В 2002 году над Боденским озером произошло крушение Ту-154. Уроженец Осетии, строитель Виталий Калоев потерял в этой авиакатастрофе всю свою семью. В 2005 году в Швейцарии, в суде Цюриха его признали виновным в убийстве датчанина Петера Нильсена, диспетчера, дежурившего за пультом в тот день. Виталия Калоева приговорили к восьми годам заключения в колонии строгого режима. Впоследствии приговор был смягчён до пяти лет и трёх месяцев. В 2007 году Федеральный верховный суд Швейцарии принял решение о досрочном освобождении Калоева. "Непрощённый" посвящён этой трагической истории. О том, как возникла идея снять фильм и как на это отреагировал Виталий Калоев, Ревизору.ru рассказывает режиссёр картины Сарик Андреасян.
Фото: агентство "Sarafan"
Сарик, объясните мне, как вы — режиссёр, продюсер, набивший руку на комедиях, а их количество измеряется десятками ("С новым годом, мамы!", "Что творят мужчины", "Чемпионы", "Лёгок на помине", "Все о мужчинах", "Мужчина с гарантией" и др.), вдруг, переключились на драматические сюжеты, основанные на реальных событиях? Что случилось? Вы устали смеяться? Вы устали смешить?
Смешить я не устал, но часть моей профессии – понимать жанр. Фильмы "Землетрясение" и "Непрощённый" – это не просто профессия, это не просто понимание жанра, ремесла. Я думаю, что любой режиссёр изначально приходит в эту профессию, чтобы что-то сказать миру. Не смешить, не развлекать, а сказать. Но этих возможностей у меня не было. Увы, ты не властен выбирать: продюсер видит твой потенциал, что ты можешь развлекать и предлагает только это. А ты не можешь сидеть, от всего отказываться и жить без работы. Но когда у меня появилась возможность самому выбирать, конечно же, я стал делать другое кино. Я уже взрослый парень. Возможно, после тридцати меняется ощущения жизни и себя в кинематографе.
Фильм "Землетрясение" Национальной киноакадемией Армении фильм был выдвинут на премию "Оскар-2017" в номинации "лучший фильм на иностранном языке", и не стал номинантом по причине превалирующего российского вклада в производство фильма.
Но я очень горд. Очень.
И всё-таки, взявшись за такой масштабный, дорогой проект как "Землетрясение", что двигало вами – гены или внешние обстоятельства? Землетрясение в Армении случилось в 1988 году. И, вдруг, что-то вас озарило, и через столько лет вы переносите эту жуткую трагедию на экран.
Дело в том, что это и моя личная история. Когда случилось землетрясение, мне было четыре года, и жил я в Ереване. Землетрясение произошло в Спитаке, Ленинакане, все это рядом, и я очень хорошо помню эту боль. Помню гробы, которые везли по улицам, я же это видел. И нельзя говорить, что меня, вдруг, озарило, нет, я всю жизнь с этим воспоминанием жил, знал, что это было. И став режиссером, часто думал — почему же никто не снимает об этом кино. Есть трагедии, которые надо запечатлеть. Это не только память, но и дань уважения. История Калоева и трагедия в Армении имеют право остаться на экране как произведения. Если говорить о столкновении самолётов над Боденским озером, я знаю эту историю с 2002 года, и каждый год первого июля телевидение об этом напоминает.
Кадр из фильма "Землетрясение". Фото: posta-magazine.ru
Но как вы объясните, что американцы первыми сняли об этом фильм? Я говорю о картине Эллиота Лестера "Последствия" с Арнольдом Шварценеггером.
Сам удивляюсь. Наверное, нашли сообщение в газете. Впрочем, я не смотрел этот фильм, и, честно скажу, когда они его показали в 2017 году, мы уже были в процессе работы над своей картиной.
Говорят, что Виталий Калоев остался недоволен тем, как его изобразили в американском фильме. А вам картина понравилась?
А я её не видел. Думал, вот посмотрю, мне понравится, и я буду разочарован в том, что сам делаю. Получится, что идея моя провалилась, что надо остановиться. До сих пор не посмотрел.
Для какого из этих двух фильмов было сложнее собрать команду?
Для "Землетрясения". Это фильм и более сложный по съемкам и более дорогой. Все-таки 25 тысяч человек погибших! И нет в мире армянина, которого бы не коснулось это горе.
Вам финансово, наверняка, помогала армянская диаспора?
Ничего подобного. Я читаю в газетах про свою карьеру и удивляюсь, что пишут. Фантазии какие-то. Почему-то принято считать, что армяне все без исключения помогают друг другу. Поверьте, это заблуждение. Помощь была оказана на другом, человеческом уровне. Тоже самое с "Непрощённым", осетинская диаспора не участвовала. Я спрашивал разрешение у Виталия Калоева (через общих знакомых нам помогли встретиться), и Калоев, когда я объяснил ему, что собираюсь снимать фильм, сказал мне: "Я не держу вас за руку. Это ваша профессия, делайте, что знаете и умеете".
Кадр из фильма "Непрощённый". Фото: агентство "Sarafan"
А сценарий он читал?
Я ему передавал сценарий, но он читать не стал. Потому что погружаться в своё же горе ему не хотелось. И я его понимаю.
Первый раз Виталий Калоев увидел "Непрощённого" в Ессентуках на фестивале "Хрустальный Источникъ". Вы представили картину. Он находился в зале с новой семьёй, с родственниками. В зале стояла напряженная тишина и казалось, что было слышно его дыхание. Это было для Калоева тяжёлым испытанием, как думаете?
Калоев досмотрел картину до конца, я не знал, какая будет у него реакция. Для меня большая честь уже то, что он согласился посмотреть. На улице, когда я собирался уезжать, ко мне подошли его родственники, друзья и подвели к нему. Он был разбит, подавлен, ни с кем не хотел разговаривать. Они же все люди Кавказа. Эмоции – на лице. Я приобнял его и сказал: "Прости, если что не так". Всё-таки это художественное произведение, а не документальный фильм. И уже вечером мы сидели за одним столом. Значит, они меня приняли с этой картиной.
Я обязательно должна спросить вас о Дмитрии Нагиеве. Наверняка, вопрос затертый, но не задать его невозможно. Как вы решились вытащить Нагиева из комедийного ампула?
С Димой мы давние друзья. В поисках своего героя я пересмотрел очень много актёрских сайтов. И всё-таки отправил именно Нагиеву сценарий. Через час он ответил — да. Он стал знаменитым, развлекая, и это тоже хорошо, но я очень рад, что изменил представление об этом большом артисте. Я рад, что имею отношение к этому немыслимому для всех перевоплощению. Он только спросил: "А смогу?". Я ответил: "Сможешь, я тоже всю жизнь снимал комедии. Давай попробуем. От нас такого никто не ждёт, а мы сделаем". Дима как-то сказал, что очень скромно оценивает свою роль в искусстве. Именно в искусстве. Я счастлив, что случился наш тендем. И тендем с Калоевым сложился. Вы вслушайтесь в фамилии – Нагиев, Калоев – общие восточные корни…
Кадр из фильма "Непрощённый". Фото: агентство "Sarafan"
С какими сложностями столкнулись в работе над "Непрощённым"?
Работа с детьми. Вы же видели надгробную плиту. Сложно было получить разрешение родителей на такие съёмки. Это шоковая сцена. Девочка плакала. Мы не осмелились делать грим, ссадины и всё такое. Использовали компьютерную графику. Я не хотел травмировать родителей, не мог себе позволить, чтобы они увидели своих маленьких детей в таком виде. Что же касается Нагиева, да, пару раз пришлось ему сказать, что он выглядит смешным, что это на грани. Он быстро схватывает, и всё сделал, как надо.
Довольны ли вы результатом?
Я делал картину два года. Нет предела совершенству, но я доволен.
Вас не смущает тот факт, что вы невольно сделали из Калоева героя? Он убил человека, у которого тоже была семья…
Уникальность этой истории в том, что она неоднозначна. Я не хотел показать его, как героя. Помните, что он говорит в суде? "Чтобы сделали вы, если бы увидели своих детей в гробу?". Поставьте себя на его место. Я его не оправдываю и не осуждаю. Это невероятно сложный поступок, но мне, как мужчине и отцу, этот поступок понятен. Я встречался с очень старым осетином, и он мне сказал, что мы – разные цивилизации. Так что фильм и об этом, о разных менталитетах. Это еще и история про несовершенство системы. И про маленького человека, способного, вопреки утверждению, что "один в поле не воин", доказать, что и один – воин.
Кадр из фильма "Непрощённый". Фото: агентство "Sarafan"
И всё-таки, что вы хотели сказать зрителям?
Любите свой дом, свою семью. Это главное в жизни. Если каждый, кто придёт домой, увидит свою семью и поймёт, что он жив и все живы, — это и есть счастье. Очень многие вещи мы сами себе придумываем. А оказывается счастье вот оно: любовь, семья, дом.
