Юлия Моисеева: "Увлекаться и было моим увлечением"

Да как угодно.

Все же Юлия или Юлия Александровна?

Можно Татьяна.

Почему Татьяна?

Потому что верная.

Не возражаю, конечно.

Нет. Я донская казачка. На тему казаков есть, правда, присказка неприличная. Но мне очень нравится история моего рода. И сложно сказать о себе, что я русская, когда кровь по моим жилам жгучая бежит. Родилась в маленьком городке Каменск-Шахтинский. Население около 90 тысяч. Река есть, леса, степи, конечно, – что еще душе может понадобиться?

Да много чем увлекалась. По-моему, увлекаться и было моим увлечением. Одного какого-то момента не помню. Помню, что в доме всегда музыка звучала. Мама танцевать очень любила, что, кажется, и мне передалось. Помню, что у меня кассета была любимая, я ее до дыр заслушивала. У меня на ней было две песни фаворитные. "Пингвины" С. Черный и Р. Белый, – сейчас ее, наверное, никто и не знает, да и в 90-х вряд ли многие знали, а вот зря, песня – огонь. А вторая "Рок-острова" – "Но тебя не любить невозможно". В день у меня было по три-четыре концерта. Крутила обе стороны этой кассеты с танцевальными номерами собственного сочинения и, само собой, с драматическим проживанием (Смеется). Со временем получилось, что в песню "Пингвины" я вписала "можешь быть ты дрянной и жестокой, но тебя не любить невозможно". Уж не знаю, зачем мне понадобилась эта компиляция и что я пыталась сочинить. Но эти две песни так для меня и стали одной по сей день. Тогда понимала, куда хочу идти.

Насчет Москвы: у меня папа жил здесь, нас в Москву перевозил несколько раз, но маме не понравилось. Тогда они купили камеру. Мама меня снимала 24 часа в сути всю неделю, в субботу приезжал папа, она ему отдавала мои первые фильмы. И так каждую неделю. Для меня камера всегда была тем, без чего я не могла жить: "Вдруг папа не увидит чего-то!"(Улыбается). Это потом уже наши отношения изменились.

Писать я позже стала. Первую песенку лет в 10 попробовала. Ну и стихи, наверное, с этого возраста рифмовала, правда, "кровь"/ "любовь", но тут моим первым цензором бабушка была. Я только ей стихи читала свои. И песни показывала. Наверное, потому, что она удивляться умела искренне и восхищаться. Ну, и она очень много читала. Стихи любила, учила их постоянно. Мне помогала учить. А мне не нравилось, слишком долго сидеть надо, я не умела, поэтому научилась быстро запоминать с движениями.

Ха. Я, как Евгений Евтушенко, в 72 диплом Литинститута получу.

Его я не закончила. Да я и не собиралась. Моя судьба была предрешена – я должна петь, и наплевать, что в ноты не попадаю. Сегодня не попала, завтра попаду. А что для этого надо? В театральный пойти. Как мой мозг сгенерировал это, я не в курсе. Я не собиралась быть актрисой, о театре я вообще ничего не знала от слова совсем. Но зато эстраду – вдоль и поперек. У меня до сих пор на старом компьютере у родителей все "плюсы" песен, которые знаю, "минусовки", тексты с аккордами в электронном виде, в печатном – талмуды. Я пела в ансамбле. И на актерский шла, чтоб ноты не просто петь, а проживать. Это я очень хорошо помню: мне 14, я иду из школы, домой не хочу, думаю: "Мне надо в ГИТИС, и чтобы жизнь меня так измяла, чтобы было, о чем петь и ради чего на сцену выходить, чтобы не как эти все пустышки!". В ГИТИС с первого раза не получилось. Чтобы год не терять, подалась в Литературный. Поучилась на поэта, готовилась к ГИТИСу. Ну, и на второй раз повезло. А совмещать… что вы… это нереально. С театральным даже жизнь не совмещается. Вакуум полный. Только пахота. Ну, во всяком случае, у меня так было.


Фото из архива Юлии Моисеевой

Со временем взгляд на это меняется. Раньше, когда трава была зеленее (иронизирует прим.ред ) , я считала, что это Божественный дар! Подарок! Награда. Как угодно. Но это только – Я! Мне! Сейчас, когда порыв уже ушел; когда стало ясно, что музу ждать – это уже как-то глупо, что ли; когда уже много бумаги измарала, чужих ушей и глаз погубила, наверное, можно говорить о некоем уровне мастерства. Я уже не стремлюсь выпендриться и показать, какая я. Потому что всем глубоко фиолетово. Стих либо "берёт", либо нет. Я считаю, таких стихов у меня мало. Я много экспериментировала с ритмами, рифмами, стилем, звуками. Сейчас, когда мне показывает кто-то свои стихи, я легко определяю, через что человек проходит, и вспоминаю, как я тоже так писала. Если, конечно, этот поэт в поиске и еще не оброс собственным мясом.

Есть ли у вас любимые темы в стихах, и какие? Можете процитировать?

Ну, цитировать себя – это как-то совсем печально. Наверное, есть… Я про разрыв обычно говорю в глобальном смысле слова. Про несовместимое рядом. Затрудняюсь ответить. Я что вижу, понимаю, ощущаю – то и пою. Могу сказать так. Я люблю, когда приходит какая-то, положим, метафора. Ну, например, недавно пришло: "у светофора бешеная аритмия". Я просто стояла на светофоре, он странно мигал не в такт. Сложился образ. Во мне жила энергия определенная. Я ее вложила в эту метафору и стрела полетела. Все.

Но, конечно, так просто не всегда бывает. Бывает и "сложная беременность", и муки, и все такое прочее.

Смешно. Я подавала недавно заявку в резиденцию одну. Чтоб обстановку сменить, от будней оторваться и дописать, наконец. Причем я знаю уже, что надо в целом. Но не идет, не дозрело, наверное, что-то. И меня удивила банальная вещь: к заявке нужно было синопсис приложить. Что проще? Но меня это так разозлило. То есть они считают, что я должна написать кратко то, что я пытаюсь уместить в 90 тысяч слов? Я б, наверное, столько не писала, если бы могла в десяти предложениях высказаться.

Почему же? Он нас довел. Как и обещал. До выпускного семь дней оставалось. Я про Владимира Алексеевича готова говорить без устали. Он мне струны перетянул, настроил и заиграл. Еще и пыль стер. Очень во многом повлиял: и стихи читал регулярно, и прозу, что-то ему нравилось, над чем-то подшучивал деликатно, но по делу. Он всегда говорил: "кому надо – услышит". Я старалась отрастить еще несколько пар ушей. Мне, кажется, если бы люди могли хоть минуту с ним провести, у них бы никогда больше не возникло повода творить глупости. В нем было очень много чести, совести, юмора, мудрости – и все это в гармонии... Мои любые слова сейчас – это пыль, я прямо ощущаю сейчас их ничтожность. Это не просто человек – это явление. Он и сейчас меня часто выручает. Давно мы как-то не созванивались. Замоталась. Нехорошо. (Смотрит на портрет мастера). А чего Вы удивляетесь так? Тело, я считаю, это лишь часть человека. «Великие короли прошлого смотрят на нас» Помните? Ой, до чего докатилась Муфасу из «Короля льва» цитирую. Но люблю, что могу сделать? (Смеется).На самом деле мне просто однажды очень повезло стать "женщиной-загадкой".


Фото из архива Юлии Моисеевой

Все, кроме тяжеляка – металла. Вот это не мое совсем. Я могу, конечно, раз в тысячу лет оттянуться под какой-нибудь такой трек. Но не могу сказать, что меня это как-то "вставляет". Я и без такой музыки бываю агрессивна, думаю, этих природных вспышек достаточно для хрупкого мира.

Случайно вышло. Я вообще и не собиралась. Но очень люблю наблюдать, как иронична жизнь. Я ГИТИС окончила в пандемию, этим многое сказано. Мне нужен был воздух, я соскучилась за жизнью, за людьми, за миром. Пошла работать помощником режиссера. Мне понадобилось несколько лет, чтобы восстановиться и признаться себе, что это не мое. Что до этого я все правильно делала. Решила уходить. Нет. Не куда-то. Я была в той точке кипения, негодования, что просто в никуда – и будь что будет. Я просто стала слушать сердце, хотя, скорее всего, оно уже вопило так громко, что беруши перестали помогать. Узнала, что на радио ведущие нужны. А у меня южный говор был, одна из педагогов ГИТИСа говорила: "Каждый платит за талант. Твоя плата говор, избавься от него, и все у тебя будет". Я, как могла, избавлялась, мне помогали почти все речевики ГИТИСа. Ой, это отдельная история. Говор, словом, у меня как майский снег. Может застать врасплох, когда его не ждешь. Думаю: "Ну, какое радио, туда меня точно не возьмут, но я должна что-то делать".

Дали задание: написать подводки к композициям. Ну, я, как умалишенная, подошла к исполнению со всей страстью. От руки. Красиво. Склеила, как ноты. А я в классике, ну, мягко говоря… не сильна. Так слушала, нравилось, знала что-то банальное. Иду я туда под второсортный реп. В голове: "Юля, ну, куда ты лезешь, вот там тебя только не хватало. Угомонись! Ты ж ни черта не знаешь". Благо, голос в моей голове не один, там периодически происходят целые спектакли. Второй голос: "Знаешь, не знаешь. Какая разница, возьмут – освоишь. Не возьмут, ты вообще ничего не проиграла и не выиграла. Это просто один из миллионов вариантов, который почему-то тебе подкинула Вселенная. Сделай дело, как сможешь. Quand même". Ну, сказали, как это обычно бывает, "мы вам перезвоним". Я про себя думаю: "Ага. Как же. Вы, наверное, такое фиаско еще в жизни не видели".

Проходит год. Я разбираю старые записи. И нахожу те самые написанные подводки. Дрогнула рука, думаю, оставлю. Вмешался еще голос: "Выбрасывай! Все! Что за сопли, зачем тебе эта ерунда. Было и было. Ты и так этот день вряд ли забудешь. Новое! Юля! Новое".

Я и выбросила.


Фото из архива Юлии Моисеевой

Проходит еще неделя. Мне звонит незнакомый голос по WhatsApp. Это странно для меня. Я могу говорить только с родителями и совсем близкими. В остальном я ненавижу телефонные разговоры. Да, и еще мне никто не звонит по WhatsApp. А я на вокале вообще, связь – тлен. Я поднимаю. Приятный голос говорит: "Привет! Я Игорь…". Я начинаю генерировать, понимаю, что Игорей никогда у меня не было… думаю, что за бред. На другом конце шутка по поводу неуверенности в моем голосе, я по-прежнему пытаюсь вспомнить всех Игорей, которых я когда-либо могла встречать. И "зеро" в голове. Я говорю, что перезвоню. У меня вокал, важнее этого быть ничего не может. Выясняется, что это звонок с радио "Орфей". Мне сказали, что тогда год назад записала демку я плохо, но в голосе что-то есть. Попросили прийти еще раз. На этот раз от руки я писать ничего не стала. Напечатала, как и все, на телефоне. Ну, там еще много было совпадений всяких. Но в итоге стажировка, временный контракт. Говорили – девочек брать не собирались. Думаю, мне опять просто повезло. Что-то сейчас получается, что-то нет. Поначалу я в обморок падала от имен композиторов и музыкантов. Сейчас уже к большинству привыкла, многое изучила. Мне нравится, что надо узнавать очень много, и ты не можешь отложить это на потом. Я все же не очень дисциплинированный человек. Не люблю опаздывать, но бывает. Не люблю режим, люблю позволять себе сделать как хочу, а не как надо. Действовать, когда хочу, а не когда это необходимо. Здесь, на радио, конечно, режим не по часам, а по секундам. И мне это теперь нравится. Я поняла, что я стала больше успевать. Мне стало интереснее, словно у меня появилась дополнительная батарейка. В театре другие темпы. Я хотела работать одна и нести ответственность только за себя и ни за кого больше. Недавно, сидя в студии, осознала, что вот я, вот микрофон. И ответственность только за себя. Это приятно. Хотя по факту это огромная команда, такую машину а ну-ка на колеса поставь. Я не люблю отвечать за чужие поступки. И тратить энергию на накачку окружающих, чтобы что-то там заработало, я, по факту, за зрелость намерений. Я – хочу, ты – хочешь, делаем. В ночь… тяжело, конечно. Но у Новосибирска-то не ночь! Вообще, для меня норма всегда была очень мало спать и творить ночью. Но я поняла, что дома, без жестко, по секундам, расписанного графика, легче работать с музыкой или текстом. В студии иначе чувствуется ночь. Ну, и ночь на ночь не приходится. Бывает, незаметно пролетает. Бывает, тянется до одури долго. График жизни, естественно, полностью меняется. Но должна признать, организм в десятки раз умнее нас.

А где легко? На заводе точить детали легко? Или кондитеру замешивать крем? А психологи? Врачи?.. Мне кажется, везде свои заморочки, и каждому по силам. Твое всегда тебя найдет, и выведет тропинка, куда следует. Главное – совесть не терять. Да, и что, вы думаете, повар не творит? Да каждый раз! А матери, когда о нас заботятся? Разве это не творчество?

Просто у каждого свой язык для выражения.

Но вопрос, я так понимаю, о юных поэтах, актерах, музыкантах… Не мне давать советы, у каждого своя голова на плечах. Препятствия везде, во всем. Мне порой утром встать тяжело.

Банально скажу. Если вы можете прожить без этого хоть на 1 процент, есть такая мысль – живите! Романтические  иллюзии – это моя отдельная любовь. Мне кажется, искусство –наверное, самая неромантичная вещь: сухая, точная, жесткая, скупая и твердая. Откуда пошел такой задор по его поводу, мне непонятно.

Так как я в ГИТИСе еще работаю, каждый год вижу толпу за воротами, которая рвется и кричит: "Жить без сцены не могу!". Смотреть больно. Да, и на деле, таких, кто правда иначе жить не может – единицы. Это просто работа. И ежесекундная пахота. Краткость – не моя сестра. Подведу черту. Не стройте иллюзий. И, главное, душой неустанно продолжайте трудиться.

Поэтический блог Юлии Моисеевой  Telegram