделение, ненависть и злоба, есть Бог.
Сейчас набирает обороты еще один проект, координатором которого вы являетесь, - международный конкурс современной духовной художественной литературы "Молитва". Расскажите о нем. Кто может участвовать? Как будет проводиться? Где? Кто в жюри?
Международный литературный конкурс современной духовной поэзии и прозы "Молитва" создан для популяризации духовной литературы.
Организаторы и члены жюри люди замечательные – известные литераторы, руководители литературных клубов и мастерских, литературоведы и литературные критики.
Нас поддержали многие СМИ и сайты. Список большой, мы всем благодарны.
Участвовать могут авторы от 18 лет, пишущие на русском языке, больше ограничений нет. В настоящее время мы уже получили больше двух сотен заявок из большинства регионов России и из разных стран мира. Произведения опытных писателей и начинающих. Скажу честно, много открытий! Есть просто замечательные подборки стихотворений и проникновенные рассказы.
Конкурс проводится в двух номинациях "поэзия" и "проза". Кроме того, наши партнёры учредили три специальных приза. Издательством "Вольный странник" учреждён специальный приз за лучшее прозаическое произведение о ценностях православия для маловоцерковлённой аудитории. Комиссией по сохранению творческого наследия Н.И.Тряпкина при Союзе писателей России учреждён специальный приз "За верность духовным традициям русской поэзии" имени поэта Николая Тряпкина. Учреждён специальный приз имени святого праведного Павла Таганрогского за лучшее прозаическое произведение о святых местах.
Кроме того, лучшие произведения будут изданы в итоговом сборнике. Скажу честно, заранее радуюсь и очень жду эту книгу. Надеюсь, лучшие духовные стихи и рассказы, собранные вместе, порадуют читателей и для многих станут открытием.
Конкурс "Молитва" будет продолжаться до конца декабря этого года. Мы специально принимаем работы так долго, чтобы как можно больше авторов смогли принять в нём участие!
На вашей страничке в фейсбуке в качестве обложки размещена фотография Дивеевской пустыни. Это ведь не случайно? Подозреваю, что фотография – не просто дань красоте святого места. Наверняка ведь за ней стоит больше, чем просто посещение и восхищение храмами Дивеево. Расскажете?
Ирина Ордынская, facebook.
Преподобного Серафима Саровского я очень люблю. Наверное, это был первый русский святой, который стал для меня родным. Мне близка его любовь к людям, его слова "Радость моя!", которыми он встречал каждого человека. Его необыкновенное милосердие. И бесконечное счастье, которое ему давала вера в Бога. В церкви нужно радоваться, верующему человеку нужно веселиться, пусть тоскуют люди, которые живут без Бога – говорил он. А у нас такое счастье, считал он, мы рядом с Господом!
Первую повесть о русском святом ("Пустынник") я написала о Серафиме Саровском, и она первой из подобных моих повестей была опубликована. Ещё меня связывает с батюшкой Серафимом моя большая любовь к святой Царской Семье, благодаря которой Преподобный был канонизирован.
Когда была опубликована моя повесть о Преподобном Серафиме Саровском, то я через время поехала в Дивеево, заодно решила, что подарю библиотеке монастыря книгу. А мне монахиня в библиотеке обители сказала, что книга у них есть, многие монахини её прочитали и полюбили, так и сказала. Попросила меня подписать книгу, и всё повторяла: "Побольше напишите! Мало! Напишите ещё что-нибудь!" Очень было приятно. Прошло время, и меня пригласили участвовать в литературных чтениях "Российские поэты и писатели о православии"в Дивеевскую обитель. Мы выступали перед монахинями и паломниками, в монастыре нас принимали "как своих". С матушкой, которая чтения организовывала, мы до сих пор общаемся, переписываемся. Она меня поздравляет со всеми православными праздниками, фотографии присылает. От этого у меня чувство, что я с Дивеево всё время на связи! Родное для меня это святое место, которое стало домом для Преподобного Серафима Саровского!
Очень я люблю Дивеевский монастырь, по мне, это святая обитель, там сердцем чувствуешь – предсказание сбудется, канавка Богородицы станет непреодолимой границей для зла, и монастырь окажется на Небе. Вот рассказала вам… и сразу захотелось поехать к батюшке Серафиму.
Дивеево. Фото: photocentra.ru