– Как ты оказалась на питчинге Министерства культуры?
– Все началось со звонка Константина Сергеевича Лопушанского, моего мастера. Он предложил написать сценарий и познакомил меня с другим сценаристом – Еленой Кулеш. Мы с ней отлично сработались, начиная с первой встречи. Пока я училась в институте, у меня никогда до конца не складывался контакт ни с одним из сценаристов. С Леной была полноценная, полнокровная работа. Мы часто созванивались ночью, чтобы обсудить детали проекта. Она тоже ученица Лопушанского – заканчивала у него высшие режиссерские курсы.
– То есть идея картины принадлежит Лопушанскому?
– Изначально идею принесла я. Это было наблюдение из жизни. Студенкой я подрабатывала в деревне Васкелово, в Ленинградской области. Помогала знакомой, которая работала дрессировщиком собак. Мне очень нравилась эта работа – я люблю животных. Круто, когда ты приносишь реальную пользу, даже если это не связано с творчеством. И там я познакомилась с местным 16-летним мальчиком, который работал со мной на участке – таскал песок. А еще он читал рэп.
– Деревенский рэпер?
– Да. Сначала он со мной мало общался, видимо, стеснялся. Но потом лед был пробит. Был момент, когда он не знал, что я за ним наблюдаю – он танцевал под музыку в своих наушниках. И делал это настолько самозабвенно… Он скинул мне свои тексты, поражающие искренностью. Там было много непонимания: почему мир устроен именно так, почему так много несправедливости. Они зацепили меня и вдохновили. Очень было заметно, что ему не хватает любви. У него очень интересное отношение к женщинам – он считает, что самое главное – это духовная чистота, которую он ищет, но не может найти. Ценности у него совсем не такие, как у многих 16-летних подростков.
Фото: Д. Глебов– Это прообраз героя, а какой сюжет у будущего фильма?
– "Шум" – это история о парне, который приезжает из провинции в большой город, чтобы победить в рэп-баттле. Снимать мы будем в Питере, но я не обозначала конкретный город. И здесь он столкнется с вещами, которые не сразу поймет. Это история про взросление. Как в русских сказках, когда Иван-дурак отправляется в лес, чтобы найти "то – не знаю, что". Там глубокий подтекст, потому что познание мира – это перерождение. Наш герой взрослеет и познает мир через первую любовь, через принятие другого человека. Он изначально является борцом за справедливость и верен ей до конца. Многие сравнивают эту историю с "Братом" Балабанова. Но в отличии от Данилы Багрова, вернувшегося с войны с четким мировоззрением, мой герой еще мальчик не понимает до конца, что правда, а что ложь.
– Одно дело написать сценарий, другое – победить с ним на питчинге Минкульта. Как тебе удалось?
– В Москву поехали я, Лена и представители вуза. Мы все очень волновались и болели за проект. У всех тряслись руки, мы очень переживали пред выходом. Даже взрослые люди из вуза, которые нас сопровождали. В этом было что-то очень честное. Я не знаю, как мы выступили, потому что у меня нет взгляда со стороны, я находилась внутри этого переживания на сцене. Времени оказалось слишком мало, а у меня получилась очень длинная вдохновенная речь. Мне даже говорили, еще чуть-чуть, и ты бы рэп начала читать, Даниэлла. Мне очень понравились вопросы, которые задавали на питчинге. Они помогли мне иначе взглянуть на проект. Питчинг – это что-то воде экзамена, важный опыт.
– Наверное страшно впервые браться за полный метр?
– Весь страх ушел на периоде создания сценария. Мы его очень долго писали, очень много всего пережили с Леной. Были моменты, когда я думала, все, больше не могу переписывать. У Лены было то же самое. Но потом мы собирались с силами, я чувствовала ее поддержку, а она понимала, что мне это очень нужно. В итоге получилась история с пульсом. Думаю, что жюри питчинга это почувствовало.
– Как вообще тебя занесло в кино?
– Все произошло само собой. Я ставила спектакли, когда училась в лицее. Меня все это захватило, стало интересно. Свою роль сыграло и то, что меня из-за этого стали отпускать с уроков алгербы, на которых я все равно ничего не понимала (смеется). А потом я наткнулась на брошюру об Институте кино и телевидения, которую мне принес папа. Тогда я точно поняла, что уеду из своего города, из Ростова. Я шла к Сергею Снежкину, но с первого раза поступить не получилось. Видимо, творческая папка была недостаточно продуманная. Моим первым мастером в итоге стал Сергей Овчаров. Обучение у него многое мне дало. Не только знания, но и хороших друзей – я впервые оказалась в удивительном творческом потоке, где происходил постоянный обмен идеями.
Фото: Д. Глебов
– Если все было так замечательно, почему потом ты сменила мастера?
– Я посмотрела фильмы Лопушанского, почитала о нем. Мне показалось, что это мне близко. Фантастику он снимать не заставлял. С самого начала в мастерской у нас была свобода. Многие ребята хотели снимать другие фильмы: комедии, жанровое кино. Не было каких-то запретов.
– Удивительно. Я почему-то был уверен, что Лопушанский – авторитарен.
– У нас многие шли против, доказывали и снимали свое. Когда мы рассказывали историю, озвучивали свою задумку, Лопушанский всегда спрашивал: "Что вас в этом привлекает? Почему вы держитесь за эту идею?". И если он видел, что она действительно чем-то цепляет человека, он давал возможность про это писать. Главное, чему он меня научил – отстаивать свое мнение. Второе – это работа над сценарием. Мы всегда очень долго и кропотливо в мастерской писали сценарии. Без этого ты не уйдешь далеко. Еще очень важно уметь наблюдать, постоянно копить идеи.
– Где студенты-кинематографисты берут деньги на свои фильмы? Понятно, что сейчас у тебя есть финансирование, но как снималась, например, "Ася"?
– На "Асю" обирали всем миром по нитке. У нас ребята очень сильно вкладывались в эту работу, приносили свои деньги, я тоже вложила. Актеры часто закрывали глаза на то, что существует проблема с финансами, помогали. Мы никому ничего не платили. Снималось все очень жестко. Работали зимой – руки замерзали. Помню, когда мы снимали одну из сцен, которая потом даже не вошла в фильм, мы не могли уехать – ждали машину. Стояли и мерзли на остановке. Был сильный мороз, и наш второй режиссер Катя Сергеева каким-то образом припрятала у себя кастрюлю макарон. Было очень смешно, когда мы все стояли на остановке и ели макароны из кастрюли. Так снималось это кино.
Исполнители главных ролей в фильме "Ася" с режиссёром. Фото: vk.com– Быть молодым кинематографистом в России тяжело?
– Конечно, выпускникам не хватает поддержки. Мне повезло с победой на питчинге, но я не считаю, что была лучшей в нашей мастерской. Другие тоже этого достойны, очень талантливые ребята, среди них есть замечательные сценаристы. Многие из них работают в кино. Пути у всех разные, кому-то нужно что-то еще пройти, чтобы найти идею, сформулировать ее и высказать. Если говорить о студентах-кинематографистах, то они подрабатывают везде. Лично я варила кофе, работала дрессировщицей собак. Жизненный опыт очень нужен, ничего не бывает без борьбы. Если ты все время сидишь за монтажом или над сценарием, откуда возьмутся новые идеи?
– О чем сейчас снимают молодые режиссеры?
– Я часто замечала на фестивалях, что многие ребята берут странные темы, будто бы не свои. Особенно много жестких социальных работ. Но у меня возникали сомнения: режиссерам действительно это интересно или тема выбрана только для того, чтобы их заметили. Фильмы получались какими-то нечестными, от чего возникало ощущение диссонанса и неправды.
– А как тебе распространенный тезис о том, что режиссер должен прийти в профессию уже зрелым, а 20-летние ребята просто не смогут сказать ничего важного?
– Если это совсем молодой человек, он может снять фильм о том, что его действительно волнует, о том, что он хорошо знает. И тогда все может получиться. Солидный возраст вовсе не означает, что перед нами зрелый человек. Опыт тоже бывает разным. Иногда он превращается в зажимы, когда ты внутренне хочешь сказать о чем-то, но находится множество причин, чтобы не делать этого. У молодого человека таких границ нет. Мне сейчас 25 лет, возможно, когда мне будет 40, я буду смотреть на этот мир иначе.
Трейлер короткометражного фильма "Ася":
