Александр Семенович, столько всего “натворили” в жизни. Ваши книги выходят миллионным тиражом. Вы, наверное, богатый человек?
Миллионером я не был, но в Агентстве Авторских прав в те годы было зарегистрировано около четырёхсот названий моих работ и большую часть из них исполняли на сценах и эстрадах Советского Союза: спектакли, сценки, монологи, притчи, мюзик-хольные представления. Ежемесячно шли отчисления от сборов – это были солидные суммы. Прилично перечислялись и отчисления за книги. Сегодня же гонорары за книги просто “капают”, назвать это приличной суммой нельзя, и боюсь, что сегодня все писатели, за редким исключением, люди не богатые.
В ушедшем году Вы порадовали своих читателей сразу двумя книгами.
Этот год, действительно, был для меня довольно продуктивным. Во-первых, в Москве вышел в свет сборник избранного “Человек с того смеха”. Я собрал в нем свои лучшие рассказы и повести, которые уже прошли проверку временем и популярностью. Во-вторых, в Санкт-Петербурге вышла детективная трагикомическая повесть “Елена Прекрасная”.
Фото: Читай-город
Заметила, что Вам близка трагикомедия.
Очень люблю ее, считаю высшей ступенью комедии, где смешное и трагическое перемешены в многослойном конгломерате.
У меня был трагикомический детектив "Кровавая Мэри". Захотелось вдруг нырнуть в новый для себя жанр и по-своему его разнообразить: добавить к детективной фабуле немного смеха, немного печали, немного эксцентрики и описать героев полновесней и поярче, чтобы даже эпизодические персонажи были "выпуклыми" и запоминающимися.
Детектив переиздавали, было много писем с просьбами и даже требованиями написать продолжение. Что я и сделал: в повести "Елена Прекрасная" тот же главный герой – следователь, остроумный, обаятельный, эксцентричный, отнюдь не образцово-показательный, иногда даже шокирующий окружающих своими поступками.
Вы писали для многих легендарных персонажей, как теперь бы сказали – для “звезд” советского юмора. Поделитесь секретом, как рождались остроумные шутки?
Я не мог писать для актёра, если не любил его как человека. Должен был увлечься им, почувствовать его суть, его душу, тогда шутки, для этого персонажа рождались сами.
Тарапунька и штепсель. Фото: ЛетописьЯ начинал на эстраде. Эстрада – моя первая любовь. Конечно, как всякая первая, она была не последней: я изменял ей с кино, с театром, с прозой. Но благодарен эстраде, которая научила меня лаконизму, афористичности и, главное, парадоксальному взгляду на окружающее и происходящее.
Вы дружили Аркадием Аркановым, вот уже несколько лет его нет с нами. Каким он был человеком?
Элегантным, сдержанным, невозмутимым – именно таким я представлял себе английского лорда из известного анекдота, который на испуганное сообщение жены “У нас в спальне лошадь!”, спокойно отвечает: “Ну, так что?”.
Аркадий жил в одном доме с моим братом, Леонидом, они дружили, там я с ним и познакомился. Потом мы часто встречались в Доме Актёра, в Доме Писателей, вместе выступали в творческих вечерах и концертах. Когда я переехал из Киева в Москву, он был одним из первых моих коллег, кто поддержал меня в сложный период внедрения в столичную жизнь, знакомил с издателями и написал предисловие к одной из моих книжек.
Из личного архива. Братья Каневские после вручения премии им. Ю. Нагибина
Когда я переехал в Израиль, он всегда отзывался на призывы и прилетал на мои юбилеи, бенефисы, презентации новых книг. Даже за две недели до ухода из жизни он не отказал мне.
Говорили, что он был кристально честным человеком?
Он никогда не лицемерил и не лгал, ни друзьям, ни властям. Он никогда не повышал голоса, произнося даже самые резкие или самые смешные фразы. Был принципиален, честен, и одинаково сдержан, и на вечеринках, и на худсоветах, и на встречах с "партайгеноссами" самых высоких рангов, куда его неоднократно приглашали на "проработку".
Однажды его даже исключили из Союза Писателей СССР за то, что он был одним из авторов альманаха "Метрополь", изданного за рубежом, что было непростительным преступлением в советские времена. Но и тогда он не юлил, не оправдывался, не пытался спихнуть ответственность на его редакторов.
Фото: ТУТиТАМОн никогда не дружил по принципу “выгодно”, всегда общался только с теми, кого уважал, с кем ему было интересно. Если человек был ему неприятен, он никогда его не оговаривал, а просто избегал общения с ним. В этом тоже выражалась цельность его натуры.
Мы как – то спорили с Аркадием Михайловичем по поводу “самой читающей нации в мире”. Он был настроен не очень оптимистично, а Ваше мнение?
Однажды в одной беседе я самоуверенно заявил: "Согласитесь, мы самая читающая страна!". Мой собеседник снисходительно усмехнулся и произнёс: "А знаете почему? У вас нет других развлечений. Когда откроются границы, люди смогут выезжать, узнавать, выбирать, слышать и видеть всё, без ограничений, тогда у вас многое изменится".
Сейчас я часто вспоминаю его предсказание. Но, конечно, дело не только в этом – большую часть читателей, у нас похитил ворвавшийся в нашу жизнь Интернет: резко сократились тиражи, закрылось много издательств, много книжных магазинов прекратили своё существование. Но я хочу верить, что постепенно часть похищенных Интернетом читателей вернутся от холодных экранов к бумажным страницам, сохраняющим писательское тепло. Поэтому я оптимистично продолжаю писать книги.
Задам нескромный вопрос: как сегодня зарабатывают писатели?
Получите нескромный ответ: на гонорары сегодня живёт минимальный процент, остальные где-то постоянно работают, часто не по профессии, где-то периодически подрабатывают. Ведь спрос на книги упал, тиражи резко сократились, издательства осторожничают. Поэтому, даже если писатель регулярно издаёт свои книги, то тиражи их так малы, что гонорары приходится рассматривать под микроскопом. Это тем, кому платят гонорар.
Фото: Блок Ботинок
А большинству писателей приходится сегодня издавать книги за свои деньги. Всё это из-за падения тиражей. Мне эта ситуация вдвойне обидна, потому что меня всю жизнь кормила только литература, я был членом трёх творческих союзов, нигде и никогда не служил, у меня даже не было трудовой книжки.
Меня печатали большими тиражами, снимали фильмы по моим сценариям, ставили мои пьесы и эстрадные обозрения, я получал большие отчисления за их исполнение через Агентство Авторских Прав.
Когда перед отъездом из Москвы начальник ОВИРА потрясённо спросил: “Как же вы жили без трудовой книжки!?" Я ответил: “Очень хорошо жил! – и это было правдой. Ведь когда-то мои книги выходили, в основном, стотысячными тиражами (пятьдесят тысяч - было огромным огорчением), то сейчас, когда мой роман "Смейся, паяц!" вышел тиражом в пять тысяч, меня все мои коллеги дружно поздравили.
Фото: Исрагео
Ваш любимый праздник?
Конечно, Новый год. Когда ждёшь чудо – оно непременно свершается. В этот праздник я впервые почувствовал себя взрослым, когда мне, семикласснику, родители разрешили праздновать его всю ночь, праздник, когда я впервые поцеловал девушку. Новый год и День Победы – это праздники, которые вошли в мою душу и остались там навсегда.
Желаю, всем своим читателям как бы совместить эти праздники: чтобы Новый год принёс каждому новые победы, на работе, в личной жизни, в учёбе, и в творчестве, и чтобы каждого впереди ждали много радостных, весёлых неожиданностей, которые расцвечивают и украшают жизнь!
