Шекспира, Чехова, Островского много ставят по всему миру. Островского особенно любят у нас даже не из-за пресловутой "русскости". Герои у драматурга не просто — купчишки, дворянчики, бедные девушки, пронырливые чинуши. Александр Николаевич создал пестрейший ворох лоскутов и полотен из российской многообразной кутерьмы человеческих типов. За каждым типом, или, характером стоит явление, идея, бездна! Без которых невозможен русский человек.
Фото: culture.ruВсмотритесь в жалкого пошляка Карандышева. Из ворота его дешёвой шинелишки глядит Брут, уязвлённый завистью к ослепительной славе Цезаря. В "Бесприданнице" цезарь — баловень судьбы Паратов. Да и сама Волга в "Грозе", напоминает Стикс, по которому уплывает грешная, богобоязненная душа Катерины. А могла бы и душа Ларисы Огудаловой, если бы бросилась в неё, а не погибла восторженно и благодарно от пули Карандышева.
Фото: culture.ruДаже купецкие перипетии в "Банкроте" напоминают интриги Ричарда Третьего супротив Эдуарда и Кларенса.
Просто "русский Шекспир", как называл Островского, никому не желающий добра, Тургенев, пошёл своим особенным, безусловно, национальным путём. Недаром автор "Грозы" не жаловал современную ему Европу. Всё было ему "не по носу" во время европейского путешествия. Он демонстративно зажимал нос при подъезде к Лиону, — воняли красильни и прядильные мануфактуры. Прусский белобрысый офицерик не угодил ему лампасами на галифе, водянистыми глазками и заломленной на затылок фуражкой. Шляпки горожанок в Берлине также не вызвали восторга. Помимо того что германские дамы "шибко нехороши собой", так и "...сооружения у них на головах схожи с грибами поганками".
Фото: wikiway.com
И саму "Грозу" написал он в полемическом задоре, прочитав Флобера. Если для Эммы Бовари для независимости и процветания нужны, прежде всего, деньги, то для Катерины Кабановой — полёт, свобода выбора и духа. Пусть, при схожести коллизии адюльтера, у француженки мечты выглядят мещанской утопией, а у русской претенциозной мечтательностью, дела это не меняет. Первенство духа, душа, сокровенности помыслов для Островского определяет значительность героини. Даже Жадов в "Доходном месте", смиривши гордыню и принципы, и ставший, "как все", взяточником, несёт в своём падении толику античного раскаяния.
Фото: lex.biblioclub.ruИ так во всех пьесах. Лишённый дара сильного чувства не заслуживает внимания драматурга и зрителя, а пуще того, актёра. Именно в актёрском даровании для него был смысл, соль театра. Поэтому, будучи, мягким человеком, за актёрский труд и достоинство стоял насмерть. И пытался придать актёрской профессии благородные черты непреклонной этики. То, что удалось только Станиславскому, и то не в полной мере.
Из чуждых, материалистических, прагматичных краёв его тянуло в родное Замоскворечье, где он родился. К родной речи, волшебно звучащей и в любовных признаниях. Ему милы были странные дружбы, как у Незнамова и Шмаги, из "Без вины виноватые", смешение романтизма и подлости. Счастливцев и Несчастливцев, в виртуозно написанном "Лесе" — роковые неразлучники. Они освещают саму профессию актёра бескорыстной готовностью к нужде, странствиям, "второсортность" профессии лицедея их не смущает. Лишь бы жить "по справедливости". И вот, ставя божескую и человеческую справедливость на первое место, и презирая меркантилизм и суету, вечные пилигримы, взыскующие, конечно, ещё и искусства, вечно гонимы и конфликтны. Но им достаточно собственного самоуважения, цену человеческих качеств у "благополучных" они знают.
Фото: 900igr.net
Интересно то, что Островский охотно занимался разными жанрами, доступными театру. В молодости его тянуло к водевильной стихии. "Семейная жизнь", "Свои люди — сочтёмся", "Утро молодого человека"… Эти и другие подобные пробы, исполненные элегантности и предполагаемого актёрского блеска были в чести у публики, а, значит, востребованы дирекциями театров. Прежде всего, Московским "Малым" и Петербургским "Александринским". А чего стесняться? Театр требует ходкого товара. Пьеса не роман — долго ей в столе лежать не годится.
Но приходила иная нота. Появлялась "Снегурочка". Эпос в стихах. После Тит Титычей и Силы Силычей и Дермидонтычей появлялись Лель, Мизгирь, Ярило. Чайковский, а потом Римский-Корсаков сочиняли чарующие звуки, уже для опер, и древние языческие мотивы, поэтические и музыкальные, величественно наполняли столичные залы. Перун бродил по Москве и Петербургу 2-й половины 19-го века.
Фото: сезоны-года.рфВозникали притчи со счастливым концом. "Бедность не порок" отдаёт лубочным сказом и лапотной мудростью, но за всем очарованием природного русского языка звенит тонкая ирония — "А не лучше ли домострой так называемого прогресса, господа либералы? " Он умел шутить по-разному…
В трезвой зрелости уходит мелодраматический лейтмотив совестливой Кручининой из "Без вины виноватые". "Бешеные деньги", "Таланты и поклонники", "Волки и овцы", тот же "Лес" — это не показная, заказная дозволенная сатира. Это исследование не просто национальных торговых нравов, это железный смерч, обращённый против глупости, делячества и негодяйства.
Фото: ozvest.ruДва гения драматургии, наследуя Гоголю и Грибоедову, сошлись на русской сцене — Сухово-Кобылин, и он, Островский. И если первый вольными фантазмами украшал авантюрные страшноватые свои сюжеты, то Александр Николаевич стремился к изысканному психологизму. Спрашивается, откуда эта мощь страстей, замешанная на деньгах, сексе, тщеславии, зависти?
Но с большим правом можно задать вопрос — откуда такая тонкость, грациозность в передаче переживаний какой-нибудь Дуняши, провинциального фата, миллионщика-купчины, актёрки-субретки? Прав был Товстоногов, когда говорил, что именно Островский определил и направил драматургическую и режиссёрскую русскую (советскую) мысль на века вперёд. Нам остаётся только пытаться дотянуться. И не верится, что начиналось всё так просто, по-Замоскворецки…
Фото: vzorin.ru
Да, родился титан драмы в Замоскворечье. 12 апреля 1823 года, на Малой Ордынке в семье священника, ставшего судебным стряпчим. Мать, Любовь Ивановна Саввина, из семьи тоже духовного звания, женщина была простая, ласковая, пела. Умерла только рано. Саше не было ещё девяти лет. Семья была порядочная — четверо детей, а ещё прежде умерли четверо. Отец, дослужившись до известного чина, в 1839 году получил дворянство. Что называется, от наследников требовал порядка и рвения к учёбе. Недаром младший брат большого литератора стал недюжинным государственным деятелем.
Отец женится через положенный срок траура вторично. На баронессе фон Тессин. Состояние позволяло. И с мачехой мальчику удалось поладить, он был окружён, если не обожанием, то заботой. Так что замоскворецкое детство было, можно сказать, счастливым.
Но главным детским сокровищем была отцовская библиотека. Он читал запоем, рано начал пописывать своё, не в ущерб учёбе в 1-ой Московской губернской гимназии. Но поступил, по настоянию отца на юридический факультет университета. Сначала верный кусок хлеба, а потом баловство!
Фото:twitter.comНо из университета вышел после трёх лет курса, не поладил с профессором по Римскому праву. Бывает. А посему, определил его строгий батюшка в 1843 году канцеляристом в Совестный суд. На 4 рубля в неделю. Потом прибавили. Можно сказать, что Островскому-драматургу повезло. Ах, какие сюжеты в судах. И какие человеческие типы! Вот они, вспорхнувшие из-под его пера шельмы, выжиги, продувные бестии, ушкуйники, "бубновые валеты", "фармазонщики" и прочая человечья сволочь, при деньгах и чинах, и без таковых. Кресьяне, мещане, дворяне, купцы, и просто, залётные молодцы с поддельными векселями и фальшивыми правами на наследство. Как он судил? Должно быть, по совести. До 1850 года. Кончились суды. Как говаривали в Замоскворечьи,- "Вышел и айда! " Его ждала долгая, трудная, счастливая жизнь в театре.
Но были и запреты его пьес ("Свои люди-сочтёмся" или "Банкрот"), бесконечные цензурные придирки, конфликты с театральной администрацией, актёрами, даже Щепкиным.
Фото: gorteatr.ruНо выходило так, что все его пьесы, поставляемые на театральный рынок регулярно каждый год, расхватывались после нетерпеливого ожидания, шли практически всегда с оглушительным успехом. Он ссорился и мирился с "Современником", были нелады с Некрасовым и Тургеневым. А ещё, раздражали Панав и Чернышевский. Странно, но ему, почвеннику, симпатичен был страстный Добролюбов. Может быть, из-за лестных статей и рецензий? Например, после пошедшего в народ "Луча света в тёмном царстве"?
Он написал пять "хроник в стихах" о событиях и героях Смутного времени. Его влекли Дмитрий Самозванец, Василиса Меленьева, Шуйский. В 1863 году получил Уваровскую премию, избран членом Петербургской академии наук, то есть, был причислен к официальным, академическим кругам державы.
Но вместо погружения в вельможество от культуры, он основал Артистический кружок. Это был не снобический салон, скорее место для бесед на литературно - театральные темы. Там бывали актёры, от Садовских до Сумбатова - Южина, и писатели, от Гончарова и Писемского до Толстого с Достоевским. И было это настолько плодотворно, что в 1874 году было образовано "Общество русских драматических писателей и оперных композиторов"
Фото: rao.ruОн получал императорскую пенсию и процент со сборов, но денег всегда не хватало — подкармливал юные дарования, и одалживал без возврата друзьям. В 1885 году он был назначен заведующим репертуарной частью московских театров и начальником театрального училища. Но даже это не намного поправило финансового положения. Как многие гении, он не умел обращаться с деньгами.
Прожил 20 лет с простолюдинкой Агафьей Ивановной, умной, заботливой, понимающей. А после смерти "друга сердешного" обвенчался с замечательной актрисой Марией Васильевной Бахметьевой. Она родила ему шестерых детей. Но всю жизнь любил другую актрису — Любовь Косицкую. В его пьесах странствует призрак не сложившейся потаённой любви, подавленной несвободой. Обстоятельствами. Потому деньги и любовь на его страницах сразу вступают в жестокий поединок. Только не романтический, с красотами, а с расчётами, цинизмом, неизбежными гадостями. Как в "Последней жертве".
Фото: infourok.ruЕго роскошная писательская и человеческая осень продлилась до 14 июня 1886 года. Врачи сказали: "усиленная работа истощила организм". Остановимся на этой формулировке, похожей на правду.
Как человеку театра, ему была свойственна неоглядная страсть. За письменным столом, на репетициях, в утверждении своего взгляда на искусство. Он жил большими горизонтами театрального и писательского дела. Одна человеческая жизнь — размеров его гения не вмещала. Никто не дал русскому театру так много. Ни Пушкин, Ни Гоголь, ни Лермонтов, ни даже Чехов. Разве что, Станиславский.
Он переводил перед смертью шекспировскую драму "Антоний и Клеопатра".
Островский похоронен в селе Николо-Бережки Костромской губернии. На церковном кладбище у Храма Святителя Николая Чудотворца.
Святой этот, как известно, покровительствует искусствам.
