Твои произведения в основном о пережитом или больше основаны на воображении?
На самом деле, я никогда не умела писать "на заказ", на заданную тему, даже сочинения в школе переворачивала, как подушку – нужной мне стороной. Поэтому, конечно, о чём бы я ни писала – будь то социалка, посвящение персонажу книги или просто абстрактные мысли в рифму – слова рождаются из искреннего переживания, просятся на бумагу, поскольку не могут иначе, и отчаянно хотят быть услышанными. Поэтому, услышав в этом году на форуме "Таврида" слова Владимира Ильича Толстого о том, что он "хотел бы видеть честных, думающих, неравнодушных авторов, выражающих в своём творчестве то, что их действительно тревожит", я сделала для себя очень важный вывод: пусть я ещё в самом начале своего творческого пути, но это начало положено правильно.
Да, и, кстати, о мечтах: у меня есть одно стихотворение под названием "Гимн нечаянному оптимизму". Это самый добрый, самый жизнерадостный из моих текстов, призывающий видеть чудо в каждом, на первый взгляд, обыденном кусочке нашей реальности. Но мало кто знает, что на самом деле это стихотворение было написано мной в наихудшем настроении из всех, что у меня когда-либо были: в тот день поступило много плохих новостей, ничего не получалось, из рук валилось даже то, что вывалиться ну просто с точки зрения физики не могло… И я, из принципа, решила написать что-то максимально оптимистичное, в надежде, что этот сгусток позитива вплетётся в ткань окружающего пространства и сработает, как заклинание. И так сильно мне этого хотелось, что, не поверите, - сработало!
Если бы ты могла выбирать, кем родиться, кем стать, то какое время и какую ипостась выбрала бы?
Вот сейчас буду очень банальной: хочу быть собой и только собой. С такими же руками и ногами, такими же пристрастиями и полным отсутствием способности к изучению математики, чёрт побери, и это пусть будет, не жалко! И с той же самой мамой, она у меня необыкновенная.
Хотя, кое-что я бы всё же чуть-чуть подправила: волосы хочу светлей и глаза. И вот родиться бы ещё в Советском Союзе, знаете, годах в пятидесятых, а может, и ещё раньше. Почему – объяснять не буду: уж больно долгим выйдет разговор, и интервью превратится в целую книгу под названием "Одна Алина как советский гражданин".
Как ты пришла в поэзию?
Рифмовать слова я любила всегда. Меня это забавляло. Иногда я даже устраивала с друзьями такую игру: скажем, ровно час, куда бы мы ни пошли и к кому бы ни обращались – друг к другу, к незнакомым прохожим или к продавщице в магазине – мы должны были говорить только стихами. Порой получались целые поэмы, острые и юморные, или по-гомеровски пафосные, и мы ужасно жалели, что не записывали всё это на диктофон. Но поэтом или хоть сколько-нибудь близким к литературе человеком я себя не видела – я болела театром, болела тяжело и неизлечимо, и, хоть и поступила после школы в ЧФ МГУ им. Ломоносова на отделение журналистики, через год забрала документы и сбежала в Симферополь, в театральную студию при русском театре, а по её окончании – в Киевский национальный университет театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого. И всё это время за мной след в след тихо шагали стихи.
В 2015 году, на моей первой Тавриде, один из экспертов, к которому я ходила на мастер-классы, сказал, что есть два вида поэзии: поэзия ради искусства и поэзия, как средство справиться со своими личными проблемами. И я не стесняюсь признаться: то, что делаю я, скорей относится ко второй категории. У меня бывали очень нелёгкие времена, они продолжаются и по сей день. И мои стихи стали для меня спасательным кругом, кислородным баллоном, чашкой кофе, так необходимой после ночи, полной кошмаров.
Какие у тебя отношения с читателями? Что они для тебя значат?
И отдельная группа людей, бесконечно важная для меня – это читатели. Вот наступает какой-нибудь очередной "творческий кризис", я перестаю продавать книжки, закрываю паблик, даже мамины уговоры и пинки не помогают – топь болотная, страх, темнота, и ни одного маяка вокруг, хоть самого маленького огонька. И вдруг – сообщение: "Ли, милая, вы такая замечательная! С нетерпением жду ваших новых стихотворений!". Или вот, как тоже бывало, - звонок. И звенящий от волнения и радости голос в трубке сообщает мне, что мои тексты помогли ему выйти из депрессии. И всё, понимаете, всё! Вот же он – свет, иди за ним, Алина, скорей иди, пока ещё есть силы, пока часы своё не оттикали, беги… И я бегу. Буду бежать, покуда то, что я делаю, будет важно хоть для одного, для двух, для трёх человек в мире. И это ли не секрет бессмертия?
В твоей жизни был роковой случай, который все изменил. Как тебе удалось пережить трудности?
Думаю, у каждого в жизни бывает какой-то один-единственный, самый-самый главный переломный момент разной степени тяжести. Мой случился 18 апреля 2012 года в городе Симферополе – моя, прямо скажем, эпическая встреча с веткой ивы, которой вдруг надоело спокойно свисать с дерева, как и положено любой добропорядочной ветке, и она решила во что бы то ни стало упасть и наградила меня кучкой сувениров на память: сломанными рёбрами, ногами и позвоночником, спинномозговой травмой, и, как следствие, – инвалидным креслом.
Дорогие подарочки. Цена им – невозможность самостоятельно встать и сделать шаг, неспособность сгонять в магазин за чем-нибудь ненужным, но ужасно вкусным, на стук в дверь вскочить с кровати и помчаться открывать, теряя по дороге тапки, пройтись по набережной, подставив нос последним лучам ноябрьского солнца и солёным морским брызгам. Каждая ступенька, которую прежде пролетала, не заметив даже, не ощутив под ногой, теперь – непреодолимый барьер. Уверена, этот барьер когда-нибудь будет взят. Когда-нибудь…
Но вот на вопрос, как я это пережила, я смогу ответить, только когда вся эта неприятная история окажется позади. Мы встретимся с вами снова, но уже лицом к лицу, и с высоты всех своих 170 сантиметров я радостно улыбнусь вам. А пока я, спустя вот уже четыре года, всё ещё не могу примириться с тем фактом, что для окружающих я – "человек с ограниченными возможностями". Нет, нет и ещё раз нет, я пытаюсь делать всё, от меня зависящее, чтобы меня не воспринимали в таком ключе. И не называйте меня так никогда! Я верю: если в глазах как можно большего количества людей я буду нормальной, здоровой Алиной, то однажды этими глазами меня увидит Вселенная.
Ты часто выступаешь со сцены. Как преодолеть страх толпы?
Никак! Страх всегда будет выходить вместе с вами на сцену. И это правильно. Ещё незабвенная Фаина Раневская говорила, что, если за кулисами тебя не трясёт, если нет мандража, - тебе просто нечего делать на сцене, уходи. Нельзя полностью излечиться от этой боязни, но с ней можно подружиться. Укротить страх, чтобы он не сковывал тебя, не был твоим хозяином.
У всех свои методы. Можно (и нужно!) заниматься своим дыханием. Можно даже попрыгать перед выходом, разогреть всё своё тело, чтобы не было зажимов. Зажимы – это отдельная и порой весьма смешная тема. Некоторые читают стихи, непрестанно одёргивая одежду, некоторые просто стоят столбом, не в силах пошевелить даже рукой, а однажды я даже наблюдала, как девушка всё своё выступление простояла на одной ноге – и очень удивилась, когда ей потом об этом рассказали.
Занимайтесь своей дикцией, вообще своим речевым аппаратом. Самое хорошее стихотворение просто не услышат, если вы будете мямлить и "проглатывать" окончания слов. Непременно тщательно репетируйте тексты, с которыми планируете выступать – пусть они обретут самостоятельность, звучат легко и ровно, избавив вас от панических мыслей вроде "как бы мне не забыть строчку".
Несмотря на молодость, чтобы ты посоветовала начинающим поэтам?
Эх, мне бы кто таких советов надавал! Пока я сама, полагаю, нахожусь в самом начале творческого пути – и это одновременно и страшно, и здорово, ведь столько всего предстоит сделать, но всё в конечном счёте зависит только от меня, и каждая моя ошибка может привести к преждевременному концу этой так толком и не начавшейся дороги. Всё, что есть у меня в анамнезе – несколько фестивалей да полтора сборника. И советов могу дать только два.
Во-первых, любой человек обязан быть грамотным. Пишущий человек обязан вдвойне. А поэт – это высшая степень, это главный носитель чистого языка. Вас ведь будут читать люди. На вас будут равняться. И если вы станете допускать ошибки в своих текстах – рано или поздно русский язык просто зачахнет, от него ничего не останется. Мы все начинаемся со Слова. Мы – это то, что мы думаем и говорим. Следовательно, неуважение к родному языку – это, в первую очередь, неуважение к себе.
Во-вторых, будьте искренни в том, что вы делаете. Пишите только то, что вас действительно волнует. И не бойтесь, что это будет "не модно", что это не опубликуют, что это никому не будет нужно. Поверьте, если это будет действительно хороший текст, он всегда найдёт своего читателя, это я знаю точно. Но если даже в самом грамотном, выстроенном, качественном тексте (в стихотворении, раз уж мы сейчас говорим о поэзии) не будет вас, не будет вашего искреннего переживания, максимальной причастности – стихотворение не оживёт, не будет той энергетики, которой мы жаждем, открывая книгу или страничку любимого поэта.
