Карен Георгиевич, практически все Ваши фильмы пользовались и пользуются сейчас огромной популярностью. “Мы из джаза”, “Зимний вечер в Гаграх”, “Курьер”, “Город Зеро” вошли в классику советского кинематографа. А “Белый тигр”, “Американская дочь” и другие стали определёнными вехами на пути постсоветского развития России. Есть ли секрет подобного успеха или главное — родиться под счастливой звездой?
У каждого свой “секрет” успеха. Что же касается лично меня, то мой путь в профессию не был так прост и безоблачен, как это может показаться на первый взгляд. Случались в жизни моменты, когда хотелось плюнуть на всё и уйти.
Профессия режиссёра вообще очень тяжёлая, в том числе и физически. Она требует и забирает тебя всего, без остатка, не давая при этом никаких гарантий на успех конечного результата. Потому что снять кино, даже самое простое — весьма сложный процесс. При этом теоретически ты прекрасно понимаешь, что раз твоя профессия публичная, то и случиться может всякое. Например, критика разнесёт, не оставив камня на камне. Или — что ещё хуже — зрителю твой фильм не понравится. Но одно дело понимать и совсем другое — испытать эти “прелести” на себе. Так что с этой точки зрения мне, конечно, очень повезло.
Фото предоставлено Академией им. Михалкова
Не раз приходилось читать и слышать, что сегодня пробиваться куда сложнее, чем раньше. На что, по-Вашему, должны ориентироваться начинающие режиссёры?
Наверное, в первую очередь стараться подальше уйти от стереотипов. Искать своё направление, отражать собственное, индивидуальное видение мира и не гнаться за какой-то пресловутой формулой успеха, делая ставку на “модное” направление.
Хуже нет, чем работать на потребу, на ту злобу дня, которая способна убивать сразу двух зайцев. Чтобы делать настоящее кино, режиссёру нужно ориентироваться на публику. Нас учили, что искусство обязано служить народу, улучшать жизнь, что-то открывать, давать ориентиры. И вот здесь самое важное — взять нужную ноту, не сфальшивить и уж ни в коем случае на заигрывать со зрителем. Важно, чтобы зритель сказал: “Как точно! Как этот режиссёр узнал, как догадался, что и я так думаю, так чувствую?”
У нас сегодня много развлекательного кино, часто далёкого от реальной жизни, а то и намеренно от неё уводящего, и очень мало таких лент, которые заставляют задуматься, пробуждают в душе “чувства лучшие”.
Например, из современного кинематографа я очень мало понимаю, как сегодня живёт наша страна, что людей волнует? За каким советом и помощью они придут в кинотеатр или проведут вечер у телевизора? А ведь это важно. Раньше было много таких фильмов. Например, “Женщины”. Замечательная картина! И смотрится на одном дыхании; и жизнь там видна, и характеры. Или, например, “Рабочий посёлок” режиссёра Владимира Венгерова. Чтобы посмотреть его, мы когда-то сбегали с уроков, смотрели, разинув рот. Потому что интересно, потому что про жизнь.
Кадр из фильма "Рабочий поселок". Фото: Киноклуб "Феникс"Единого рецепта, как снять кино, которое выстрелит, нет. Никогда не знаешь, как сложится его судьба. Вот, например, режиссёр Александр Митта снял замечательный “Экипаж”, сделанный совершенно не по правилам, а фильм взял и сразу полюбился людям, стал по-настоящему народным. Но у Саши была большая цель — создать идеальное кино. Он всё высчитал досконально, просчитал каждую мелочь и представил миру “Сказку странствий”. Фильм полностью провалился.
Как Вы относитесь к утверждению, что сегодня главной соломинкой для молодых являются фестивали, в том числе и международные?
Ориентированность на фестивали — это своего рода симптом “желания славы”, причём сразу. Но это не такая прямая дорога, как кажется. Начав работать в угоду чужим вкусам и запросам, подчас бывает трудно вернуться к себе, а порой и невозможно.
Выходит, остаётся надеяться только на случай?
Как это ни банально звучит, но лучше, чем “дорогу осилит идущий” тут не скажешь. А случай себя ждать не заставит. В моей практике именно так произошло с фильмом “Курьер”. Вначале я написал повесть. Потом её опубликовали в супер-популярном в советское время журнале “Юность”, и она полюбилась читателям. Тогда мой друг и коллега Андрей Эшпай решил эту повесть экранизировать. Я согласился, правда с условием, что сценарий напишет Саша Бородянский, мой постоянный соавтор. Вначале всё шло как по маслу, но на каком-то этапе согласований путь к съёмкам перекрыли. Это произошло примерно в то самое время, когда я закончил снимать “Зимний вечер в Гаграх”. Бородянский сразу ко мне. Предлагает: может, тебе самому сделать? Сценарий-то готов!” Я вначале засомневался, но потом всё-таки решил попробовать. Тогда как раз выступил Горбачёв, начались послабления, сразу изменилась атмосфера. И “чудо” произошло — нам дали зелёный свет!
Кадр из фильма "Курьер"
В этом фильме всё сошлось для того времени. Настроение, герой… Поэтому всем начинающим совет только один — делайте искренне и верьте в свою работу, тогда всё получится.
Почему из кинематографа практически исчез образ поэта?
Может, потому что сам поэт исчез из нашей жизни, перестал звучать колоколом эпохи? Я, конечно, далёк от действительности в этой сфере, но мне кажется, что-то произошло. Недавно ловил себя на мысли: а где поэты? Или поэзия не та? Или поэт не тот пошёл? А может, мир изменился? Возможно, одарённая молодёжь идёт в другие профессии. С режиссурой то же самое — конкурс стал намного меньше. Сейчас профессия не настолько статусная и престижная, как во время моей молодости.
Существует ли у Вас чёткая схема, картинка в голове, когда приступаете к съёмкам или Вы скорее импровизатор?
У меня нет конкретной программы. Для того, чтобы процесс пошёл, самое главное найти тему, которая меня волнует. Я принадлежу к числу режиссёров, которым очень важна импровизация, поэтому все сценарии очень различаются с фильмом.
На съёмочной площадке начинается своего рода второе рождение идеи, её встраивание в плоть и кровь действующих персонажей. Часто это словно поднимается откуда-то изнутри. У меня обычно есть внутреннее понимание, что бы я хотел, но как — приходит чаще всего именно в процессе… Это мой метод.
Вот, Хичкок, например, тот буквально каждый кадр расписывал. Существует даже анекдот, что он не сам снимал кино, а второй режиссёр вкалывал, ни на шаг не отступая от инструкции. Просто читаешь и снимаешь. А Феллини, насколько я знаю о его методах, близок мне — он часто плохо представлял, что вообще снимает; часто менял, переозвучивал диалоги… Никто точно не понимал, что из этого получится. Каждый режиссёр снимает по-своему, но для зрителя важен конечный результат.
Актёры для Вас больше материал или собратья по творчеству?
Найти своего актёра непросто. Обычно я ориентируюсь на личность, которая наиболее близка моему видению. Очень важен крупный план, особенно глаза, их выразительность. Проще всего с артистом, который сам чувствует роль, проникает в её суть. Прежде всего стараюсь попасть в актёра, а затем только корректировать его. Считаю, что нужно держать процесс в своих руках, но давать актёрам возможность привнести в картину и личное видение.
Я всегда люблю людей, с которыми работаю. Контакт очень важное условие успеха. Например, с Евгением Евстигнеевым у нас были замечательные отношения. Мы подружились. У нас три совместные картины. Он был необыкновенный человек, импровизатор, каких мало. Делал такие вещи, которые тебе в голову не приходили, а получалось здорово. По-человечески же был простой, никакой звёздности. Очень естественный, живой.
Сложным характером обладал Олег Янковский. Он был очень закрытый, честолюбивый. Но великий актёр. Если что-то делал и считал, что это хорошо, то переубедить его было сложно.
Очень легким в общении оказался Марчелло Мастрояни. Мы познакомились, когда работали над фильмом “Палата № 6”, хотя в результате Марчелло так и не доснялся. Потом я имел честь присутствовать на его шестидесятилетии. Он тогда был для меня Богом. Праздновали в Риме, в каком-то маленьком ресторанчике в центре. Собралось несколько человек. В моём представлении такое событие следовало отмечать по меньшей мере в Колонном зале, вручить орден. А тут просто небольшая компания, никакой помпы… Ещё Мастрояни запомнился, как очень живой, темпераментный. Любил выпить, женщин, жизнь. И при этом умный, образованный, с большим чувством юмора.
А что Вы можете сказать о современных актёрах?
Думаю, у нас есть хорошие актёры. Их основная беда в том, что частенько приходится иметь дело с ужасным драматургическим материалом. Хороших ролей, в которых можно раскрыться, мало. Конфликтов нет. Каких-то базовых вещей, без которых сыграть невозможно, нет. Подчас диву даёшься, как такое вообще можно сыграть? Когда есть хорошая драматургия, актёр может расти. А если он всё время играет какую-то ерунду, то только деградирует.
Надо знакомиться с разным материалом, много читать, искать. Все сценарии разные. Правильно прочитать сценарий тоже очень важно.
Фото предоставлено Академией им. Михалкова
Как возникла идея снимать “Анну Каренину?”
Инициатором идеи был не я. Поначалу колебался, отказывался. Ведь это мой первый опыт работы с телевизионными проектами. Но потом начали появляться мысли: “А как бы я это поставил? А как эту сцену можно сделать?” Короче, согласился. Поставил только продюсерам условие — это должен быть фильм, никаких сериалов. Восьмисерийную версию снимал как телефильм — это свой темп, свои особенности, свои правила — он должен правильно смотреться, без длиннот.
Прелесть романа “Анна Каренина” в том, что Толстой написал там всё. А дальше — производное. Например, любой мексиканский или бразильский сериал — это из Анны Карениной.
Не могу сказать, что я полный апологет романа. Я, например, отказался от линии Левина, она мне не близка. Но то, что касается взаимоотношений мужчины и женщины, классического треугольника, то никто лучше Льва Николаевича не выразил именно такие отношения — в конфликте, в отторжении, притяжении… Не зря этот роман вышел за рамки литературы. Сегодня Анна Каренина скорее часть исторической жизни России, чем литературный персонаж.
